Прииск «Безымянный»
Шрифт:
Ближе к вечеру остановились на песчаной косе. Щипач вытащил рюкзак с продуктами, Косой кинул на песок свою куртку. Алексей мгновенно оценил ситуацию. От лодки до леса было метров сто, такое расстояние быстро не преодолеешь, уйти незаметно тоже было нельзя. А до устья реки Некучан, куда стремился Щипач и Косой, оставалось немного.
«Тянуть больше некуда, пришло время дать бандитам отпор».
Перед тем, как спрыгнуть с лодки, Алексей вытащил заряженное ружьё и направил на Щипача.
— Оружие на землю! Одно движение и я стреляю без предупреждения.
Ничего не подозревавший Щипач даже побледнел от страха. Это был прокол, в котором можно было винить только себя. Скрипя сердцем, он расстался со своим стволом. Алексей поднял обрез и задом попятился к лодке. Когда оттолкнулся от берега и запустил мотор, считая себя в полной безопасности, краем глаза увидел пистолет в руке Косого. Только сейчас до него дошло, почему тот носился со своей курткой, как с писаной торбой. Ничего изменить уже было нельзя. Косой выстрелил.
Пуля попала в грудь, вторая — в плечо. Сознания Алексей не потерял и даже не сразу понял, что произошло то, чего боялся больше всего. В ответ он разрядил ружье. Косой запрыгал на одной ноге и завизжал от боли. Тяжёлая дробь, предназначенная для утиной охоты, задела бедро. Истекая кровью, Лёха погнал моторку назад, вниз по течению.
Для Щипача и Косого это был удар ниже пояса, какого никто из них не ожидал. Такого не могло присниться даже в самом кошмарном сне: одни в дикой тайге, без лодки, продуктов и одежды. Надежды на то, что где-то можно разжиться едой и снаряжением не было. Слабым утешением оставалось только то, что на обратном пути можно будет сплавиться на каком-нибудь плоту, который они сделают из валявшихся по берегу лесин. Но ни топора, ни каких-либо других подручных средств у них не было. По-хорошему, им следовало рассчитывать только на удачу, какая их пока не покидала.
Корчась от боли, Косой выл, как раненый зверь. На штанине алело пятно и нагоняло какой-то дикий страх. Разорвав свою футболку, Щипач забинтовал рану.
— Да что ты орешь, как недорезанный! Перестань, говорю тебе, — не выдержав, прикрикнул он на напарника. — Кость не задета, всё на месте. Тебя зацепило чуть-чуть, да и то вскользь, а ты воешь… Ну попало пару дробинок, так что ж умирать из-за такого пустяка. Радуйся, что отделался лёгким испугом, могло быть и хуже
— Чему радоваться, тому, что меня покалечили? — простонал Косой.
— Тому, что он тебя не припечатал к земле. Думаю, если бы он захотел, то разнёс на куски. С десяти метров промазать невозможно.
Косой понимал, что Щипач прав: Лёха его пожалел. Однако от этого было не легче — с раненой ногой, он не ходок. Страха по этому поводу Лёнька не испытывал, думая, что Щипач его не бросит, однако время от времени закрадывались тревожные мысли. Касались они в основном цели их путешествия, о чём напарник толком ничего не сказал, и он решил вывести того на разговор. Был бы здоров, можно было бы качать свои права, а в том положении, в котором он оказался, оставалось только пресмыкаться, рассчитывая на то, что о тебе не забудут. Но у него был очень веский аргумент, с помощью которого можно было создать равновесие. Пистолет оттягивал карман куртки, подогревая его самолюбие и, давая шанс на спасение. Не хуже его это понимал и Щипач.
— Гляди-ка, как метко ты стреляешь! — подкинул он леща. — А я думал, что пистолетом ты можешь только играться. При таких ранениях, я думаю, эта сука долго не протянет.
Косой промолчал. При других обстоятельствах он обязательно постучал бы кулаком себя в грудь и с гордостью сказал, что когда-то занимался стрельбой. Пусть, мол, Щипач у него учится, пока он жив. А теперь только от одной мысли, что он обезножил и тот может его бросить, на душе стало неспокойно, мурашки пробежали по телу.
«Интересно, зачем он меня сюда потащил? Что ему надо в этой тайге? Сидел бы себе дома, как все нормальные люди, так нет же, ещё меня уговорил, а я, как последний лох, заглотил его приманку».
— Щипач, так всё-таки куда мы двигаем? — не спуская глаз с напарника, сказал он охрипшим голосом. — Давай начистоту, а то ты всё темнишь, да в молчанку играешь. Пока не поздно, может, повернём назад. Выйдем на Алдан и тормознём кого-нибудь.
— Да подожди ты.
— А чего ждать? На хрена мне мучиться с прострелянной ногой. Тяжёлое время я пересидел, бабки у меня есть. Так что, я возвращаюсь нах хаус.
— Да ты что озверел! — сорвался тот на крик. — Я тебе дам домой. Ты подписался идти со мной, значит идём до конца. Я тебя не брошу, не бойся.
Косой слушал, но все слова неслись мимо него. Где-то в глубине души он не верил Щипачу, хорошо понимая, что для него стал обузой. А раз так, то он теперь лишний. Об этом страшно было думать, но это был свершившийся факт, от которого, как бы ему не хотелось, никуда не денешься.
— Ты так ничего мне не сказал, куда мы двигаем и главное зачем? По моим прикидкам в этих местах мог спрятаться только медведь, а не твой должник, у которого надо выколачивать деньги. Ну, чо молчишь? Скажи, что это не так.
Он заранее решил, если Щипач начнёт снова юлить, никуда не пойдёт, а, если будет давить, пригрозит ему пистолетом. Лучше спокойно подохнуть здесь самому, чем умирать, как загнанная лошадь, выполняя его волю.
— Ну, если ты так хочешь знать, куда мы идём, так слушай меня внимательно, — будто с барского плеча, небрежно бросил Щипач и по привычке плюнул себя под ноги. — Идём мы за большими бабками — за такими, какие тебе даже не снились, — сказал он сквозь зубы. Будем клад поднимать.
Наступило секундное замешательство. Косой заморгал глазами.
— Что за клад, откуда он тут взялся? — придя в себя, уставился он на напарника. — И что там может быть?
— Золото. Очень много золота. Теперь тебе ясно, на какое дело ты подписался?
Тот промолчал, но его пыл заметно поубавился и этим сразу воспользовался Щипач.
— А то он, видите ли, назад собрался, — пошёл тот в наступление. — Если всё получится, не боись, я тебя не обижу, ты получишь свою долю сполна. Там должно быть ого-го сколько золотишка, — повторился он и развёл руки в стороны, словно пытался обхватить обещанную гору ценностей.