Приключение продолжается (Большое драконье приключение - 2)
Шрифт:
* * *
Райан и Санди в полубеспамятстве лежали на травянистом плоском берегу реки несколькими милями ниже по течению. Оба были еле живы. Сидевший чуть в стороне Земляничка пятерней расчесывал подсыхающую шубку и горевал об утрате вилки. - Где... этот?
– вполголоса спросил Райан. - Утонул, должно быть, - предположил Санди. Он встал, отряхнулся и отправился чиститься. Своей опрятностью он необыкновенно напоминал кошку. Райан поднял голову, и у него вырвался протяжный свист. - Санди! Взгляни на этот лес. Он начинался в десяти шагах от воды, не каким-нибудь жалким чахлым подлеском, а огромными, раза в полтора выше обычных, прямыми, как копья, как мачты, соснами, и земля под ними была ровной, как бильярдный стол, и затянута высокой зеленой травой. Кроны были пронизаны солнцем, но у корней таился приятный полусумрак. Лес дышал величием. - Сдается мне, - вполголоса заметил Райан, - мы на месте. Это Арденн.
* * *
Они сидели на берегу и держали совет. Во время вынужденного путешествия по реке больше всего пострадала карта-сейчас на ней совершенно ничего нельзя было разобрать. Райан был расстроен, а оттого зол; Санди сидел безучастно и ожидал, когда же тот примет хоть какое-нибудь решение. Неожиданно дельное предложение внес Земляничка. - Вы хоть помните, - спросил он, - какое сегодня число? Молодые люди переглянулись, попробовали посчитать, сбились и растерянно уставились на него. - Сегодня двадцать третье июня, - сообщил Земляничка.- Канун Иванова дня. - Ну и что? - А не поискать ли вам цветок папоротника? Райан раскрыл было рот, чтобы в пух и прах разнести эту идею, но, поразмыслив, заметил только: - А что, ты знаешь кого-нибудь, кто его находил? - Нет, - признался Земляничка, - хотя ищут все, кому не лень. Но, я слыхал, он помогает разыскивать клады. - Давай попробуем, - предложил Санди.-Что мы теряем? - Жизнь можем потерять, - буркнул Райан.-В Иванову ночь оживают страхи, существующие в твоем воображении. На это дело нужно идти с чистым сердцем, а я в своей жизни... Ну, в общем, мои действия не всегда были образцом для подражания. Мне эта штука попросту в руки не дастся. - А мне?
– спросил Санди. Райан поджал губы. - Ну, давай попробуем, - нехотя согласился он и распорядился: - До вечера отдыхаем, отъедаемся, а с наступлением темноты отправляемся в дебри. Лохматый пусть разжигает костер, а я пошел рыбу ловить.
* * *
Теплый летний день близился к концу, их желудкам было очень хорошо от переваривающейся в них форели, и вот, когда тени удлинились, и стволы арденнских сосен зажглись кирпично-красным от упавших на них лучей предзакатного солнца, спутники торжественно-иного лес не позволял-углубились в чащу. Они шли около часа, и все это время Санди испытывал то же чувство благоговейного интереса, что и на развалинах Тримальхиара, только лес был жив. В шелесте крон ему слышались голоса деревьев, обсуждающих их между собой и строящих предположения насчет их визита. Лес не казался дружелюбным, но не был он настроен и враждебно. Сумрак постепенно затягивал стволы, хотя кроны еще купались в золоте. Тут их поджидала первая неприятная неожиданность. - Господа! Господа! Они остановились, как вкопанные. Земляничка нырнул к Санди за пазуху. К ним, поспешая вприпрыжку, бежал молодой человек в вышитой цветами льняной рубахе. Его веснушчатое лицо отражало плохо скрываемое возбуждение и веселый испуг. - Господа!
