Приключения-77
Шрифт:
— Это я даю не для того, чтобы запугать и устрашить, а показать, что они не спят и работать умеют... У нас тут много подобных данных...
Да на Федора эти трагические документы произвели неожиданное действие:
— А что я говорил? Есть настоящие моряки на кораблях!
И, протянув бумаги Фомину, встал по стойке «смирно».
— Разрешите мне отправиться на ту сторону! Выполню любое задание, можете не сомневаться!..
— Ну что ж...
И вот Федор снова в Очакове, шагает по едва угадываемой в темноте тропинке. Позади него комендант крепости Баранов,
Тропинка стала круто спускаться вниз, к лиману. Потянуло свежестью и крепким запахом гниющих водорослей.
К берегу приткнулся черный, едва видный на черной воде небольшой катер — в нем Федор сразу узнал посыльное судно «Дельфин».
«Значит, туда, — обрадовался он, и в то же время сердце сжалось, — а как-то там получится, удастся ли выполнить все, что задумал?..»
— Подняться на катер! — прогудел комендант, тщетно пытаясь умерить силу своего голоса, и вступил на трап.
Посыльным судном «Дельфин» стал только благодаря случайному стечению обстоятельств, а так — обычный портовый буксиришко. Удобств на нем никаких, скорость хода — восемь миль за девять суток, как говорили острословы в крепости. Но зато его старенькая паровая машина работает совершенно бесшумно, и командир его то ли обладает кошачьим зрением, то ли каким-то особым чутьем, но в любую темень, при любой погоде приводит судно точно в установленное место. Потому-то его и использовали для тайных операций, проводимых особым отделом штаба морского командования.
И команда уже привыкла к тому, что иногда, обычно в темные безлунные ночи, на буксире появляются молчаливые люди, всегда одетые в гражданское, по виду — мастеровые средней руки или безработные моряки коммерческого флота. И сопровождает их или сотрудник особого отдела Лопатнев, или комендант крепости Баранов, или неизвестно откуда взявшийся человек, которого все называли: «Товарищ Лука».
Высаживаются они, как правило, на Кинбурнской косе у Покровских хуторов, и что они делают потом, куда дальше лежит их путь, никто из моряков «Дельфина» не знал. Только догадывались, что люди уходят на «ту сторону», в тыл к врангелевцам.
Привыкли военморы «Дельфина» и ничему не удивляются. Вот боцман Мореквас уж на что хорошо знал Федора, а тут только взглянул на него мельком и все, будто и не видел раньше никогда.
Федор укрылся за ходовой рубкой от встречного ветра; лето летом, но ночная сырость пронизывает до костей. Его спутники, как он успел разглядеть, невысокий пожилой человек и парень, разместились на корме.
«А ведь они, — взглянул Федор на корму, — тоже, наверное, в Крым направляются. Хорошо бы вместе, все-таки чье-то плечо рядом».
«Дельфин» замедлил ход, потом и совсем остановился.
— Буду через час! — сказал Баранов в рубку. И к остальным: — Пошли!
Пожалуй, первый раз в жизни Федор идет вот так, налегке, безо всяких вещей. Тревожит — что-то будет впереди, но эту тревогу он сознательно загоняет поглубже. Да и в самом деле, о чем кручиниться?
Впереди показались небольшие темные пятна.
«Покровские хутора», — догадался Федор.
— Ну, счастливо вам! — пожал каждому руку Баранов. — Это, — положил он руку на плечо своему спутнику, — наш товарищ, надежный. Он доставит куда надо...
Комендант повернул обратно, к «Дельфину», а остальные двинулись за проводником, прямо на юг, как определил по звездам Бакай.
«В Покровку, — подумал он. — Только оттуда можно выйти в море...»
— Товарищи, быстрее, — поторопил проводник, — сегодня нам надо выйти...
И путь до Покровки неблизкий, верст с десяток наберется, да и дорога — сыпучий песок. В нем вязнут, разъезжаются ноги, и кажется, что топчешься на одном месте. И один из спутников — старичок — стал отставать. Федор подошел, взял его под руку, чтобы помочь, но тот решительно освободил ее и прибавил шагу.
И вдруг кнутом стеганул громкий шепот проводника:
— Ложись!
Растянулись темные пятна на белом песке, затаились: укрыться негде — ни деревца, ни кустика. Только кое-где торчит жесткая, похожая на осоку трава.
Послышался приглушенный песком цокот копыт — разъезд. Неожиданно совсем рядом вспыхнул огонек — кто-то чиркнул спичкой. И сразу же окрик;
— Прекратить!
— Что такое?
— Смерти захотел? Они, брат, всегда начеку, шарахнут из шестидюймовки, тогда будет, что такое...
Федор обрадовался: боятся, сволочи.
А тот, что чиркнул спичкой, не унимался!
— На отвоеванной земле...
— На отвоеванной... На днях здесь был оставлен корректировочный пост, так потом и места не нашли, где он находился...
Черные силуэты конников на фоне звездного неба проплыли совсем рядом, и, когда дни скрылись, проводник вскочил первым:
— Поторапливайтесь, товарищи, как бы не опоздать...
Опять старичок начал отставать.
— Давайте я вам помогу... Или хотя бы котомку понесу...
Старичок упрямо замотал головой. Впрочем, котомку он вскоре отдал своему спутнику.
Начал уставать и Федор; судя по звездам, уже за полночь, значит, часа два тащатся по песку. Но вот прохладой потянуло, даже плеск волн донесся.
— А где же село? — спросил Федор проводника.
— Мы правее вышли... Тут камыши, как-то спокойнее...
И действительно, показалась темная линия камышей, а за ней более светлое, чем земля, море. Увидел его Федор — и усталости словно не бывало.
А проводник отыскал тропинку, пошел вперед, раздвигая камыши. Все гуськом за ним. Старичок последним.
«Надежно спрятана лодка», — подумал Бакай.
Вот и она.
— Помогите-ка! — сказал рыбак, упираясь в борт.
Общими усилиями потащили дубок — так в этих местах называют большие парусные лодки — по мели, и было слышно, как шуршит песок под килем. Мель тянулась долго, но вот дубок закачался на глубокой воде.