Приключения ДД. Тайна Чёрного леса
Шрифт:
Утром, после завтрака, они вдвоём направились в школу по тенистым аллеям, прячась от всё ещё жаркого летнего солнца.
– Мне повезло, живу рядом со школой. Минут десять, если быстрым шагом дорога занимает. Могу и свежим воздухом подышать и размяться перед занятиями. А других ребят на машинах привозят, так они на первом уроке все сонные сидят, – похвастался Дима.
– Это и самодисциплины добавляет, что по жизни потом сильно помогает, – закивал Анатолий Александрович.
В фойе школы на доске объявлений Дима быстро узнал всё, что его интересовало, и прогуливался в ожидании наставника, который уже пятнадцать минут беседовал
– Вы не представляете, как вы вовремя к нам пожаловали, – говорил директор.
– А что такое? – послышался голос наставника.
– У нас же казачьи классы совсем недавно. Понимаем, что выросла потребность в патриотическом воспитании. Но как вы сами догадываетесь мы пока теоретики. Откуда опыт брать. Всё что нам говорят, мы сделали, как по кальке. Но если бы учителя были не после тестов в казачьи классы отобраны, а по крови, по духу из казачьих семей происходили, тогда это было бы другое качество обучения. А так, что только и выясняется. Что будет если кто-то, где-то не тем боком пересёкся с казаками, и чему этот учитель ребят научит? Некоторые даже считают, что казаки это такой вид народных увеселительных ансамблей. На вакансию, которую я вам предлагаю, был один мужчина и стаж преподавательский большой и всё у него с профпригодностью нормально, а копнули глубже, он из семьи тех, кто из переселенцев на казачьи земли был заселён. Сто лет назад его деды лютовали здесь. Не нам судить, что тогда было. Кто прав, а кто нет. Как и меж казаков люди по разные стороны разошлись, так и с другими было. Но вы только представьте, как он собирался подавать тот период истории. Я его заметки к урокам прочёл, так аж волосы дыбом встали. Гражданская война сами понимаете это всегда боль народа. Там победителей нет. У всех остаются незаживающие раны. А этот хотел всё свалить на казаков, якобы они за буржуев стояли, от того то и смута была. На лицо полное не понимание происходившего. Воинское сословие оно-то за народ и за Отечество радеет. Над расколом, сколько бились, сломить не смогли. Тогда-то Ленин и приказал «расказачивать», уничтожать под корень.
Дима удивлённо хмыкнул: «Вот тебе и Бонум. Добрые люди ведь тоже разные бывают. У каждого своя правда».
– Тяжёлое время было. Нет ни одной семьи, которую бы эта боль обошла. Когда рушится держава, военному сословию крепче других достаётся. Но казаки идут в ногу со временем. Традиции предков помогли выстоять. Сохранить честь. Как только документы о реабилитации были подписаны в 1991 году, началось масштабное возрождение. Сегодня мы уже не говорим о процессах восстановления казачества на Кубани. Сегодня стоит вопрос о дальнейшем развитии. И то, что другие регионы России активно вовлекаются в общую повестку, говорит о том, что однажды казачество снова воссоединиться. У нас всегда будут разногласия, для казаков это нормально. На круге каждый имеет право высказаться. Но если принято решение атаманом, которого сами же казаки избрали, то оно неукоснительно выполняется. Я очень рад, что у меня есть возможность стать на какое-то время историком в вашей школе. Однако я настаиваю, чтобы вы выделили человека для передачи ему опыта. Я у вас пробуду только до ноября.
– Тогда давайте поступим следующим образом. Поскольку я не могу в штатном расписании двух человек на одну позицию поставить, вы будите учить детей ботанике, у нас педагог в декретном отпуске и её по очереди другие учителя подменяют. Тоже коллективу помощь будет неоценимая. Как я понял по вашему рассказу, вы с этим справитесь и будите параллельно обучать молодого историка, из университета выпускника возьмём.
Дима услышал звук двигающихся по полу стульев и понял, что разговор закончен. Он тут же отстранился от двери в приёмную и пересел на самый дальний от входа стул. Но невозмутимый вид ему изобразить на лице не удалось. Анатолий Александрович, покачал головой, едва его увидел и когда они вышли из здания школы пожурил.
– Не дотерпел, пока я тебе всё расскажу?
Дима не знал, куда спрятаться от стыда.
– Я не нарочно, правда. Двери были открыты, а вы так громко разговаривали.
– Воспитанный человек закрыл бы дверь, – надоумил наставник.
Дима вздохнул: – Вы правы. Чем я могу загладить вину?
– Вину невозможно загладить. Это ошибочное мнение, что совершив грех, от него можно откупиться. Человек только истинно признав собственную вину самому себе и более такого, не творя, может быть прощён свыше.
– Я подумаю, – поджал мальчик губы и тут же спросил: – А «свыше», это кем именно надо быть прощённым?
– Бог един и всё создал так, чтобы человеку жилось хорошо. Трактовать его творения не благодарное занятие. Просто знай, что какие бы религии на Земле не возникали бы все их последователи, так или иначе, молятся одному Богу. Я не имею в виду сейчас какие-то аномальные новые секты, которые люди придумывают, чтобы заработать на наивности прихожан, где путаются сами и путают других.
– Как я понял, люди, которые раздают методички об их учениях, это те, кто взял древние манускрипты и дал знания современным обывателям, – припомнил Дима строчку из рекламного буклета, который ему всучили на вокзале.
– Задумайся, а где они добыли те самые древние манускрипты? У обычных людей нет такой возможности. Существуют хранители, которые только в назначенный час готовности всего населения планеты обнародуют знания. Как вообще кто-либо может прочитать информацию, составленную на мёртвых языках? Когда я стал нунтиусом, мне были даны такие способности. Я не знаю ни одного человека из дозорных, который бы передал эти знания кому-либо ещё, потому как на нас лежит заклятие, не позволяющее разглашать древние тайны.
Дима хмыкнул и больше ничего спрашивать не стал.
Глава 4
Паша чесал затылок, сидя раскачиваясь на гамаке: – Всё-таки странное сообщение вчера прислал Димка. Что у него за новости? Что за гость такой?
Глеб, лёжа в гамаке рядом, сосредоточенно смотрел на соседский забор: – Через два месяца узнаем. Главное не ошибиться по поводу его просьбы.
– А что мы можем? В лесу темно было. Я помню только, как в свете пламени очки блеснули из-под капюшона и светлые волосы. Фигура вроде бы высокая была, но мы-то на земле сидели. Опять же плащ. Какой человек там спрятался, худой или толстый, мужчина или женщина? Да и мало ли, что нам вообще померещиться могло? – рассеяно припоминал Паша.
– Казаку голова дана не для того, чтобы папаху носить. Давай думать, – изрёк Глеб.
Паша поправил кубанку.
– Это верно! Есть у меня одна мыслишка. Надо к соседям наведаться и плащ поискать. Найдём плащ, поймём, то есть докажем, что это был Константин Евгеньевич.
– Хммм. Добро. Он у нас пока единственный подозреваемый. С него и начнём. Только как в дом попасть? И там ли плащ спрятан?
– Слушай, до первого сентября пять дней. Родители сказали, что мы в деревне ещё три дня будем. А тётя Лиза упомянула, что послезавтра уезжают. То есть у нас есть возможность, когда они уедут беспрепятственно проникнуть в их дом! – выпалил Паша.