Приключения Алисы

Булычев Кир

— Почему?

— Он легкомысленный, плохо учится, выдумщик и вообще халда.

— Кто?

— Халда. Ну, растяпа, понимаешь?

— А два других вне подозрений?

— Разве можно за мальчишек ручаться?

— За некоторых можно.

— За наших я не поручусь. Ещё есть Коля Наумов. Он спортсмен, закаляется, зимой на балконе в спальном мешке спит. Он с Катей Михайловой дружит, на спортивной почве.

— А третий?

— Третий Коля Сулима. Он ничего, лучше многих. Очень серьёзно математикой занимается, и в планетарии в научном

обществе состоит. Он знаешь кем хочет стать? Конструктором космических кораблей… и в шахматы хорошо играет, лучше всех в классе. Но поручиться я за него не могу.

— А этот Коля Сулима, он, наверно, очень хотел бы посмотреть космические корабли будущего, как думаешь?

— Ой! Конечно! Я и не подумала. Нет, ни за кого не поручусь. А хочешь, я сама с ними поговорю?

— Ни в коем случае! Ты ничего не знаешь. Иди мыться. Умывальник за стенкой.

Когда Юлька мылась, заглянула Мария Павловна.

— Как спалось на новом месте? — спросила она.

— Спасибо, хорошо, — сказала Алиса. — А в нашей палате окно уже вставили?

— Нет ещё. Стекольщик не приходил. Ты помнишь, Грибкова, что ты сегодня выписываешься?

— Да. За мной днём бабушка придёт.

— А я когда выписываюсь? — спросила Алиса.

— Вот придёт доктор и скажет. Но куда ты денешься, девочка?

Мария Павловна замолчала, словно ждала, не заговорят ли девочки о ночном происшествии. Но девочки молчали. И даже не улыбались. Наконец Мария Павловна спросила:

— А вы вчера не напугались?

— Почему?

— Когда окно вылетело.

— Нет, не испугались, — сказала Алиса. — Иногда ветер бывает ещё сильнее. Я читала, как ветер унёс целый дом с девочкой и её собакой и забросил за горный хребет.

— Не может быть! — воскликнула Мария Павловна.

— Я тоже читала, — сказала Юлька. Во рту у неё была зубная щётка. — Ошшеии изууоо оода.

Алиса поняла, что Юлька хотела сказать «Волшебник Изумрудного города».

В этот момент дверь широко распахнулась, и вошёл доктор Алик Борисович.

— Доброе утро, погорельцы! — громко сказал он с порога. И очень удивился, потому что при виде его Мария Павловна широко раскинула руки и, как наседка крыльями, прикрыла Алису. Алиса вскочила во весь рост на кровати и отступила к стене, а Юлька чуть не проглотила зубную щётку, и у неё изо рта пошли пузыри из зубной пасты.

— Что вы воззрились на меня, как на тень отца Гамлета? — спросил Алик Борисович.

Юлька смотрела на его ботинки — на правой ноге был левый ботинок, а на левой ноге правый.

Это был ложный Алик!

— Не смейте приближаться к детям! — сказала Мария Павловна. — С меня хватит ночного происшествия. Или я немедленно вызову милицию!

Юлька выплюнула зубную щётку, щётка упала на пол, и Юлька сказала с белыми зубами:

— Ботинки! Алиска, смотри на ботинки!

Алик тоже посмотрел на ботинки.

— Ну, дожил, — сказал он, садясь на корточки. — А я думаю, почему это мне с утра так неудобно ходить. Да пусть простят меня дамы за то, что раздеваюсь в их присутствии. Видно, из меня скоро получится великий человек. Рассеянность уже есть, таланты будут.

Алик расшнуровал ботинки, поднявшись, вылез из них, постоял в одних носках и потом довольно неловко, скрестив ноги, сунул их в правильные ботинки — правую ногу в правый, а левую в левый. Снова присел на корточки и принялся их зашнуровывать.

— Однако, — продолжал он, — моя рассеянность не основание для паники, охватившей благородное общество. Что же вас так напугало в моём облике? Неужели человек, надевший ботинки не на ту ногу, страшнее дракона?

Алиска тем временем снова села на кровать и сказала:

— Юлька, мойся дальше. А то у тебя вся физиономия в пасте.

— Но ботинки…

— Он же их переодевает. Как и положено. Понимаешь? Он настоящий.

— Как настоящий? — спросил Алик. — Я очень даже настоящий. С меня только что взяли профсоюзные взносы за три месяца. Если бы я был не я, больше чем за два месяца никогда бы не взяли. Вы как думаете?

— Вообще не взяли бы, — сказала Алиса. — А как вам кино понравилось?

— Вы и об этом информированы? Кино было скучным, но остальное великолепно. Вы это хотели узнать?

— Простите, Александр Борисович, — вмешалась Мария Павловна. — Скажите, пожалуйста, со всей откровенностью: вы вчера поздно вечером возвращались в больницу?

— Мария Павловна, вы меня об этом спрашивали вчера в половине двенадцатого ночи.

— Разумеется… но тем не менее…

— Что же случилось? Я прихожу на работу, заглядываю в палату к двум умненьким и милым девочкам — девочек нет. Будто их ветром сдуло. Стекло разбито, дверь сорвана. Разве ночью был ураган?

— Я думаю, это был шквал. Или смерч, — сказала Алиса. — Юлька так испугалась, что закричала, и мы упали с кроватей. А у Марии Павловны была галлюцинация.

— Галлюцинация? — удивился Алик. Он кончил шнуровать ботинки, выпрямился и поглядел с гордостью на дело своих рук.

— Я ни в чём не уверена, — сказала серьёзно Мария Павловна. — Следует ознакомиться со специальной литературой по этому вопросу. Может быть, виной переутомление — у меня создалось впечатление, будто вы приходили вчера вечером и приводили с собой отца этой девочки. И настаивали, чтобы я немедленно выписала Алису.

— А вы согласились выписать? — спросил Алик у Марии Павловны.

— Нет, я не соглашалась, потому что подобная выписка противоречит правилам. Однако… Да что я говорю? Наверно, заснула, задремала на посту и нарушила правила. Во всём виновата только я одна, и я согласна нести ответственность.

— А где же был дежурный врач? — спросил Алик. — Кто дежурил?

— Тимофеев. А его не было. Он спал в котельной. А может, это тоже мне приснилось? — Мария Павловна громко всхлипнула и убежала из бокса.