– повторил он.-Будьте любезны, скажите, пожалуйста, не видали ль вы здесь поблизости больших зарослей папоротника? - Нет, пока не видели, - честно ответил Санди. - Ах, простите...-Конкурент удалился с несколько сконфуженным видом, но оглянулся, и Райан заметил, что его симпатичная физиономия омрачилась недоверием-он тоже распознал в них конкурентов. Дальше было еще хуже. Лес огласился веселыми воплями, со всех сторон замелькали огни факелов. Похоже, что цветок папоротника в полном составе вышла искать вся расположившаяся по соседству деревня. Они визжали, хохотали, аукались, и Райан подумал, что они, вероятно, даже не рассчитывая найти цветок, превращают ритуал его поисков в праздник, в карнавал, в повод посумасбродничать. Ни один папоротник в здравом уме не расцвел бы в радиусе трех миль от этой шумной многоголосой толпы. Тот, первый, хотя бы всерьез надеялся что-то найти, а эти способны были только распугать всю нечисть. Райан и Санди посовещались и со всех ног бросились в чащу, в направлении, противоположном тому, откуда приближались люди. Вскоре им пришлось зажечь факел-их окружила кромешная тьма. Они брели, не зная куда, изредка спотыкаясь о высунувшийся из земли корень, а с некоторого времени Райану стало казаться, будто он слышит в темноте смутный шепот. Этот шепот преследовал его, он крался с ним рядом, ступая почти неслышно, на мягких лапах, и Райан со всей силой своей воли пытался убедить себя, что это- биение крови в его висках и эхо его шагов. Вдали меж деревьями мелькнул и погас свет. Должно быть, стволы заслонили его. Райан наслышан был об опасности таких лесных огней - мало ли кто мог греться купальской ночью у костерка, мало ли какое меню предпочитает та компания-и удержал за рукав готового было бежать туда со всех ног Санди. Они потушили факел и, крадучись, осторожно, стали пробираться в направлении таинственного огня. Шепот сразу приблизился и, оставаясь невнятным, приобрел угрожающие интонации. Свет становился все ближе, его ореол ширился, и вскоре оба они остановились на краю небольшой полянки, залитой серебристо-серым сиянием. В этом сиянии лица их приобрели странный вид: освещенная кожа казалась голубой, а тени-черными, и они с трудом узнавали друг друга, как будто надели страшные маски. Опустив голову, Райан заметил, что поляна поросла высокими-по пояс-резными перистыми травами. - Папоротник, - осипшим голосом сказал он. Свет шел из центра поляны. Медлить не имело смысла. Крепко сжав руку Райана, Санди пошел вперед, нагнулся и, не колеблясь, сорвал цветок, бывший источником света. И сразу многоголосый вой отчаяния и злобы огласил округу. Меж деревьями, не смея ступить на свет, бесновалась, разевая пасти, самая чудовищная, самая жуткая нечисть из тех, что способно представить человеческое воображение. Потом они понемногу смолкли, ожидая, какое воздействие на нервы смельчаков и святотатцев произведет этот концерт. Они явно на что-то надеялись, но они просчитались. - Сгиньте!
– велел Санди, поднимая цветок над головой.-Не я вас придумал, не меня вам пугать. Лишь мой страх способен дать вам плоть, а вместе с нею и силу. Развейтесь! С жалобными стонами видения заколебались и рассеялись в ночи. - Ну-ка, дай я на тебя посмотрю!
– заявил Цветок.-Ты, невежда от ботаники, знаешь ли, что dryopteris filix mas не цветет в принципе? И то, что сегодня я расцвел, можете расценивать как мое личное вам одолжение! Путники немного опешили, когда он, подбоченившись листьями, бросил на них уничижительный взгляд свысока. Более всего походил он на серебристый львиный зев, но увеличенный раз в десять и светящийся собственным светом. - Смелый, значит, и чистый сердцем?
– ухмыльнулся Цветок.-Ну, и чего же ты хочешь? Только скорее! Санди помедлил, и Цветок, обладавший, видимо, способностью читать мысли, суматошно замахал на него листьями. - Ты что?! Про любовь-не загадывать! Это не ко мне. Мне чего-нибудь про клады. Ох, эти люди... Не знают, чего хотят, а туда же, увидят-и рвать! - Да ладно тебе, - прикрикнул на него Санди.-Мы честно выиграли. Давай уж, чтобы вся эта катавасия не была напрасной тратой времени... - Ага!
– обрадовался Цветок.-Понял. Это вы по Могущество пришли? Это хорошо, это лучше денег. - Сами знаем, - огрызнулся Райан.-Куда идти? - Никуда, - ответил Цветок.-Пришли. Топни. Райан от души топнул, земля под ним провалилась, и он с ужасом осознал, что летит куда-то во тьму.
9. О ПУТЯХ МОГУЩЕСТВА
Лететь было не очень высоко, но падение оказалось довольно болезненным-Райан приземлился на природный базальт. Сверху за ним спрыгнул Санди. - Эй!
– завопил Цветок, все еще зажатый у него в руке.-А меня-то зачем с собой тащить? Я вам место указал... - Темно, - возразил Санди, оглядываясь.-И кроме того, будешь под рукой на тот случай, если окажется, что ты случайно ошибся. Надеюсь, ты не в обиде на нас за то, что мы страхуемся? - Умный больно, - буркнул Цветок.-Посмотрю я на тебя, когда ты найдешь этот самый клад. А лучше через минуту...-и он подмигнул Райану. - Захлопнись!
– бросил тот.-Будет треп вместо дела, я тебе лепестки пообрываю. Не хочешь указывать клады-не цвети, тем более, тебе по природе этого не положено. Обиженный Цветок заткнулся, как ему было предложено, и приглушил свет настолько, что на него возможно стало смотреть, не щурясь. Санди поднял его и обвел взглядом вокруг. Оказывается, они провалились сквозь потолок уходящего от них в две стороны тоннеля; оба хода маячили в сером свете двумя мутными черными дырами. Санди потрогал стену-она оказалась холодной, сухой и гладкой, и как будто выплавленной в скале. Высота была достаточной, чтобы рослый Райан не задевал головой свод. - В какую нам сторону?
