Приключения 1979
Шрифт:
Владислав Аркадьевич шагнул на уже прокатанную транспортом мостовую и властно поднял руку. Такси плавно подставило дверцу. Бросил таксисту:
— В райотдел внутренних дел.
Ах как подвел, как подвел! Мотайся теперь отец. Да, следовало бы позвонить в торг, что задерживаюсь. А, в конце концов это неважно.
Машина остановилась. Сунул таксисту рублевку: «Сдачи не надо». Поправил галстук, шалевый воротник шубы. Вошел. За деревянным барьерчиком сидел дежурный. Владислав Аркадьевич вскинул два пальца к шапке-пирожку:
— Где у вас кабинет начальника?
Дежурный вскочил перед солидной
— По коридору и направо.
Бронзовые буквы на коричневой пластмассе: слева дверь к начальнику, справа к заму. Секретарша копается в делах.
— Подождите, подождите, вам к кому? Начальник еще не пришел.
— Не пришел? Странно. В восемь будет? Простите, забыл его имя-отчество. Да-да, Сергей Александрович. Я подожду.
Майор пришел раньше восьми.
— Здравия желаю, товарищ майор! — бодро встретил его в коридоре Извольский. — Дело к вам, Сергей Александрович, вы позволите? Надеюсь, ненадолго задержу.
— Прошу. — Вошли в кабинет, и майор указал на крайний в ряду стул: — Прошу!
Он старше Владислава Аркадьевича лет эдак на десять. Седеющий, лысеющий, но сохранивший давнюю выправку. С такими обычно трудно договориться. На кителе орденские планки. Воевал мужик. Учтем.
— Сергей Александрович, мы ведь с вами встречались в горисполкоме, — для начала соврал Извольский. — Не помните? Я Извольский, заместитель директора торга. Сейчас к вам не по работе, а по сугубо личному. Понимаете, сын не ночевал сегодня дома, и я как отец... Словом, почти не спал, беспокоился. Утром побежал к знакомым и...
— Да, мне доложил дежурный. Извольский Радий, так? Он и еще двое задержаны ночью, пьяные совершили нападение на девушку с целью... с какой целью, выясним.
— Как-кие мерзавцы! Кто же они?
— Один — ваш сын.
— Несомненно, его втянули в эту историю те, другие! Возможно, силой втянули. Радий положительный юноша, студент... то есть абитуриент. Мы с женой занимаем определенное положение в обществе и, разумеется, воспитываем сына на моральных принципах...
— Верю, что вы не воспитывали из него хулигана и насильника. Однако и родители его сообщников — начальник цеха, директор завода. Особенно директор — умный, талантливый руководитель, бывший фронтовик. И вот тем не менее...
Владиславу Аркадьевичу стало немножко легче — те тоже влиятельные отцы, не ему одному придется хлопотать.
— Сергей Александрович, насколько это серьезно?
— Трое пьяных набрасываются на идущую с работы девушку, избивают ее — как по-вашему, серьезно это?
— Только побили? Больше ничего? Слава богу!
— Какая там слава?! Их вовремя задержали. Но потерпевшая находится в травматологическом отделении. Сотрясение мозга.
— Боже мой, боже мой! Послушайте, Сергей Альсаныч. — Майор чуть заметно поморщился. — Мальчику девятнадцать лет, возраст проб и ошибок, как говорят ученые. Подросткам особенно необходимо внимание, понимание. Развивающийся организм требует заботливого отношения. Даже если он совершил, э-э...
— Преступление, — подсказал майор.
— Ну, предположим. Вспомним, как учил Макаренко, — Владислав Аркадьевич хотел присовокупить что-нибудь подходящее из Макаренко, но никак не мог вспомнить, чему он там учил. Заметив на лице майора
— Судьба зависит прежде всего от него самого. Мог ведь не пить, не хулиганить. От меня же ровным счетом ничего не зависит. Дело будет передано следователю, выяснится конкретная вина каждого из соучастников, кто организатор.
— Понимаю, понимаю... («Эх, ничего не вышло, придется к Таланову обратиться».) Разрешите, по крайней мере, увидеть сына. Надеюсь, на это имею право?
— Свидание можно бы. Но дежурный доложил мне, что ваш сын всю ночь нарушал порядок, выражался нецензурно. И, между прочим, грозил, что всей милиции попадет, так как его отец, то есть вы, занимает высокий пост. Судите сами, как при таком поведении давать свидание?
«О черт, какой идиот Радий! Даже сесть в милицию не умеет корректно».
В кабинет входили сотрудники в форме и в штатском. Пришлось Извольскому встать и скорбно удалиться.
Не успел майор начать инструктаж, как зазвенел телефон и голос секретарши из динамика сказал:
— Сергей Александрович, вас.
— Начальник райотдела? Здравствуйте. Беспокоит вас Канашенко с завода металлоконструкций. Мой сын...
Да, его сын, Валерий Канашенко,. был вторым соучастником из задержанных ночью. Майор коротко повторил Канашенко-отцу то же, что сказал Извольскому-отцу. Этот был начальником механосборочного цеха, его фамилию майор не раз встречал в газетных статьях — цех перевыполнял план, считался маяком производства. Этот о снисхождении для сына просить стеснялся, только хотел узнать, серьезное ли дело, дойдет ли до суда. И, выслушав ответ, помялся: нельзя ли как-нибудь обойтись без широкой огласки, потому что, видите ли... и так далее.
— Гласность от милиции не зависит, — ответил по телефону майор. — А до суда, я полагаю, на этот раз дойдет. Ваш сын и без того имеет несколько приводов, попадал в вытрезвитель. Плохо за ним смотрите. Тем более он рабочий вашего же цеха. Двойная ответственность на вас.
— Так бить его, что ли? — Майор дипломатично промолчал: сам, дескать, решай, товарищ отец и начальник. — Вот лихо на мою голову. Товарищ майор, сильно вас прошу, не сообщайте пока нам... то есть официально не сообщайте в цех, на завод. У нас, знаете, распишут, раскрасят, а авторитет начальника цеха — штука хрупкая. С начала года план никак не идет, а тут еще ЧП... Поймите меня правильно, я не о себе забочусь. Но подобные ЧП снижают в коллективе производственный подъем...
— Насчет подъема ничем помочь не могу.
— Нет, это я к слову... Можно приехать, поговорить с сыном? Спасибо, товарищ майор, спасибо. Так... Сейчас вызывают на совещание к начальнику, и мне не хотелось бы объяснять свое отсутствие... ну, вы понимаете... А может, им разрешат пока находиться дома? Никуда ж они не утекут. Ну да, ну да, понятно. Во второй половине дня приеду.
Окончив телефонный разговор, майор не сразу продолжил инструктаж.
«Струсил начальник цеха, боится огласки. Авторитет бережет. Еще будет третий отец... Как мне говорить с третьим? А с матерью как?»