Прииск «Безымянный»
Шрифт:
— На «Заре» ты сам катайся, а нам надо на этой моторке. Не велик барин, стерпишь, — тоном, не терпящим возращений, произнёс Сашка.
Алексей понял, что с этими мужиками лучше не препираться. Отойдя от берега, моторка сразу набрала обороты. Когда проходили мимо пристани, Щипач увидел пришвартованную к дебаркадеру «Зарю» и припаркованный милицейский УАЗ. Он стоял почти на том же месте, что вчера вечером. От неожиданности его прошибло потом, мурашки пробежали по спине.
«Вытащили. Вот, гады! — мелькнула мысль. — Теперь они пасут меня. А вдруг, я что-то там забыл. Ну, нет, всё при мне. Я же не такой дурак, как они. Хотя
В бок толкнул Косой, головой кивнув на пристать. Почувствовав что-то неладно, Алексей хотел повернуть к берегу, но его остановил злобный окрик Сашки:
— Вперёд! И больше так не шути. Будешь рулить туда, куда я скажу.
Для пущей убедительности он потряс обрезом. «Казанка» резко изменила курс и пошла к противоположному берегу, чтобы выйти на фарватер.
Глава 54. Земля предков
В конце июня Фёдору позвонила Наташа Брукс. Расспросив о делах, девушка сказала, что через неделю вылетает, и попросила встретить в якутском аэропорту. Это значило, что «Операция по спасению наследства Ивана Петровича», как назвал её Фёдор, вступила в главную стадию. Нужно было срочно активизировать подготовку к предстоящему выезду в поле.
Наташа прилетела тоже во всеоружии. Об этом говорил её огромный рюкзак и приличный багаж, занимавший доверху забитый брезентовый баул. В нём также лежали подарки для тёти, так она ответила на недоумённый вопрос Фёдора: «Что там?»
В Охотском Перевозе их встречала тётя Таня, как звала её Наташа, и ещё какие-то две женщины. Татьяна Андреевна была на три года младше Наташиной мамы, но по виду казалась значительно старше. Седые волосы и редкие морщины возле глаз сделали своё дело. Овалом лица и разрезом глаз сёстры были очень похожи, и Фёдор безошибочно признал их родство, а вот по стати и манере поведения это были совершенно разные люди. Не было у Татьяны того огонька в глазах и лёгкости движений, какими отличалась её старшая сестра. Жила Татьяна в родительском доме, стоявшем на берегу реки. И по всему было видно, что за много лет в нём не добавилось ничего.
— Тётя Таня, у вас тут целая усадьба! — после обмена подарками и хлебосольного застолья сказала Наташа. — А какой огромный огород! И как вы со всем справляетесь!
— Мои грядки рядом с домом, а это поле я сдаю одному молодому человеку. Он здесь картошку сажает. Только в этом году что-то припозднился, уже давно пора окучивать, а его всё нет. Может, ты его ещё застанешь.
— А куда ему столько картошки? — спросил Фёдор.
— Да, кто его знает? Наверно, продаёт. Сейчас же время такое, что каждый приспосабливается, как может: кто сам что-то выращивает, а кто-то привозит издалека и спекулирует.
Ярко светило солнце, было по-летнему жарко. Сели на крыльце. В тени высокой ели, возвышавшейся возле дома, чувствовалась прохлада. На душе у Наташи было спокойно и радостно. Наконец, она попала на родину своей мамы, куда та до сих пор не могла собраться.
«А зря, здесь так здорово!»
— Твой отец тут дважды был, — будничным тоном сказала Татьяна. — Первый раз, когда после авиакатастрофы их подобрал Пётр Петрович на Бурхале, а второй раз он приезжал за Настей. Было это через полтора года после той первой встречи. Да как-то странно попал он к нам. Я до сих пор иногда об этом думаю. Очень странно…
— Что значит странно? — не поняла Наташа. — Он же за мамой приехал.
— Я не это имею в виду. Послушай. Я как сейчас всё помню. Появился он у нас в доме под ночь. Было это ранней весной, снег ещё лежал на подворье и даже не таял, но, пригревало уже хорошо. Значит, пришёл он к нам в дом, открыла ему мама. Ну все, конечно, обрадовались, а больше всех Настя. Это же он за ней приехал. Не обманул, стало быть, приехал, как обещал. Правда его не было долго, а потом и вовсе писать перестал. Настя думала, что он её позабыл, а оно вон как получилось, приехал. — Татьяна замолчала, видно, что-то вспоминая и, тяжело вздохнув, стала продолжать. — Так вот, зашёл твой отец в дом, а на нём лица нет, весь он какой-то, будто сам не свой.
— Как это? — спросила Наташа.
— Ну, потерянный что ли и сильно уставший. Словом, совсем не похож на того молодого человека, который был у нас раньше. Тогда они скитались по тайге после катастрофы, а он был таким жизнерадостным, как будто приехал с курорта.
А тут ещё в грязной одежде и дымом от него несёт за версту. Чувствуется, человек пришёл издалека. Настя стала его расспрашивать, выяснилось, он приехал не один. По дороге его спасли какие-то охотники, и привезли на нартах. Самое интересное, они остались в юрте возле деревни, а Иван пришёл один. Сказал, что им там привычней, да и оленей нельзя оставлять без присмотра. Тут, конечно, он прав, слов нет — оленей одних не бросишь. Они и разбежаться могут, и собаки могут напасть на них, а то и деревенские мужики постреляют, за дикарей примут.
За столом твой отец рассказал, что пока к нам добирался, с ним приключилась целая история. Началось с того, что сломалась машина, на которой он ехал из Верхоянска. И вот, не дожидаясь, пока её отремонтируют, он пошёл пешком по зимнику до Магаданской трассы. Решив срезать петлю, перед трассой побрёл по целине, да в тайге заблудился. Вот там его и нашли эти охотники. Трое суток он скитался, прежде чем встретился с ними. А на улице зима, мороз под пятьдесят…
— С ума сойти! — невольно воскликнула Наташа. — Это надо же такое. Тут хватит и десяти градусов, чтобы замёрзнуть, а папа один бродил по тайге аж трое суток. Мама об этом почему-то никогда не рассказывала. Интересно…
На лице Татьяны появилась грустная улыбка. Возможно, она представила тот случай, а может, вспомнила, что за ним стоит.
— Один из тех, кто его спас, был настоящим охотником, — не дослушав, племянницу, заговорила она снова, — таких у нас тут своих хватало. Как сейчас помню, Семёном его звали. Кажись, эвенк, а второй, — махнула она рукой, — по-моему, ничего общего с охотой не имел. Это я сразу поняла, — тут у меня глаз намётанный: я с детства этих охотников столько видела, что меня не проведёшь.
Так вот, этот Жека, как его звали, оказался беглым зэком. Об этом я случайно узнала, когда услышала его разговор с Иваном. Тот видать собрался уходить с Семёном, а Иван его отговаривал. Сказал, что они все вместе поедут на материк. Так безопасней, мол, будет для обоих. И вот тогда Жека вгорячах ответил, что лучше бы он сгнил в том лагере, чем так бездарно тут отсиживаться. Незачем, мол, было им из-за него рисковать. То есть, понимаете, значит, Иван с Семёном устроили ему побег из места заключения и так он оказался в их компании. Но про это они ничего не говорили.