Приключения долговязого Джона Сильвера
Шрифт:
Слова губернатора еще звучали в облицованном черным деревом зале, как Сильвер ответил:
— Благодарю вас, сэр! Возвышенные мысли у вас, ничего не скажешь.
Флинт заговорил за ним бессвязно и в то же время со скрытой угрозой в голосе:
— Ну, черт тебя подери! Даешь или нет?
— Каперскую грамоту, ваше превосходительство, — напомнил секретарь. Наступило молчание, губернатор снова принялся шумно барабанить пальцами по столу.
Сильвер заметил, что коммодор перестал писать и взглянул на каждого из троих по очереди внимательно, как
К счастью, губернатор нарушил молчание, дав им знать, что прием окончен.
— Явитесь утром, часов в десять. Коммодор Мейсон объяснит вам ваши обязанности.
Солнце на улице пекло нещадно. Флинт отер пот со лба грязной зеленой тряпкой.
— Рому! — молвил он. — Мне надо чарку-другую рому, друзья, честное слово мне нужно рому!
— Эй, капитан, уж не напугало ли тебя его надутое превосходительство?
— засмеялся Сильвер. — Если хочешь пить, нет ничего проще. Эй, мальчик, иди сюда.
Он дал знак продавцу воды, сновавшему среди толпы бродячих торговцев около входа в губернаторский дворец. Мальчик подбежал к ним, придерживая руками два деревянных ведра, висевших на коромысле на его плечах.
— Чудесная ключевая вода, джентльмены, всего пенни чашка.
— Пенни за чашку? — ахнул Билли Бонс. — Да это же грабеж среди бела дня! А ну, поди сюда, сопляк! Как ты говоришь, ключевая вода? По-моему, она прямо из гавани. — И он хотел ухватить мальчика за ухо, но Сильвер быстро остановил его:
— Спокойно, Билли! Не забывай, мы теперь настоящие корсары, или почти настоящие. Нельзя же вести себя, как разбойники на дорогах Ямайки. На, малыш.
Он бросил под ноги мальчику монетку.
— Три чашки для меня и моих друзей, и сдачи не надо.
Мальчик улыбнулся Сильверу, сверкнув белыми зубами. Бонс и Сильвер жадно выпили воду, но Флинт, отхлебнув глоток, сплюнул на землю.
— Помои! — крикнул он злобно. — Рому, вот что мне надо, а не эти помои.
И Флинт направился в трактир возле порта, где через час-другой уже ревел «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…» и ругательски ругал посетителей, имевших несчастье попасться ему на глаза.
Сильвер глубоко затянулся своей трубкой и многозначительно посмотрел на Билли Бонса, уже порядочно пьяного.
— Билли, — сказал он тихо, — так нельзя. Флинт очень быстро упивается ромом. Да и у губернатора во дворце едва мог связать пару слов, а сейчас ревет и угрожает всему живому. Флотские офицеры не захотят иметь дело с таким человеком, как он, уж будь уверен.
Лицо Бонса помрачнело, он пытался сообразить, что ответить, и наконец промолвил:
— Ты прав, Джон, но не во всем. Как только отплывем, Флинт забудет о выпивке и примется за дело, как надо. Его портит ожидание на берегу.
— Возможно, — ответил Сильвер, — но я сам его видывал мертвецки пьяным на корабле. Билли, кому-то надо быть трезвым, если случайно припечет пятки. Я-то могу удержаться, а вот как насчет тебя? Ты же, ей-богу, пустился
— Ты мне не проповедуй, епископ Окорок! Ведь ты один сидишь здесь, не глотнув ни капли, пока мы с Флинтом обмываем добрую удачу. Как тебе верить после этого, Джон Сильвер?
— Человеку можно верить по его делам, Билли. А что касается рома, то нет человека, который любил бы его больше меня, но оставь меня с ним наедине, я на него и глядеть не стану, если у меня есть дела поважнее.
— Ну, ты примерный мальчик, Джон Сильвер!
— Примерный, Билли. Ты сам сказал: «примерный». А ведь ты хорошо знаешь, что мой нос чует золото и добычу на десять ярдов под землей. Я хватаю всякий кусок, но хочу в это время быть достаточно трезвым, чтобы спокойно улизнуть в суматохе.
Они умолкли. В это время Флинт выхватил саблю из ножен, подбросил в воздух лимон и сильным ударом разрубил его надвое.
Сильвер кивнул Бонсу. Билли подошел к Флинту и схватил его за правую руку, всю залитую лимонным соком, а Джон подскочил слева. Несмотря на ругань и сопротивление, они выволокли капитана из трактира и повели к пирсу, где была привязана шлюпка. Через час они поднялись на борт «Моржа».
18. КОРСАРЫ
К обеду следующего дня Флинт протрезвел настолько, что смог сообщить экипажу свои намерения.
— Парни, — закричал он, — вот каперская грамота для работы в этих водах! — Он размотал свиток пергамента и, глядя в него, начал читать по слогам: — «Выдано и подписано мною… на третий день мая в лето от Рождества господня тысяча семьсот сорок пятое… сим разрешается кораблю по имени „Морж“ вооружаться, снаряжаться и действовать, как корсарский корабль против судов Испании и Франции…» — Тут Флинт прервал чтение, так как от усилия пот уже струился по его носу, и заявил:
— Хватит этих важных побасенок! — скрутил свиток и продолжал: — Теперь у нас развязаны руки. Можем нападать в Карибском море на кого захотим. Можем вполне законно брать на абордаж все французские суда. Можем разорить гнусные испанские селения и сжечь их дотла, а королевский флот нам только спасибо за это скажет.
Он подождал, пока моряки разберут его слова.
— Это что за дела, а? — сварливо заорал Джордж Мерри. — Эй, капитан, да ты вроде сговорился с разными там адмиралами, герцогами и графами, а? Это вчера еще мы были черными овцами в Карибском море, а теперь, выходит, невинные ангелочки, так? Это как же так полу-чается?
— Заткнись, Мерри, а то язык тебе отрежу! — взревел Флинт и пояснил:
— Если такой недоверчивый, можешь взглянуть в этот документ, сам увидишь, здесь написано точь-в-точь все, что я тебе сказал. Вчера я этому губернатору прямо говорю: «Мы к тебе по-хорошему и будем на твоей стороне. Айда, давай это разрешение, говорю, и долго не тяни», говорю ему. Мистер Сильвер и мистер Бонс были со мной, — добавил он скромно. — Они могут все подтвердить.