Приказано ликвидировать, или Ода уничтожителю
Шрифт:
– Почему нет? – спросила медсестра, игриво улыбнувшись. – Теперь никаких эксцессов точно не…
– Извините, – робко поинтересовался молодой практикант, сидевший дальше всех. – А если мне в туалет приспичит, то мы можем остановиться?
– Никаких остановок! – заорал командир, заставив Иратума недовольно замычать. – Придётся потерпеть, малой.
Неожиданно у командира ожила рация:
– Приём, Ястребиный коготь. Как у вас там дела?
– Всё в порядке, – отозвался солдафон в берете, предварительно сорвав рацию с плеча. – Воняет, правда, ещё психушкой здесь. А так… весьма терпимо.
Солдат на другом конце диалога хрипло рассмеялся, как если бы это была самая удачная шутка, которую он слышал за всю жизнь. Однако из персонала лечебницы никто не улыбнулся, хоть поначалу они и испытывали облегчение, сейчас же в воздухе опять повисла напряжённая тишина.
– Командир, – неожиданно послышалось в рации. Голос едва заметно изменился. – Мы наблюдаем группу мотоциклистов в нескольких километрах отсюда… Штук десять, может, дюжина…
– Куда они направляются?
– Движутся наперерез вашему отряду со стороны реки… Двигаются по полю клином.
– Что это за дела такие?! – испуганно воскликнул психиатр, мгновенно посерев. – Что за мотоциклисты? Откуда они здесь? Почему не…
– Без паники! – отрезал командир. – У нас всё под контролем!
Иратум уставился на испуганного докторишку и ехидно заулыбался. Эскулап мог поклясться, что если с этого психа сорвать намордник, там будет настоящий акулий оскал, у него всё по глазам читалось. Хотя сейчас, конечно, самой улыбки не было видно.
– Чего ты уставился?! – заверещала медсестра. Она сама оказалась на грани панической атаки. – Что ты хочешь рассмотреть?!
Псих медленно перевёл взгляд сначала на неё, потом на практиканта, который забился в углу фургона и испуганными глазами по шесть копеек смотрел на командира, чьё смуглое лицо прорезали глубокие морщины.
Водитель фургона и его напарник, сидевший рядом, были отгорожены от них металлической сеткой. Они то и дело беспокойно поглядывали в зеркало заднего вида. Дорога перед фургоном уходила вдаль, по обе стороны широко простирались пожелтевшие поля. Перед фургончиком ехали две патрульные машины с включенными мигалками, но пока сирену никто не включал. Ещё не было повода.
– Не нойте, – резко сказал солдат. – Мы знали, что они не дадут его так просто вывезти отсюда, поэтому подготовились. Скоро…
– Ястребиный коготь, приём! – заорали в рацию.
– Ястребиный коготь на связи, – молниеносно ответил командир, не спуская глаз со своего подопечного.
– Сейчас патрули поравняются с вами, чтобы…
Пациент в смирительной рубашке и наморднике резко вскочил, отчего все переполошились – даже водитель, от испуга дёрнувший руль в сторону, заставил автомобиль круто вильнуть. Однако сам пациент твёрдо стоял на ногах. Видимо, он практиковал подобное всю свою жизнь.
– Сядь немедленно! – закричал Ястребиный коготь и машинально снял автомат с предохранителя. Никому даже и в голову сейчас не пришло рассуждать о нейролептиках и транквилизаторах. Почему-то.
Иратум не подчинился. Он молниеносно ударил ногой солдата прямо в голову, отчего его чёрный берет слетел на пол, а вояка безвольно обмяк в своём кресле. Теперь он напоминал собой мешок с мусором, а не сурового офицера, участника боевых действий.
Санитары тоже среагировали молниеносно (если, конечно, при ста с лишним килограммах можно молниеносно реагировать в принципе). Они вскочили со своих мест и уже хотели навалиться на заключённого, но он навалился на них первым, ударив ещё два раза – один раз в прыжке, а второй раз с разворота. Оказалось, что с поперечным шпагатом проблем у него нет. И с ударами в голову тоже.
Медсестра истошно визжала, прямо как полицейская сирена. Хотя и санитары, и Ястребиный коготь всем своим видом показывали, что сколько угодно можно кричать, они всё равно не планируют приходить в себя.
Психиатр судорожно пытался совладать с транквилизатором. Он пробовал зарядить ружьё раз за разом (и почему он этого не сделал ещё в лечебнице?!), но пальцы его как будто одеревенели и вообще не слушались. Доктор старался не смотреть на психа, но боковым зрением видел, что тот медленно разворачивается уже к нему. От этого волосы на его теле встали дыбом.
Однако Иратум не бросился избивать психиатра, будто бы был абсолютно уверен в том, что тот ничего ему не сделает. Наверное, настолько жалкий и испуганный вид был у доктора, поэтому Иратум занялся другим – он резко согнулся пополам и с каким-то ужасающим мычанием стал разрывать смирительную рубашку. Жуткий треск рвущейся грубой ткани заполнил пространство фургона.
Кто-то надрывался по рации. На улице началась стрельба, но фургон пока упорно продолжал движение.
– Нам нужна помощь! – заорал психиатр, позабыв о том, что надо нажать заветную кнопочку на рации, прежде чем истошно вопить.
Иратум сорвал с себя намордник и отбросил его к ногам медсестры, которая вжалась в кресло и поджала ноги под себя, как человек на плоту в океане, под которым проплыла большая белая акула.
– Свобода, – сказал псих и шагнул к психиатру.
– Стой! – крикнул докторишка и наконец-то зарядил своё ружьё и поднял его.
Иратум в мгновение ока подпрыгнул к психиатру и мёртвой хваткой уцепился в его ружьё, своим безумным взглядом смотря куда-то прямо в душу. Психиатр почувствовал, как всё внутри у него задрожало – мертвенно-бледное лицо психа с горящими глазами не предвещало ничего хорошего, а когда тот осклабился хищной улыбкой, обнажив острые жёлтые зубы, доктор истошно закричал:
– Помоги мне, что ты там сидишь?!
Обращался он к практиканту, разумеется. Но тот был настолько испуган, что ничего не мог с собой поделать и просто смотрел на вырвавшегося психопата.
– Я тебе помогу, – тихо заверил Иратум и резко вырвал ружьё. Он перехватился за дуло и с размаху рубанул им по голове психиатра, расколов ему темечко, как гнилой кокос.
Стрельба загрохотала совсем близко, воздух наполнился бешеным рёвом мощных моторов.
– Эй! – утробно рявкнул псих, отчего оставшиеся в живых подпрыгнули на месте. Голос его звучал как медная труба. – Эй, водитель! Останови эту чёртову колымагу!