– спросил Санди. Цветок молча махнул листом в одном из направлений. Молодые люди повернулись туда, сделали несколько шагов и, не сговариваясь, остановились. Из дыры тянуло холодным сухим запахом тления. - Жутко, - сказал Санди вполголоса. - Хоть и затеял я это дело, - отозвался Райан, - а все же до конца не верил, что все может исполниться. Неужели мы выбрались на финишную прямую? - Знаешь, - откровенно признался Санди, - для себя я бы туда ни за что не сунулся. У меня очень нехорошие... ну, предчувствия, что ли. Райан остро взглянул на него. В сущности, ничего он не знал про этого парня, кроме того, что ему патологически везет. - Неужели же мы откажемся теперь?
– с отчаянием в голосе воскликнул он.-Мы же мужчины, мы прошли весь путь, выполнили все условия и заслужили этот приз. Неужели же у нас не хватит храбрости воспользоваться плодами собственных усилий? - Странная мысль возникла у меня: а не страшнее ли этот приз всего нашего предыдущего пути? Но, как правильно ты заметил, мы мужчины, и не нам робеть на пороге приключения, - решил Санди и первым шагнул вперед. Довольно долго они шли по тоннелю, прямому и совершенно гладкому, будто внутренность трубы. Сначала все было одинаково и успело утомить их однообразием. Потом в базальте стали попадаться трещины. Выпавшие куски свода затрудняли ходьбу, а в дыры лезли пучки корней каких-то гигантских растений, и им пришлось немало попотеть, прежде чем местами продраться, местами прорубиться сквозь их перепутанное месиво. - Похоже на то, - заметил Санди, в котором проснулся исследователь, - что это не природная скала. Очевидно, тоннель выплавлен искусственно, но я не об этом. Над нами, по-видимому, только тонкий слой базальтового свода, а выше растет лес. Словно прорыли канаву, уложили в нее этот коридор, а сверху покрыли слоем земли, да таким, что на нем смог вырасти дремучий лес. - Судя по этим корням, - внес свою лепту Райан, который, пыхтя, рубил очередной, особенно неприятный сук, - они оплели всю эту трубу, и когда Арденн перебирается с места на место, он поневоле тащит ее с собой. Проломы как-то сразу вдруг кончились, как будто в том районе бушевала таинственная сила, а сюда она уже не добралась. От однообразия пути Райан расслабился. Пол устилал толстый слой пыли, их сапоги погружались в нее почти по щиколотку, и за ними тянулись две цепочки следов. Пыль поглощала звук шагов. Носком сапога Райан зацепил что-то небольшое и круглое и в ленивой задумчивости катил этот предмет перед собой несколько шагов, прежде чем обратил внимание на его характерную форму. Это был череп. Райан не удивился и не испугался. Во-первых, как-то ему тут было самое место, а во-вторых, он вообще не боялся бренных останков. Ему ли их бояться! Другое дело, когда речь шла о нем лично, и кстати, с этой точки зрения было бы довольно интересно узнать, в результате какого несчастья прежний обладатель этой головы оставил ее здесь в таком неприглядном состоянии. Впрочем, это могла быть всего лишь декорация, своего рода последний штрих, придавший обстановке завершенность и колорит. Он и сам был искусным дизайнером, и прекрасно помнил, как едва удержался, чтобы не украсить камеру Королевы эльфов парочкой скелетов в агонизирующих позах-в целях психологической обработки. Удержала его лишь мысль, что это будет пошло. Он поднял череп и осмотрел его. Следов насилия на нем не было. - Бедный Йорик, - задумчиво сказал за его спиной Санди. - Что?
– не понял Райан. - Тебе надо бы сейчас промолвить: "Бедный Йорик", - пояснил Санди.-Это из пьесы. - Ах, - вспомнил Райан, - эта старая пьеса! Он поддал череп ногой, и тот снова скрылся в пыли. Тоннель стал расширяться, и теперь они оглядывались друг на друга и старались держаться поближе. Впереди, перегородив дорогу, замаячило что-то вроде портика причудливой и в то же время тяжеловесной формы, опирающегося на белые колонны. Тропа вела прямо туда, и Райану пришлось нагнуться, чтобы войти под свод. Санди последовал за ним, и тут пол под ними покачнулся. Падая, они уцепились за колонны, с ужасом ожидая следующего толчка, а за ним - жутких поcледствий землетрясения, которому приспичило случиться именно теперь. Но все было тихо. Райан отпустил колонну и сделал осторожный шаг вперед. Пол под ним снова качнулся, но сейчас он уже не потерял присутствия духа. Просто пол портика был качающимся, да и вообще каким-то странным-неровным, шипастым, ребристым. И потолок был не сплошной: нависая над головой, в темноте белели ничем не покрытые стропила. Впереди портик переходил в зал; его колонны шли двумя непараллельными рядами, изгибаясь и соединяясь там, над головами, где света Цветка было уже недостаточно. Райан любил модерн, но, как говаривала Чиа, во всем хороша мера. - А-ах!
– он чуть не оступился. Пол портика от пола зала отделяла широкая черная щель. Райан остановился на ее краю. Санди, давно уже тревожно оглядывавшийся, вдруг нервно хихикнул. - Знаешь, - спросил он, - где мы? - Ну? - Это скелет какого-то большого зверя. Портик с колоннами-это пасть с зубами, а идешь ты по его нижней челюсти. Впереди грудная клетка с ребрами. Ну надо же, и как он сам не догадался! - А башка у него почему шатается? - Отрублена, - констатировал Санди, осмотрев щель, на краю которой замер Райан. Ох уж этот Бертран! - Мне две вещи непонятны, - сказал Райан.-Как такая большая тварь могла вползти в такой узенький коридор-ей же здесь не развернуться!
