Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи
Шрифт:
Толпой мы подошли к кассе, девушка купила билеты, и вот – мы на территории комплекса. Экскурсовод что-то вещала, Егор хвостиком ходил за ней, задавал вопросы, позабыв обо всем, чем каждый раз вызывал у девушки милую улыбку. И это – лучший ученик школы Соловья-разбойника!
Я не слушал рассказ экскурсовода, занятый своими мыслями. Астрая шествовала рядом, вцепившись в мою руку, от чего мне становилось еще жарче, однако отцепиться я не смел. О такой легенде уговорились еще в аэропорту: мы с Астраей – молодая влюбленная парочка, Егор – ейный младший брат, двоюродный, между прочим. Послушнику такой расклад был явно не по душе, однако вдвоем с Астраей они бы смотрелись еще хуже: красавица выглядела старше моего сердцееда на несколько лет. Пришлось мне нести сию ношу. Нет,
Не упомню, как мы оказались в пирамиде Хеопса. Огромная с виду, она внушала если не благоговение, то уж уважение точно. Я даже отвлекся от своих мыслей, глядя на этот монумент. Экскурсовод говорила много чего об истории ее строительства, мол, даже ходят слухи в научных кругах, якобы ее помогали строить инопланетяне. Такая заява меня немного потешила. Я взглянул на Астраю. Красавица моя ответила несколько сердитым взглядом:
– Ну, было. Давно, правда, и за это уже все наказаны.
– О как! И откуда у тебя такие сведения? – не унимался я.
– Архивы читала, готовясь к командировке. А ты чего зубы-то скалишь? Или забыл, кто вмешивался в Пунические войны под видом олимпийских богов?
Я прикусил язык. А девица-то наша не так проста оказалась! Ну, был такой грех с нашей стороны, и тоже все наказаны.
– Баш на баш, – согласился я. – Мир?
– Мир, – Астрая своим мизинцем захватила мой и несколько раз тряхнула.
Если честно, меня истории египетские мало интересовали. Оказавшись внутри пирамиды, я больше прислушивался к Ключу, который висел у меня на шее. Вел он себя как-то странно, неуверенно, что ли. То дергался, двигался под легкой тканью рубашки, то застывал, словно бездушный. Так мы прошли пирамиду Хеопса, посетили ямы, в которых были найдены Солнечные лодки, погребальный храм, мастабы, восточное кладбище, обошли пирамиду Хефрена, его же погребальный храм, гробницы, высеченные в скале. Все это было познавательно, но меня не заинтересовало. Жара все сильнее действовала на нервы. Я с удовольствием спешил внутрь древних памятников в поисках прохлады. Только когда по погребальной дороге мы добрались до изваяния Сфинкса, мне стало поистине интересно. Ключ пришел в движение, так что приходилось даже рукой придерживать его, дабы не привлекать к себе ненужное внимание. И так до Гранитного Храма. В самом же храме, у изваяния правого сфинкса, я уже прикладывал солидное усилие, дабы придержать ожившие камни. В голову вдруг пришла мысль: хорошо, что сейчас день и солнце светит во всю, иначе как было бы объяснить, что камни светятся. С чего это я вдруг взял, что они обязательно светятся – мне и самому не понять. Мы прошлись вдоль многочисленных статуй Хафры, вышли через второй выход на территорию пирамиды-спутника, которая не сохранилась до наших дней. Потом наша милая экскурсовод провела нас дальше, к пирамиде Микерина, без устали выкладывая на-гора кучу не нужной мне информации.
Астрая с удовольствием слушала и взирала на все это египетское великолепие, иногда ахала восхищенно, дергала меня за руку, провозглашая:
– Взгляни, Ник, какая красота!
Или:
– Что за чудо этот гороскоп на потолке! Неужели тогда умели так рисовать?
– Ты только не переигрывай, – тихо присоветовал я, но она лишь отмахнулась на мои слова.
Веером, между прочим.
Прогулка на жаре немного утомила туристов. Наша милая гид, подчиняясь подавляющему большинству, предложила передохнуть в одном из кафе, расположенном прямо на территории комплекса. Ее предложение было принято с ликованием.
Пока официанты принимали заказы и подносили в основном холодные напитки, мы любовались окрестностями. Егор, оставив, наконец, девушку-гида, подсел к нам.
– Ну, как вам? – спросил он. – Мне – по нраву.
– Я вижу, – усмехнулся я. – Ты банным листом прилип
В это время принесли три запотевшие бутылки кока-колы, стаканы с соломинками, маленькое ведерочко со льдом, а на тарелочке – нарезанный ломтиками лимон.
– Пока вы тут любовались, я кое-что выяснил, – огорошил нас Егор.
О как! Оказывается, это не он – мы прохлаждались на жаре? Востер, однако, послушник.
– Ну-ну, – заинтересовался я, разливая напиток по стаканам, бросая в него кубики льда.
– Так вот, Лена – так зовут нашу экскурсоводшу – поведала мне, якобы ученые предполагают, что под большим Сфинксом находится потайная библиотека, оставленная землянам инопланетянами.
– Чушь какая! – фыркнула Астрая. – Нет там ничего.
– А ты откуда знаешь? – с подозрением спросил Егор.
– Не отвлекайся, – посоветовал я послушнику.
– Ну, так вот. Некий Джорж Рейснер в 1925 году обнаружил захоронение царицы Хетепхерес. А за неделю до этого его рабочий, Абу Хараз, исчез на раскопках пирамиды-спутницы большой пирамиды Хеопса.
– И что?
– А то, что нашелся рабочий два дня спустя в Гранитном храме. Он постарел на два десятка лет, так что в нем едва опознали того самого Абу, которого так все искали. Он рассказал, что провалился в какую-то яму, которая тут же закрылась, и очутился в длинном коридоре. Шел он по нему долго, время от времени останавливаясь, забываясь во сне, пока не вышел в большой зал. При входе и выходе его била холодная молния, лишая на некоторое время сознания и воли, а самом зале были упрятаны некие непонятные предметы, также злато и свитки пергаментные, но его спугнули призраки, посему рабочий постарался быстрее убрать свои кости оттуда. Как он оказался в Гранитном храме – Абу не помнил. Он пришел в себя возле правого сфинкса. Рейснер тогда приказал рабочим копать и на месте исчезновения, и под статуей, однако почва там была нетронута веками. Так, ничего не добившись, все списали на проклятия фараонов, и забыли.
– Чушь все это, – отмахнулся я, хотя упоминание о статуе сфинкса, у которой Ключ просто взбесился, заставил меня призадуматься.
– Да нет, не чушь, – задумчиво возразила Астрая.
– Я же говорил! – довольный Егор откинулся на спинку пластикового кресла и победителем взирал на меня.
– Жажду подробностей, – потребовал я.
– Хорошо, – Астрая отставила в сторону стакан и придвинулась, наклонилась к центру столика. Егор был вынужден поменять позу, дабы не пропустить ни одного слова. – Так вот, ты уже знаешь, что мы попытались в свое время влиять на землян, чтобы ускорить развитие технологий на планете.
– То бишь приспособить Пограничье под себя, – перебил я.
– Остынь, – в голосе красавицы повеяло вьюгой. – Мы тогда поняли, что совершаем ошибку, потому пришлось спешно эвакуироваться: по неизвестным причинам Тропа начала схлопываться, закрываясь иногда на несколько месяцев. У вас, насколько я помню наши архивные хроники, происходило то же самое в свое время.
– Было дело, – я вынужден был согласиться.
– Это теперь понятно, что срабатывал механизм защиты Пограничья, а тогда мы об этом не знали. Мы исследователи, потому и пытались все постичь, все понять, все пощупать.
– Можно не отвлекаться на мелочи? – попросил Егор, с горящими глазами глядящий на нас.
– Изыди, – посоветовал я и снова обратился к Астрае: – Ты хочешь сказать, что зал существует?
– В архивах упоминается подземное хранилище, в котором были законсервированы кое-какие записи тех времен, а также роботы, аппараты, оружие и некое количество ценных металлов и минералов, – кивнула девушка. – По некоторым данным, хранилище находится на полдороге между пирамидами-спутниками и Гранитным храмом. Входы охраняет хроносистема. Если вдруг посторонний, не имеющий права доступа, все же проникает в него и пытается ограбить, срабатывает защита и человек мгновенно стареет на пятьдесят лет. Наши ученые посчитали, что этого вполне достаточно, чтобы и не убить нежелательного посетителя, и воспрепятствовать хищению. По описанию, о котором только что рассказал Егор, могу с уверенностью утверждать, что Абу попал под хроноизлучение.