Шрифт:
Василий Викторов
"КВАДРО"
«Когда во Франции расцветет алая роза, — вещал в XVI веке известный астролог, прорицатель Нострадамус, — то в Риме прольется кровь». Наступил 1981 год. Впервые
К слову сказать, начало 1981 года было отмечено рядом других, не менее странных, событий. В начале января Александр Хейг, бывший в ту пору государственным секретарем США, провозгласил широкомасштабную кампанию «по борьбе с международным терроризмом». В её основе — попытка обвинить Советский Союз и другие страны социализма в поощрении тех или иных актов вандализма, случающихся на Западе. А уже в феврале штаб-квартира радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа» становится объектом террористической акции — здание сотрясает мощный взрыв. Пресса «свободного мира» тут же подхватила тезис о причастности «восточных агентов» к акции, но вскоре выдохлась. Почему западная печать неожиданно перестала разыгрывать «восточную карту»? Что ей помешало? Какая связь существует между взрывом в Английском парке и выстрелами на площади Святого Петра? Ответы на эти вопросы мы и попытались дать в этом документальном журналистском расследовании…
Наше представление о мире основано на реалиях нового политического мышления, и нам трудно вообразить, что ещё 5 — 10лет назад политика конфронтации, «холодной войны» настолько загнала иные правительства в тупик, что в сфере Восток — Запад они действовали именно так, как описано в этой повести. Тогда стереотип «образа врага», через окуляры которого обе стороны взирали друг на друга, затмевал здравый смысл, а «психологическая война» и тайные операции представлялись панацеей в борьбе со страхом мнимой «советской военной угрозы». Многие действующие лица описанной здесь драмы живы и, будем надеяться, вспоминают события 1981 года как кошмарный сон, который не должен никогда повториться. Залогом тому перестройка в сфере международной политики, поиски путей доверия и взаимопонимания на основе нового политического мышления.
Нам теперь необходимо добиваться того, чтобы и эта перестройка стала необратимой. А рецидивы прошлого и здесь не исключаются. В августе 1988 года, то есть уже после встреч на высшем уровне в Вашингтоне и Москве, после Договора по РСМД., в докладе государственного департамента США по терроризму утверждалось, что «в 1987 году некоторые страны советского блока продолжали оказывать прямую и косвенную помощь террористическим организациям»…
И последнее. В нашей повести читатель окунется в скрытый от взгляда постороннего внутренний мир западных спецслужб, в сферу тайных операций и жестких законов, сценариев, по которым они проводятся. Думается, не скоро ещё перестройка в сфере международной политики приведет к серьезным изменениям в слишком хорошо сокрытой от глаз общественности деятельности этих служб. Разоблачение их акций, методов их работы — часть общей борьбы за большую открытость, большее доверие в отношениях между государствами.
Автор
Глава I. «ПРОЕКТ ХЬЮДЖЕЛА»
Когда по Садовому кольцу одна за другой проехали три пожарные машины с включенными сиренами, Леонард проводил их взглядом и медленно повернулся спиной к окну.
— Марк, у них горит, и они знают что, а потому так спешат. Мы тоже «горим», но нас никто из огня не вытащит. Ты подумал? — Леонард говорил всё это, нервно щелкая в руках маленьким скрепкосшивателем «Макс», и даже не смотрел в сторону лысого мужчины, склонившегося над бумагами за письменным столом. — Марк, в конце-то концов!
Тот, кого он называл Марком, медленно поднял голову от бумаг, снял очки и протер глаза. Леонард прекрасно знал, что тот ничего не читал, а лишь очень умело, профессионально изображал занятость.
— Сирена звучала тише, чем твой голос. Прекрати орать.
— Я ухожу, Марк, мне надоело третий день подряд околачиваться в посольстве и пить растворимый кофе из пластиковых стаканчиков, я от него уже одурел. И вообще…
— Сядь, — негромко произнес Марк. — А я, наоборот, встану и похожу по комнате. Давай проговорим всё ещё раз. Кофе действительно больше не хочешь? Ладно. Так вот: твою идею я «прокатал» и, конечно, с очень толковыми ребятами.
Леонард дождался, пока его собеседник дойдет до двери и повернется к нему лицом. Как только он это сделал, Леонард тут же спросил:
— С кем?
— С двумя милиционерами, стоящими у посольства, Лео. — Марк расхохотался. — С кем же ещё!
— Лучше бы с нашими морскими пехотинцами из посольства, Марк, они бы тоже посмеялись. — Леонард бросил на стол скрепкосшиватель и взял стаканчик с кофе.
— Среди русских пошла молва, будто растворимый кофе ведет к импотенции, — серьезно произнес Марк, вернувшись к двери. — Надеюсь, не творческой, если судить по тебе.
Леонард демонстративно одним большим глотком допил кофе и швырнул стаканчик в мусорную корзину.
— Знаешь что? Сегодня у нас двадцатое декабря, может, забыл? И, что характерно, тысяча девятьсот восьмидесятого года. У тебя в углу висит большой календарь с фотографиями голых баб, а вот пониже цифры. Дать очки?
— Не подпрыгивай от злости, Лео. Пойми: подбросить нашу идею руководству «фирмы» ничего не стоит. Мы написали, шифровальщик её «изуродовал», радист отстучал — и готово, товар в Лэнгли. Сам знаешь: идея такая, что, ознакомившись с ней, за нами могут прислать конвой с психиатрами.
— Ну да. — Леонард опять схватил машинку «Макс» и принялся ею щелкать. — То ли лавровый венок, то ли терновый венец. Но ведь все другие идеи дохлые, а эта…
Марк отошел от календаря и сел за стол.
— Честно: у меня больше ничего нет. Давай, Лео, садись за машинку — она там, на журнальном столике, под «Красной звездой», — и пиши. Копирку не ищи.
— Диктуй.
— Оставь сверху место, «шапку» я впечатаю потом сам. Начали.
Заголовок: «О мероприятиях в поддержку планируемой кампании по международному терроризму». Успеваешь? Далее. «Мы высказывались ранее нашим №…. предложение инсценировать захват самолета «Пан Америкэн», на котором русские дипломаты обычно возвращаются из отпуска в США, чтобы, с одной стороны, показать нашему обывателю тот факт, что опасность, исходящая от терроризма, находится у него же дома, так сказать, дышит ему в затылок, а с другой стороны, привязать угон лайнера к тайным замыслам русских и тем самым создать свидетельство их участия в международном разбое. Мы пока не получили вашей оценки выдвинутого нами предложения, но тем не менее выходим с новой идеей, суть которой излагается ниже.
По имеющимся сведениям, на предстоящем в феврале очередном съезде компартии особое значение будет придано обсуждению идеологических вопросов. Не исключается, что критика в адрес американских средств массовой информации будет ещё более острой, нежели звучавшая раньше. Можно предположить, что русские успеют дать свою оценку дебюту нашей кампании о международном терроризме…» Стой! Напиши так: «Можно с полным основанием предположить», а потом — всё остальное. «В свете этих обстоятельств наша точка предлагает осуществить взрыв небольшой мощности в штаб-квартире радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа» в Мюнхене. Мы полагаем, что этот взрыв можно было бы обставить так, чтобы с вескими доказательствами в руках возложить вину на Советы. Их не устраивает РСЕ-РС, они и совершили акцию. Тем самым мы дадим повод западной печати громогласно говорить о коварстве русских. Последствия: акция встряхнет правительства Западной Европы, и они будут более покладисты в вопросе реализации решений сессии НАТО о размещении американских ракет в Европе». Все, Лео. Ошибок много сделал?