– и как предыдущий герой ухитрился оттяпать ей башку. Ему для этого надо было стоять хотя бы сбоку, а голова занимает всю ширину коридора, и путь один-в пасть. - Тут-то и лежит решение. Чудовище-это, видимо, одна из систем охраны, заложенная при строительстве. Его сразу замуровали в тоннеле. А герой... Ты будешь смеяться, если я выскажу свое предположение. В общем, человек необыкновенной силы позволил Стражу взять себя в пасть и, будучи уже в глотке, срубил голову изнутри. Человеческих останков я тут не вижу, а значит-ему очень повезло, что Страж в конвульсиях не расплющил его и не утопил в крови. Правда, - Санди оглядел тоннель, - в таких тисках и в агонии-то особо не побьешься. Да, Бертран явно был не промах. Хм... если только отсечение головы послужило причиной смерти Стража. Райан был циничен. Почему бы не предположить, что Страж помещен сюда уже мертвым, скелетом, то есть той же декорацией, а какой-то прохожий тип из чистого хулиганства оттяпал череп чудовища, чтобы покрасоваться в собственных глазах и обозначить свой путь. Райан и сам в соответствующем настроении мог бы так пошутить. Они миновали Стража. - А не зря ли мы идем?
– спохватился Санди.-Тот крутой парень, что убил Стража, наверное, уже присвоил наш приз? - Ничего подобного нет в легендах, - обрубил Райан эту робкую, на пятьдесят процентов верную догадку.-Вполне возможно, он попался в следующую ловушку. С большим трудом они протиснулись в узкую щель меж стеной и аккуратной грудой обвалившихся с потолка камней. - Чем плохи с точки зрения конструктора подобные ловушки, прокомментировал Райан, - так это тем, что они одноразовые. Не под этим ли курганом похоронен наш храбрый герой? Сам-то он знал, что не под этим. Его уважение к Бертрану росло с каждой минутой. Интересно, за какую веревочку он дернул, чтобы обрушить все это в рассчитанном им направлении? Или он тоже тащил с собой дурака и здесь догадался пустить его вперед? Интересно, вдвойне интересно, каково им было вдвоем в глотке Стража? Но нет, все это вздор. Бертран был единоличник, и это его сгубило. Мягкий музыкальный звон коснулся его слуха. Кажется, никогда не слышал он звука приятнее, и разноцветные огоньки замелькали у него перед глазами. Стены вокруг тоже сплошь были покрыты узором из мерцающих точек. Обернувшись, Райан обнаружил, что Санди трет глаза. Стало быть, это не галлюцинации. Но что это? Новая ловушка? Санди ущипнул повесивший было голову Цветок, тот взвизгнул, вскинулся и выбросил яркую вспышку. И в свете этой вспышки путники увидели обращенные к ним выпитые глаза двух сморщенных коричневых мумий, крепко спеленутых паутиной и притянутых к стене. - Мечи долой!
– заорал Райан.-Руби нитки! Одним быстрым, будто тренированным движением, выдавшим хорошую школу, Санди оказался за его спиной. Спина к спине они стояли и рубили отовсюду тянущиеся к ним липкие невесомые нити. Стены, покрытые гобеленом шевелящихся огней, вздохнули и опали светящимся дождем. Почти бегом Райан и Санди бросились вон из этого проклятого места. Гладкие стены сменились барельефами. Все стены сверху донизу и свод потолка были покрыты одной непрерывной сценой войны. Схематично изображенные фигурки тварей всевозможных пород сплетались в смертельных объятиях и истребляли друг друга с помощью всех приспособлений, до каких только додумался человек, да и не человек тоже. Восторженно вопили опьяненные кровью убийцы, в судороге агонии раздирали рты умирающие. Тут и там из общего месива можно было выделить кентавра, гарпию, грифона... Нехороший это был барельеф. И когда он кончился и сменился лепными масками чудовищ с жуткими выражениями, Санди даже полегчало. Хотя в этих масках тоже не было ничего хорошего: ему отвратительны были лица ненависти, алчности, зависти, жестокости, чванства. Но война, будучи закономерным следствием всего этого, была все же еще хуже. Они бежали рядом, Райан цепким военным взглядом ощупывал окрестность, готовый к новым неведомым опасностям, в любой миг могущим обрушиться на них из самых неожиданных мест. И вдруг тоннель оборвался. Они стояли на пороге зала. Внутреннее напряжение в обоих достигло предела, за которым уже может начаться истерика. Кубический объем зала наверняка был чудовищным, но просторным он не казался-с потолка тут и там свисали гребни гигантских сталактитов, навстречу им поднимались из земли белые иглы сталагмитов, похожие на разрушенные колонны Тримальхиара, и они, дробя пространство на части, делали его куда менее впечатляющим. Молодые люди медленно пробирались вперед, тревожно озираясь и ожидая ловушки. Но ни одна из чудовищных игл не обрушилась. Райан подумал, что время ловушек, должно быть, миновало. Он понял, что путешествие его завершилось, когда, обогнув очередной гребень, увидел Мечи. Они лежали на двух базальтовых параллелепипедах, стоящих бок о бок, похожие, как две капли воды, сверкающие в холодном свете буквально лучащегося любопытством Цветка. Райан подумал, что и сам он не смог бы подобрать для основы материал лучше базальта, вечного, как Добро и Зло. В горле его самым постыдным образом пересохло. - Неужто дошли?
– спросил он.-Оставим здесь наши мечи. К этим лучше подходить, не оскорбляя их видом недостойных конкурентов. Они вынули мечи из ножен и положили их наземь, стараясь при этом не шуметь. Райан не смотрел на Санди, опасаясь взглядом выдать напряжение. Сейчас все должно произойти нечаянно. Одна минута, и он станет другим. - Выбирай, - сказал Райан самым естественным тоном, - ты заслужил. Я возьму тот, что останется. Санди помедлил. Так ли уж нужен ему волшебный меч? Артур Клайгель, отец, построил чудесный город и вдохнул в него жизнь, но когда пришел черный час, не сумел его защитить. Его Могущество, по-видимому, было Могуществом Созидания, а не насилия... Во всяком случае, волшебный меч ему не помешает. Они были настолько одинаковыми, что, казалось, у него двоится в глазах. Он обошел ближний к нему меч и взял в руки дальний. Он стоял к Райану спиной, и не заметил, как тот затаил дыхание. Что рассказывал Брик о выборе оружия? Держа руку на резной рукояти, Санди внимательно вслушался в себя... Райан напрягся. Ну что ж. Пора. Санди стоял к нему беззащитной спиной. Пришел миг, ради которого он на протяжении многих дней рисковал жизнью. Жалость, прочь! Дружба, убирайся! Я ради этого жил! Его рука сомкнулась на рукояти клинка, покоящегося на базальтовом постаменте. Сейчас! - Как долго я тебя ждал!
– этот шепот в мозгу ошеломил Райана, и он забыл занести меч.-Наконец-то! И сила полилась в него, могучая черная сила, доселе заключенная в тесном объеме клинка, текла в него, разгибаясь и расправляя сумрачные крылья. Усталость долгого пути смыло могучей волной, и Райан откуда-то знал, что это еще мелочи, малая толика, что он сможет черпать отсюда еще и еще и, возможно, никогда не достигнет дна. В его руках был Черный Меч. Санди ошибся. Ему не повезло. Теперь не было причины убивать его. Более того, теперь принц Черного трона испытывал к нему холодную, снисходительную, полупрезрительную благодарность. А впрочем, сейчас это не имело никакого значения. - Как просто, - сказал Санди, оборачиваясь.-Взяли- и пошли. Куда теперь идти?
– он встряхнул Цветок. Тот махнул листом в сторону неприметной, скрывавшейся за гигантским сталагмитом дверки. Райан и Санди покинули опустевшее Хранилище и вошли в тоннель, похожий на тот, каким они шли ранее: гладкий, скучный, со слоем многовековой пыли, на которой они вновь оставили две параллельные цепочки следов. Здесь уже не было никаких ловушек: тоннель напоминал ковровую дорожку для Победителя. Они шли несколько часов, и Райан, не чувствовавший усталости, частенько останавливался, с растущим раздражением поджидая то и дело отстающего Санди. Тот еле плелся, придерживаясь рукой за стену. Устал он так, что ли? Сам Райан чувствовал себя великолепно. Свежий воздух неожиданно ударил им в лица. Они стояли на пороге огромной пещеры, разверстой пастью смотревшей в ночь, и было в воздухе нечто, не замеченное ими прежде. Как будто под землей они перешли в иную сказку. Воздух был влажный и соленый, и в ветре чувствовалась ровная уверенная сила. Кажется, они попали в приморский район. Невдалеке мерцали городские огни.
* * *
Сидя в симпатичном уютном зальчике, шумевшем за спиной голосами матросов, Райан ел с аппетитом здорового сильного проголодавшегося человека. Ему казалось, что он стал больше и тяжелее. Сидевший напротив Санди был бледен и почти не притронулся к еде, казавшейся Райану вкуснейшей в мире. Он почти не реагировал на окружающее. Обращенные к нему реплики Райану приходилось повторять дважды. А сам Райан, как ни странно, с каждой минутой чувствовал себя все бодрее. - Ну вот и все, - сказал он, закончив с едой и сцепив пальцы перед собой на столе.-Пришло время прощаться. Здесь я оставлю тебя. - Ты получил, что хотел? - О да! Теперь я хочу как можно скорее вернуться домой. Меня ждет девушка. Санди безразлично кивнул. - Ну, я пошел. Райан встал, поправил на поясе меч и быстрым шагом покинул таверну. Санди резануло от того, что Райан позабыл подать ему на прощание руку. Райан выбрался из города и, отойдя на приличное расстояние, встал посреди большого пустыря. Он расстегнул куртку и вытащил драконий свисток. Он не собирался тащиться обратно пешим или конным. Отпуск Чиа кончился.
