Приключения 1985
Шрифт:
Когда несколько гостей, одетых кто менквом, кто оленем, кто женщиной, проникли вслед за Воюптой в землянку, они увидели, что у противоположной стены ее навалены связки мехов, мерцают расставленные полукругом лампады.
Старый шаман, не в силах произнести ни слова, только стонал и, исступленно раскачиваясь, показывал на квадратную дыру, вырезанную в углу берестяной крыши.
В высокой траве, росшей вдоль опушки, темнели три бесформенные груды. Но едва по краю леса размеренно
Клубок меха прошептал:
— Вроде пронесло. Наляжем, Иван, недалеко до реки.
И распрямился во весь рост. В руке у него была журавлиная «шея» с клювом.
Иван тоже встал и, сдернув с головы колпак менква, сказал:
— Чего мы с собой все это тащим?
— Да впопыхах-то… — С этими словами Алпа отшвырнул «шею» и взялся за край свернутой шкуры, лежавшей рядом с беглецами на траве.
Иван тоже отбросил колпак и взялся за другой конец шкуры.
На берегу реки стояло несколько берестянок. Когда подтащили к ним шкуру, за которой оставался на песке глубокий след, над крайней лодкой поднялось лицо Пилай. Легко выскочив из своего укрытия, девушка столкнула берестянку на воду и бросилась помогать побратимам.
— Ты лучше лодку держи, — сказал Иван и откинул край шкуры.
В предрассветной мгле сокровенно блеснуло тело идола — это была небольшая — в половину человеческого роста — фигура обнаженной женщины с поднятыми руками.
С огромным напряжением подняв Золотую Бабу, Иван и Алпа кое-как дотащили ее до берестянки.
Ряженые, размахивая факелами, как-то развинченно мотаясь во все стороны, мчались вдоль темной полосы, тянувшейся по серой от росы траве.
Жиляй выбежал на берег одним из первых. Крикнул:
— А здесь-то борозду какую пропахали!
Подоспевший Воюпта несколько мгновений не мог заговорить, с трудом переводя дыхание. Все с почтительным страхом смотрели ему в лицо, ожидая приказаний.
— Беда! — наконец прохрипел шаман. — Сушь стоял. Вода совсем мало! Как бы закол не обсох, как бы не убежали…
И быстро оглядев столпившихся вокруг него «менквов», «оленей», «уток», стал распоряжаться. Одному из своих служек велел:
— Десять людей возьми. Бегите Витконайкерас. Качающийся Камень столкните.
Другому показал на лодку:
— Пять людей плывите! Может, перед заколом догоните…
Остальным крикнул:
— Лодки берите! Перешеек побежим! Рущ! Со мной будешь.
Жиляй, с очумелым видом слушавший Воюпту, покорно кивнул и бросился помогать тем, кто взваливал берестянки на плечи.
Лодку несло в «трубе» — река, сжатая отвесными скалами, пенилась и с шумом билась о гранит. Иван и Алпа вовсю работали веслами, а Пилай, сидя на носу, вглядывалась в курящуюся туманом поверхность
— Ну чего как пришибленные? — прервал молчание Иван. — Все ведь любо-мило вышло.
— Боюсь. Ее боюсь, — повернулась к нему Пилай и украдкой указала на золотую статую.
— А ты пообещай ей подарить чего-нибудь, — с улыбкой посоветовал Иван. — Может, она нам и пособит от Воюпты удрать.
Вскоре Пилай вскрикнула:
— Загорожено! Река загорожена!
Иван даже привстал, чтобы лучше видеть, что делается впереди. Действительно, от одного скалистого берега к другому протянулся высокий забор из бревен.
— Ого! Сажени три будет… — растерянно проговорил Иван. — Во-он почему тебе, Алпа, старики-то толковали, что вверх по реке не даст пройти этот ваш… за народом надзирающий…
— Мирсуснехум, — испуганно подсказала Пилай.
— Во-во. Только, на мои глаза, не его это рук дело.
Закол стремительно приближался. Иван стал поворачивать лодку, чтобы ее навалило на преграду боком. Когда борт ткнулся в обросший илом частокол, он стал перебирать по нему руками, ведя берестянку вдоль бревенчатой стены.
Между тем почти совсем рассвело, и река была видна на всем своем протяжении до первого поворота. Отсюда казалось, что лавина воды катится с холма.
— Назад не выгрести, — обреченно сказал Алпа, проследив за взглядом товарища.
— Сам вижу, — пробормотал Иван. — Думать надо, как вниз пройти… В заколе дырки должны быть — иначе его водой снесло бы… Помогайте!
И с новой силой стал перебирать руками по звеньям городьбы. Но теперь он старался вести лодку на некотором удалении от закола, внимательно вглядываясь в поток за бортом.
— Есть! — Иван кивнул вниз.
В прозрачной воде было хорошо видно, что несколько бревен обрывались недалеко от поверхности.
— Ну, что делать будем? — Иван переводил взгляд с Алпы на Пилай. — Статуя нам не перетащить через закол. Здесь бросать придется, а самим подныривать.
На лице вогула появилась протестующее выражение, он хотел что-то сказать, но побратим не дал ему заговорить.
— Делать-то нечего. Те, знать, нашу хитрость открыли уже… Тут не до жиру, быть бы живу. Черт с ним, с идолом!..
— Не можем мы, — наконец прервал его Алпа. — Не умеют вогулы плавать.
— Ат незадача! — Иван пристукнул кулаком по колену. — А ну давайте еще вдоль загородки проплывем, авось где щелка найдется…
И снова они лихорадочно принялись пересчитывать руками бревна закола. Уткнулись в нависший над водой край скалы.
— Назад пошли! — быстро сказал Иван и глянул в сторону речного поворота.
В глазах его была тревога.
Снова погнали лодку вдоль закола. Руки всех троих мелькали с еле уловимой быстротой. Когда прошли середину реки, Пилай крикнула: