Приключения блудного барона.

Анатоль Нат

— Скажи ка мне, дружок, — сурово глянул Голова на мрачного Сидора. — Я похож на самоубийцу? Нет!

Каков у тебя процент потери товара на том мокром карнизе? — вопросительно глянул он на молчаливого Сидора. — Процентов двадцать?

Тридцать? Ещё больше?! — с совершенно ханжеским видом воскликнул он, не дожидаясь ответа. — И ты после этого спрашиваешь, почему никто на него туда не суётся?

Сидор, Сидор, — покачал он головой. — Кто только не пытался наладить там переход — всё безтолку. Чуть дождик в горах посильнее и все наведённые переправы сносит в пропасть.

Вот

сам увидишь, — невесело ухмыльнулся он. — Это вам просто пока везло, что надолго под горами не застревали. А то у людей бывали случаи, что они там и по три месяца там сидели, не могли с места сдвинуться. Ни туда, ни обратно.

Вот и учти это в своих расчётах.

Да и зачем тебе оно надо? Торгуй через Басанрог. Там гораздо спокойнее и тише. Там давно порядок навели.

А в последний раз, насколько я слышал, вы вообще без штанов из Приморья вернулись? Еле ноги от тамошних жителей унесли! Это кстати к вопросу о том, что там не стоит торговать вообще.

Да к тому же, мало вам дерьмового прохода под горами, так вы умудрились поссориться ещё и с местными горцами, — Голова с осуждением покачал сожалеючи головой. — Это же такая сволочь, что дальше некуда. С ними не то, что торговать, даже мимо ездить проблемно.

— "Что за бред, — удивился про себя Сидор. — Прекрасные отношения. Торгуем шерстью к обоюдному удовольствию. Горцы довольны нашими товарами и нашей оплатой, мы довольны поставляемым продуктом. Правда с ним ещё работать потом и работать, больно шерсть грязная у этих не менее чистых горцев, ну так ничего ведь, торгуем. Главное обе стороны довольны. Теперь.

Правда до того пришлось вырезать подчистую пару кишлаков, особо буйных и несогласных. Но ведь остальные сразу замирились. Вполне адекватные, нормальные ребята оказались. Дали пару раз по морде им, те в ответ нам, и всё нормально, все довольны. Кровавой юшкой утёрлись обе стороны и теперь спокойно торгуем друг с другом. Так какие тут ещё могут быть проблемы? Ой, что-то темнит Голова".

Вот потому то никто из наших туда и не лезет, — внешне совсем безразлично хмыкнул Голова, словно прочитав мысли Сидора. — А вам, если так хочется, — полная свобода. Идите, куда хотите! Только не забывайте налоги исправно платить, чтоб между нами в будущем не было проблем. А для этого надо оформить мытный ям

— Я ясно изложил нашу позицию?

По твоему ошарашенному виду вижу, что предельно ясно, — хмыкнул Голова. — Так что, если не передумал со своим персональным мытным ямом возиться, то бумаги на все права по тому проходу уже лежат в регистратуре. Можешь в любой момент забрать.

Несколько секунд он молча смотрел на стоящего перед ним столбом Сидора и не дождавшись от него немедленного ответа молча развернулся и скрылся за захлопнувшейся за ним дверью.

Стоя перед широкой, двупольной, с богатой отделкой дубовой дверью, роскошно отделанной даже по меркам какого-нибудь герцогства или княжества, Сидор в некоторой прострации раздумывал над только что случившимся.

Что? Его приглашали к сотрудничеству? Или объявляли войну? Как вообще расценивать подобную "случайную" встречу.

Что за последние дни произошло такого, что подвигло Голову

на подобный разговор?

Узнал что у них есть деньги, а ему не хватает на строительство дороги?

Ерунда! То, какого качества строится эта дорога, уже собранных ими средств хватит на десяток подобных.

Узнал, что у баронов де Вехтор есть какие-то права на перевале и он может при случае помешать?

Тоже ерунда! Даже Изабелла не знает толком ни о каких таких особых правах на таможне Басангского Рога. А мифические права — вообще находятся в области семейных преданий, о которых никто ничего толком не знает.

"Что? Что же его так зауздило?"

"Амазонки? Так уже по десять раз обе стороны высказались. Ничего тут нового не скажешь. Мы предъявляем делегатам из республики наших бывших пленных амазонок, или как угодно с ними договариваемся, хоть выкупаем их себе в рабство, но, чтоб к городу не было претензий. И только тогда Совет возвращает нам наши земли. И никак иначе.

Чем раньше мы это сделаем, тем больше будет времени у нас самих подготовиться к севу озимых".

Сидор чувствовал сильное глухое раздражение. Объяснения причин столь странного поведения Головы не было.

Да и с этим перевалом тот вылез совершено не ко времени. К тому же, как они не секретились, как ни старались избавиться от соглядатаев, а всё что они делали у себя на перевале последнее время, оказывается ни для кого из их гипотетических конкурентов не было ни малейшим секретом. А то, что ему об этом сказали только что, по прошествии чуть ли не года со времени его ухода в Приморье, иначе как издевательством и назвать нельзя было.

А учитывая самые тесные связи городской Старшины с баронами и пиратами на Басанрогском перевале, ждать и оттуда подлянки следовало в самом скором времени.

Становилось окончательно понятно, что вся сегодняшняя любезность Головы происходило из того, что творилось там. Вот только спрашивается, что? Что там произошло такого, о чём он ещё не знал.

— Твою мать! — тихо, сквозь зубы процедил он. — Как это он меня, мордой то, да об table, а потом фэйсом в гуано! Ловок шельма. Вот у такого ещё учиться и учиться.

Постояв перед закрытой дверью ещё пару минут, он, как бы очнувшись, медленно двинулся на выход.

Даже не взглянув на заинтересованно уставившегося ему вслед дежурного стражника, сидевшего в конторке на выходе, он всё также медленно спустился с высокого крыльца Городского Совета и двинулся в сторону дома.

Про свою новоявленную гильдию, как и о том, зачем приходил в Управу, он забыл напрочь.

Пройдя буквально пару кварталов, он, словно очнувшись, недоумённо покрутил головой, как бы осматриваясь по сторонам куда это он попал, и неожиданно в раздражении плюнув на землю, резко свернул к видневшейся неподалёку вывеске какого-то незнакомого ему кабака, вызвав там своим внезапным появлением натуральную панику…

Разговор с Головой.*

Казалось, Сидор теперь навечно переселился в здание городской Управы. По крайней мере на следующий день с самого раннего утра он опять топтался на его крыльце, нетерпеливо ожидая начала работы.