* * *
Все плыло и качалось, и в мире не было ничего, на что можно было бы опереться. "Что со мной?"-вяло удивился Санди. Никакого Могущества в себе он не чувствовал. Кажется, в нем не осталось даже силы простого смертного, он был, как набитая ватой кукла. Даже мозги отказывались соображать. Райан... Куда ушел Райан? Почему он оставил его одного в таком состоянии, и не он ли- причина?.. Кто он такой? Вот... Вот самый главный вопрос! Кто он такой, и что дал ему меч? И что взял у него меч? Санди потянулся к своему новообретенному мечу: был он ему по руке, ни легок, ни тяжел, удобен, красив, но не давал ничего ни уму, ни сердцу. Ему надо было куда-то идти. Он не знал, куда. Одна, последняя мысль пульсировала алой гаснущей нитью в его смертельно уставшем мозгу: кто такой Райан? Чья-то рука легла на его плечо-хозяин таверны нагнулся над ним. - Что с вами? Вам плохо? - Нет...-язык Санди едва ему повиновался. Надо уходить.-Все в порядке. - Вы смертельно бледны, и у вас странный взгляд. Вы больны? - Нет!
– Санди никогда не болел и сроду ни на что не жаловался. - Сколько я должен? - Ваш спутник расплатился, - отозвался хозяин, здоровенный бывший боцман в тельняшке с обрезанными рукавами, с красным лицом и умопомрачительной бородой.-Вам нужен врач. - Нет, я пойду. Санди машинально посадил на плечо дремлющего Земляничку-вот уж не думал, что этот кроха так тяжел!
– и двинулся к двери. Она закрылась за ним, и он оказался в чужой ночи, пахнувшей смолой и солью. Пошатываясь, он побрел куда-то, чувствуя под ногами неровный булыжник мостовой. Порт остался позади. Вокруг был город. Обычный, как Койра, с трехэтажными домами зажиточных горожан, вставшими вдоль улицы и освещенными редкими фонарями. Мостовая была влажной и отражала их свет. Он вдруг понял, что это называется смертью. Потом он перестал понимать, куда и откуда он идет, и кто он такой. Стена какого-то дома ударила его, но он не почувствовал боли. Слабо, как будто издалека, вскрикнул Земляничка. Фонарь светил сверху и бил в глаза. Он... он, кажется, лежал. Ему еле хватило сил перекатиться на живот, чтобы избавиться от этого режущего света, но он все же попытался дотянуться до стены хотя бы кончиками пальцев, чтобы опереться на нее и встать... Ему не достало полудюйма... А потом ночь сомкнулась над ним, и его понесли куда-то ее тяжелые маслянистые воды.
10. ИНТЕРЛЮДИЯ С КОРОЛЕВОЙ ЭЛЬФОВ
Четыре стены из полированного обсидиана и крохотное окошечко в одной из них, с утонченной жестокостью позволяющее с высоты, превышающей птичий полет, видеть далекий, как мечта, зеленый лес и не тронутые этой проклятой индустрией луга. Ах, если бы, если бы она не была лишена речи! Слово имеет несоизмеримо большую силу, нежели мысль, но потому мысль и свободнее. Эльфы наверняка не знают, куда она подевалась. Если бы хоть одна птица села к ней на подоконник, уж Сэсс как-нибудь дала бы ей понять, кто она, и была бы уверена, что птица передаст Амальрику весточку о ее бедственном положении, ведь птицы и эльфы живут в большой дружбе. Но, наученные горьким опытом, птицы и близко не подлетали к Черному Замку, а позвать их мыслью у нее не хватало умения и сил-все ж таки была она третьеразрядной ведьмой. О господи, так глупо, так бездарно попасться! Дважды в день сквозь железную заслонку двери ей просовывали ломоть ржаного хлеба и кружку вонючей воды-половину ее Сэсс тратила на умывание; от долгих лишений все тело чесалось. Хлеба явно не хватало-у нее был отличный аппетит здоровой молодой женщины, и ее постоянно грыз голод; но более всего ее мучила невозможность отвести душу в крепких выражениях по адресу тюремщиков, а от мысленных проклятий только у самой болела голова. Она потеряла счет дням и утратила надежду. Кругом царила мертвая беспросветная тишина.
* * *
– Ну, как отдыхалось?
– спросил Райан у Чиа, несшей его на спине. - Курорт!
– блаженно вздохнула та.-Но, по правде говоря, под конец я уже ждала твоего зова с нетерпением. Мне надоели пасторальные прелести. Однако я не возражаю когда-нибудь, после долгих трудов, повторить все снова. Во всем, знаешь ли, хороша мера... - Мы уже дома, - оборвал Райан ее готовые морем разлиться рассуждения. И впрямь, накрытая гигантской тенью, перед ним лежала его страна. Резко поблекли травы, начиная от границы, тут и там из-под земли из труб его заводов вырывались клубы грязного дыма, и над его владениями висело облако ядовитых испарений. Райан поднял Чиа повыше, и оба они с ликованием в сердцах узрели клубящиеся, как тучи, горы и вонзающуюся в небо колоссальную черную скалу, верхняя часть которой и была Замком Райана. - В этом есть и величие, и красота, - признал он.-И могучая, несокрушимая сила. Чиа, твои слова сбылись. Мир принадлежит нам. - С чего ты начнешь?
