Приказ самому себе
Шрифт:
— Заткнись! — петушиным голосом крикнул Сазон, поспешно засовывая в мешок свое прежнее роскошное одеяние. — Мент придет, скажи: на Украину, мол, поехал. Поняла?!
— А что ты на Украине забыл? Там своей шпаны хватает!
Сазон подпрыгнул на месте, будто в него выстрелили, крутнулся к выходу и обмер. В дверях стоял участковый.
— Ну вот, — спокойно сказал лейтенант, — поездка отменяется. Что вещи снял — правильно. Давно пора. Только сложил по-варварски. Аккуратней надо… Вот так. Ну, а теперь пошли…
Елизавета
— Как же я пойду? — вздернув на лоб очки и глядя беззащитными растерянными глазами, сказал он Зиновию, — А Сазон?!
— Пойдем вместе, — вздохнул Зиновий, — все-таки не так…
Утром они несколько раз прошли мимо ворот. Сазона не было.
Зиновий провел Женю к знакомой двери. Постучали. За занавеской мелькнула тень. Прошаркали шлепанцы по коридору.
— Мария Тихоновна! — позвал Зиновий. — Вам повестка из школы.
— Суньте в щелку, — прошепелявили за дверью.
— И распишитесь, пожалуйста, — напомнил Женя. Зашелестела бумага. Распахнулась дверь, чуть не сбив с ног обоих, и на крыльцо выскочил разъяренный Сазон:
— Я вам покажу, собаки! — Он влепил две оплеухи Жене, стукал по затылку Зиновия. Друзья бросились к воротам и разбежались разные стороны. А Сазон, потеряв по дороге шлепанец, прыгал на гной ноге по мокрому асфальту и кричал: — Я тебе покажу записки, Шкилет Ученый!.. Убью гада!..
В шестом «б» новость. Перед ноябрьскими праздниками Валерку Сундукова по рекомендации Елизаветы Серафимовны избрали в совет дружины. Теперь он ходил надутый и важный.
Но на ребят это не производило никакого впечатления. Они все больше прибивались к компании Углова. На уроках то и дело слышался неясный шум. Учителя недоумевали: откуда? А все очень просто: мальчишки непрерывно стукали ребром ладони о сиденье парты — набивали мозоль. Джиу-джитсу входил в моду.
Углов изумлял всех. Кладет орех на крышку парты. Взмахнет костлявой рукой — раз! — и орех разлетается на части. Теперь многие, не только мальчишки, смотрели на него с уважением.
После нескольких стычек Валерка понял, что с Угловым ему не справиться. И он, затаив злобу, ждал удобного случая. Но еще большую злость вызывал этот очкарик Женька. Воображает. И по шахматам чемпион, и изобретатель. Обнаглел совсем: при всех сказал, что Валерка тогда стащил тетрадку Углова. А пусть докажет!.. Дать ему как следует. Но нельзя — Валерка член совета дружины. Может, ребят подговорить? Нет, не выйдет, С тех пор, как Женька построил КИБа, все ребята ему в рот смотрят. Даже «тройка» отшатнулась от Валерки. Ванька и Стаська с Сережкой, которые в пятом классе мычали с Валеркой на уроке пения и считали его своим вожаком, тоже нос воротят. Только и болтают о каких-то диодах, клеммах… Забыли, бессовестные, сколько раз Валерка их мороженым угощал. Еще пожалеют!..
Саша
— Ребята. Я мама Саши и хочу задать вам один вопрос. Знаете ли вы, чтобы Саша поступила нечестно, обманула или подвела товарища?.. Скажи хотя бы ты, девочка.
— Почему именно я? — смутилась Сильва. — Я ничего такого о ней не думала. Обыкновенная девочка. Как все.
— Спасибо. А кто знает о Саше плохое? Я — мама, мне можно.
— Чего там, — закричали мальчишки, — Саша мировая девчонка!..
— Хорошо. Теперь о другом. Я горжусь, что у Саши такие друзья, как Женя и Зиновий. Но вот нашлись люди, которые пишут, что она хулиганка, неприлично себя ведет. Это правда?
— Вранье!.. Неправда!.. Пусть скажет, кто писал!
— Спасибо, ребята, за то, что вы уважаете мою дочь. Вот и все… Да, я еще хотела напомнить, что автора письма на машинке узнать так же легко, как и по почерку…
После этого разговора письма прекратились. Но поползли сплетни. Кто-то, злой и упрямый, распространял их в соседних классах. Давно знакомые девочки стали отворачиваться. Мальчишки похулиганистей подмигивали, отпускали дурацкие шуточки и смеялись вслед. Саша потихоньку плакала.
Женя ходил желтый, скучный, заикался больше, чем всегда. Зиновий не мог смотреть Саше в глаза и только бессильно сжимал костлявые кулаки. Кто этот подлый? Кто?..
Двадцать первого декабря подбросили записку, написанную печатными буквами. «Женя, не выходи из школы один. Тебя хотят побить». Они вышли вместе.
— Видишь, наврали, — сказал Зиновий. — Никого и близко нет.
На другой день снова записка: «Тебя обязательно побьют. Возьми какую-нибудь палку обороняться». И опять без подписи. И на третий день записка. Теперь друзья только посмеялись.
А двадцать четвертого декабря, придя пораньше, чтобы помочь приготовить приборы по физике, Зиновий, проходя мимо зала, услышал смех. Заглянул. В кругу мальчишек шестого «г», спиной к двери, стоял Валерка и говорил:
— Чего я брехать буду? Она ему как жена. Шкилет у них с лета живет. Теща им жратву готовит. А Сашка штаны стирает…
Зиновий влетел в класс. Мальчишки шарахнулись в стороны.
— Ах ты, гад! — Зиновий рванул его за куртку. — Вот кто сплетни распускает!
Пришедшие в себя мальчишки схватили его за руки.
— Смывайся, Сундук! — крикнул заводила «гашников» Толька Грач.
Зиновий вырвался и побежал. Увидев, что Углов настигает, Валерка пулей влетел в двери учительской. И тотчас оттуда вышла Елизавета Серафимовна:
— Ты что, Углов?! Уже в школе побоища устраиваешь!
— Вы знаете?.. Знаете, что он говорил?.. Да за это..