Приключения Бесхвостика Пелле
Шрифт:
— Я предлагаю угол Сорок Второй улицы и Шестой авеню, — сказал Калле, — там и до мышек недалеко.
— О, йес, хорошо придумано! — воскликнул Манхэттен-Джим.
— Я не уверен, что найду, — обеспокоенно сказал Пелле.
— А где ты будешь жить? — спросил Манхэттен-Джим.
— Они говорили что-то про гостиницу на Пятьдесят Второй.
— Замечательно! — воскликнул Манхэттен-Джим. — Идёшь тринадцать блоков вниз, и ты на Пятьдесят Второй. По-шведски — квартал, а по-американски — блок. Должен сказать, что в Нью-Йорке
— Я приду в семь, — сказал Пелле.
Глава четвёртая. На Сорок Второй улице
— Иди сюда, Пелле, — сказала Биргитта. — Лучше я тебя понесу, чтобы ты не потерялся в этом огромном городе.
Она взяла его на руки, и они, выйдя на улицу, сели в такси. Машина была ярко-жёлтой, и радио в ней играло так громко, что она, казалось, вздрагивала.
— Итак, мы в Нью-Йорке, — сказал папа. — Это гигантский город. И дома, поглядите, какие высокие дома!
Они проезжали мимо огромного дома. Он был такой высокий, что крыши не было видно.
— А машины? Вы видели когда-нибудь столько машин?
Никто, конечно, не видел.
— Ну, Пелле, как тебе Америка? — спросила Биргитта.
— Мяу, — сказал Пелле. Он обычно не произносил ничего иного, когда разговаривал с людьми.
Гостиница и в самом деле была на Пятьдесят Второй улице.
«Надеюсь, они не держат собаку», — войдя в вестибюль, подумал Пелле и беспокойно принюхался. Нет, к счастью, собаками не пахло.
Их номер был на двадцать шестом этаже. В Биргиттиной комнате для Пелле поставили корзинку с голубой подушечкой.
«Здесь определённо неплохо», — решил Пелле.
В полседьмого он потихоньку улизнул на улицу — не забывайте, что в семь у него была назначена встреча.
Пелле потихоньку бежал по Пятой авеню, которая была намного шире, чем любая шведская улица. По ней мчались машины и автобусы, причём автобусы были двухэтажные, похожие на дома.
«Неплохо бы прокатиться в таком автобусе», — подумал Пелле и мысленно взвесил, стоит ли прыгнуть в автобус, но всё-таки решил, что пешком надёжнее.
Наконец, он добрался до Сорок Второй улицы, свернул налево и вскоре оказался на углу Шестой авеню, где его уже ждали Калле-Моряк, Манхэттен-Джим и Мери.
— Хелло, бой! — завопил Манхэттен-Джим. — Надеюсь, ты не заблудился?
— Я же соображаю, что к чему, — сказал Пелле. — Хотя улицы переходить не так-то просто. Уж слишком много у вас тут машин.
— Йес, — сказал Манхэттен-Джим. — Скоро привыкнешь. Какие планы?
— Сначала зайдём в драг и поедим сливок, — предложил Калле-Моряк.
— А что такое «драг»? — спросил Пелле.
— О, бой, — удивился Манхэттен-Джим. — Ты что, не знаешь, что такое драг? Ну ничего, скоро узнаешь. За мной!
Умирая от любопытства, Пелле последовал
— Это настоящий американский драг, — сказал Калле-Моряк. — Здесь есть всё, что пожелаешь, и нас частенько приглашают сюда полакать сливки. Надо только мяукнуть пару раз.
Они проскользнули в кухню, сели рядком и замяукали. Тут же появился добродушный господин, поглядел на них и налил им в мисочку сливок.
— Эти драги — неплохая штука, — заключил Пелле, облизнув нос. Замечательная страна — Америка.
— Уэлл, но не всё тут так хорошо, — честно сказал Манхэттен-Джим. — Я хочу сказать, есть и неприятные вещи. Например, Г.Б.
— А что такое — Г.Б.? — спросил Пелле.
— Гангстерская Банда, — пояснил Джим. — Это банда котов здесь в округе. Они грабят, затевают ссоры и вообще, приносят массу хлопот.
«Ну точно, как Монс, Биль и Буль», — подумал Пелле.
— Ты должен остерегаться этой банды, — сказал Калле-Моряк, — они занимаются, в частности, киснеппингом — то есть похищают котов и заставляют их ловить мышей.
— Вообще-то говоря, не так уж плохо — ловить мышей, — сказал Пелле и снова облизнулся.
— Разумеется, — сказал Калле, — но только их пленники не имеют права сами есть этих мышей. У них их сразу отбирают. И Гангстерская Банда сидит и ест мышей, которых поймали другие. Это несправедливо.
— О, йес, — сказала Мери. Надо же было и ей что-нибудь сказать.
Глава пятая. Гангстерская банда
Когда они вышли на улицу, Манхэттен-Джим сказал:
— А теперь спустимся вниз и поглядим на подземку. Это одна из тех вещей, которые просто нельзя не посмотреть, если уж ты в Америке.
Они спускались и спускались по бесчисленным лестницам, казалось, в самое чрево земли. Повсюду толкались сотни и тысячи людей. Наконец с жутким скрежетом и воем подошёл поезд. Пелле это не понравилось.
— Да, — обратился он вдруг к Манхэттен-Джиму, — я забыл спросить одну вещь. Не знаешь лм ты кота по имени Филадельфия-Филле?
— Филадельфия-Филле, а кто это? — спросил Манхэттен-Джим.
— У нас на колокольне живёт его тётка, Старушка Майя, — пояснил Пелле. — У него одно ухо чёрное, другое — белое.