– спросила она.-Три дня будешь есть и отсыпаться? - Спать? Нет, зачем? Я не чувствую себя усталым. Я сожрал бы быка, это верно. Принял бы горячую ванну. Да, чуть не забыл. Я хотел бы повидать Королеву эльфов и решить, что делать с нею дальше. Чиа обернулась и долго посмотрела на него. - После стольких приключений ты все еще не выбросил ее из головы? Ты все еще жаждешь любви этой простушки? Райан засмеялся. - Любви? О нет, теперь я не нуждаюсь ни в любви, ни в дружбе, ни в одобрении. Я-стихия, Чиа. Мне хочется добиться ее покорности. - Подумай о моем предложении, - напомнила Чиа.-О том, что я сделала тебе в тот день, когда столь незаслуженно пострадал твой красивый нос. Твое победное возвращение нужно как-то отметить.
* * *
С тягучим медлительным звуком отворилась железная дверь. Сэсс обернулась-это было что-то новенькое, доселе никто не входил к ней. На пороге стоял Райан, но в первое мгновение она его не узнала. Он выглядел здоровым и сильным, но немного похудел, черты его лица обострились, стали суше и резче, его красота достигла предела, перевалив за который, она станет пугать. Когда-то бледное лицо было тронуто загаром, но на щеках не лежало и тени румянца. Тяжелый меч в кованых ножнах висел на его поясе, и видно было, что тяжесть эта ему нипочем. Сэсс отодвинулась бы от него, если бы уже не ощущала лопатками ледяную стену за собой. У этого нового Райана больше не было слабостей, и, утратив их, он утратил свою человечность. Он стал равнодушен, неуязвим и внушал страх. Райан молча смотрел на нее. Даже сейчас, доведенная до жуткого состояния, она радовала его эстетическое чувство. Здесь, в этой квадратной каморке, вознесенной на самый верх его Замка, с грудой сена вместо постели, ночами она должна была трястись от холода и врывающихся в оконце студеных ветров с гор, а днем задыхаться от плавящего пустынного жара. Как цепенели от мороза эти породистые изящные босые ножки с тонкими лодыжками, как жадно хватал сухой воздух этот побледневший теперь, но все равно резко выделяющийся на похудевшем лице полногубый рот. В полумраке камеры и синеватом свечении венца ее длинные рыжие локоны, вьющиеся мелкими кольцами, казались каштановыми и вспыхивали искрами лишь тогда, когда их ненароком касался заблудившийся солнечный луч, а кожа отливала голубым. Темные круги легли под глазами, сделав лицо изможденным и более интересным. Грязная тюремная рубаха из холста, стянутая на шее шнурком, приподнималась на груди двумя твердыми холмиками-когда-то они и в самом деле могли взволновать его. Шея и запястья, казалось, переломятся, если их неосторожно задеть. От нее осталась одна гордость. - Я сниму с тебя заклятье, - сказал он.-Но я верну его назад, как только ты скажешь что-нибудь, что может мне не понравиться. Договорились? Она кивнула. Сейчас она походила на Королеву куда больше, чем в день их первой встречи. - Когда я покидал тебя здесь, я полагал, что время и... обстоятельства заставят тебя переменить мнение. Но вышло так, что переменился я сам. У меня нет ни нужды, ни охоты связывать себя с одной женщиной. Я придумал для тебя иное назначение. Он помолчал, облекая мысль в элегантную словесную форму. - Я хочу устроить большой праздник и пригласить на него достойнейших представителей всех народов... в том числе и свободных. Я обрел Могущество и хочу заявить об этом громко. Для гостей я устрою большое представление с шествием, военным парадом и пикником на свежем воздухе. Представление будет называться- ты еще не догадалась?
– казнью Королевы эльфов. Это не потому, что ты как-то особенно мне досадила, просто я считаю тебя самой подходящей актрисой на эту роль. Твой титул, несомненно, привлечет внимание, и то, что я осмелился казнить тебя открыто, при широкой огласке и при свете дня, безразлично к чужому мнению, скажет многое о моем Могуществе. Миром владеет тот, кто владеет страхом. Кроме того, твоя красота и твое страдание вызовут у зрителей широкую гамму чувств. Прошу рассматривать этот акт не как вульгарную месть, а как жертву, как добровольное лишение себя чего-то действительно стоящего, расставаться с чем тяжело. - И что, - усмехнулась она, - меня публично растерзают гарпии? Он одобрительно кивнул, отдавая должное ее самообладанию. - Нет, - сказал он.-Пытки и казни, их физиологическая и психологическая стороны, анатомия боли-все это вещи интересные, и я ими займусь, но на более дешевом материале. Уродовать такое тело мне кажется дурным тоном. Ты умрешь красиво. Духи земли и неба! А ведь он не пугает и не шантажирует ее. Он действительно хочет развлечь и ужаснуть ее смертью Волшебную Страну. - Я пришел обсудить детали, - продолжал Райан.-Все же ты будешь главной героиней представления. У тебя наверняка будут какие-то достойные идеи насчет платья, прически, свиты, цветов, колесниц. Может быть, какая-то местность покажется тебе предпочтительней. Взгляни на это дело с эстетической стороны- ведь это же твой последний день. Тебе надо позаботиться, чтобы все прошло на высоком уровне и надолго осталось в памяти зрителей: Королева эльфов не каждый день умирает. Он рехнулся? - Я предлагаю устроить это где-нибудь в горах, - с увлечением продолжил Райан.-Бесконечная колонна с вымпелами, флагами и сверкающими колесницами, двигающаяся вверх и вверх по извивающейся горной дороге, с высоты драконьего полета выглядеть будет просто великолепно. Ты наденешь зеленое платье, волосы распустишь, и на них мы водрузим венок из белых... нет, лучше чайных роз. Для платья я предложил бы полупрозрачный материал-тогда от тебя точно никто глаз не оторвет. Ты будешь босой. Никаких украшений, кроме цветов. Или, может быть, золотые кандалы? Тоненькие, чисто символические. - В таком состоянии я-неважное украшение для твоей процессии. - Я заберу тебя отсюда, - согласился Райан.-Тебя необходимо привести в порядок, отмыть и откормить. Да все равно-чтобы собрать такую уйму народа, нужно время. Светлым ты сама разошлешь приглашения? Или ты не умеешь писать? Нет, за внешность, наряд и прическу ты не беспокойся, я прослежу, чтобы все было прекрасно. Меня заботит только твое достойное поведение. Согласись, будет довольно тягостно наблюдать, если ты примешься с воплями носиться вокруг лобного места, удирая от палачей, или ни с того ни с сего забьешься в истерике. Я позволяю только крупные беззвучные слезы без всяких там рыданий, всхлипов, красных глаз и распухших носов. Иначе мне придется прибегнуть к дурманам, а они лишат тебя возможности наслаждаться представлением и твоей ролью в нем. - А ведь был такой симпатичный парень!
– вполголоса вздохнула Сэсс. Он не заметил ее реплики, увлеченный своими идеями. - А накануне этого нашего с тобой представления, если ты не возражаешь, я подарю тебе чудесную ночь, такую, что "Кама-Сутра" побледнеет от зависти и стыда. Никакого насилия, разумеется, оно вульгарно и испортит тебе весь торжественный настрой. Наркотики тоже не подходят, не хочу превращать тебя в деле благородного секса в бесчувственное бревно. Это-только по обоюдному согласию. Не хочу давать тебе беспочвенных надежд, шансов остаться в живых эта ночь тебе не прибавит, жертвоприношение нужно мне больше, чем твое тело, хотя я предпочел бы получить и то, и другое. - Отвали!
– сказала Королева.-Если не хочешь оживить свой праздник собственной в кровь располосованной физиономией. Райан пожал плечами с видом легкого разочарования. - О тебе же забочусь: что ты видела в жизни, кроме каких-то глупых единорогов! Он вернул Королеву в ее прежнее безмолвное состояние и ушел, оставив ее беззвучными слезами оплакивать свою участь и сгинувшего навеки милого барахольщика Райана.
11. О КОРАБЛЯХ, СТОЯЩИХ У ПРИЧАЛА
В конце улицы показались фигуры двух неторопливо бредущих людей. Одна была повыше, другая-пошире. Мелкий дождик сыпал с небес, и в тусклом белесом свете редких фонарей их непромокаемые черные плащи поблескивали серебристыми отсветами. Низко надвинутые капюшоны скрывали их лица, но, не обращая внимания на докучливую сырость, они беседовали. - Я разделалась с последними фрахтами, - говорила женщина.-С завтрашнего утра можешь начинать грузить "Баркаролу". Ее высокий спутник кивнул. - Значит, решено?
– его голос выдавал молодого человека.-И, отринув насущное, пускаемся на поиски Неведомого? - Может, без такой патетики, Эдвин, - усмехнулась его спутница, бывшая, судя по голосу, раза в два старше, - но суть ухвачена. - Ты не решила насчет Джейн? - Решила, и ты знаешь о моем решении. Джейн не место на корабле. Она из тех, кто ждет. - Она не в тебя, Риз. - Может быть. Но и я бесплодно ждала двадцать лет. - Так ли уж бесплодно, Риз? Твоя репутация лучше, чем у любого капитана здешнего берега. Ты вырастила дочь и обеспечила ее. Теперь она легко найдет себе супруга. Женщина замедлила шаг. - Это беспокоит тебя, Эдвин? Ты можешь остаться и жениться на ней, а я оставлю вам свою контору и своих клиентов. Я настаиваю на одном-Джейн с нами не пойдет. Я не хочу подвергать ее опасностям долгого пути. Штурмана я найду, хотя он и не будет так хорош, как ты. Эдвин шел, размышляя. - Беда в том, что я хочу, мучительно хочу пойти на "Баркароле". И у меня есть несбывшиеся детские мечты. Нет, Риз, я не откажусь. Надеюсь, и ты от меня не откажешься.