Шрифт:
Астрид Линдгрен
Приключения Эмиля из Лeннеберги
Перевод Лилианы Лунгиной
Так все звали одного мальчишку, который жил в этой самой деревне Лeннеберга. Был он ужасно озорной и упрямый, не то что ты, верно? Хотя на первый взгляд казался милым и послушным мальчиком, особенно когда спал.
Хочешь, я тебе его опишу? Ясные голубые глаза, круглая мордашка, румяные щеки и копна спутанных волос цвета спелой ржи — ангелок, да и только! Но ты, видно, уже сообразил, что думать так было бы большой ошибкой!
В пять лет он был рослый и крепкий,
Была у него такая суконная кепочка с маленьким козырьком, которую как-то привез ему из города отец. Как он ей тогда обрадовался! Даже когда спать ложился, требовал: "Где мой кепарик?" Маме, конечно, не нравилось, что он спит в суконной кепке, и она прятала ее от него. Но он поднимал такой крик, что слышно было на другом конце Леннеберги: "Где мой кепарик?"
Недели три, не меньше, не снимал Эмиль эту кепку ни днем ни ночью. Представляешь, во что она превратилась? Зато добился своего: что хотел, то и делал, — а это было ему важнее всего.
Однажды под Новый год мама решила во что бы то ни стало заставить его съесть тарелку тушеных бобов — они ведь очень полезные, и в них кладут много зелени. Но Эмиль наотрез отказался.
— Ты что, решил вообще не есть зелени?
— Почему? Пожалуйста, хоть сейчас съем, но только настоящую зелень, а не всякое там варево.
И он направился к елке, сорвал колючую веточку и принялся ее жевать, правда недолго — очень уж иголки язык кололи.
Теперь ты понимаешь, что за упрямый мальчишка был этот Эмиль? Он хотел всеми командовать — и мамой, и папой, и хутором Катхульт, и даже всей Леннебергой! А вот Леннебержцы этого почему-то вовсе не хотели.
— Бедняги Свенсоны с хутора Катхульт! — горестно восклицали они. — У них не мальчишка, а сущее наказание! То ли еще будет, когда он вырастет!..
Глупые, глупые Леннебержцы! Если бы они только знали, кем станет Эмиль, когда вырастет, они бы так не причитали! Ведь Эмиль, когда вырос большой, стал ни много ни мало председателем сельской управы. А если ты не знаешь, что такое председатель сельской управы, то могу тебе сказать, что это самый уважаемый человек в округе. И Эмиль этого добился. Вот так-то!
Но это потом, а пока Эмиль был маленьким и жил с мамой и папой на хуторе Катхульт, близ деревни Леннеберга в округе Смоланд.
Папу его звали Антоном Свенсоном, а маму — Альмой Свенсон, и была у него еще маленькая сестренка Ида. Кроме Свенсонов, на хуторе жили еще работник, по имени Альфред, и работница, которую звали Лина.
В те годы на всех хуторах жили для помощи по хозяйству работники и работницы. Работники пахали землю, ухаживали за лошадьми и быками, косили траву и возили сено, сажали и собирали картошку, а работницы доили коров, мыли посуду, до блеска начищали котлы и кастрюли, нянчили детей и пели песни.
Вот теперь ты знаешь всех жителей хутора Катхульт близ деревни
Катхульт очень красивый хутор! Дом, выкрашенный в красный цвет, стоит на пригорке, среди яблонь и сиреневых кустов, вокруг раскинулись поля, луга, пастбища, а вдали видны озеро и большой густой лес. Как спокойно и тихо жилось бы в Катхульте, если бы не Эмиль!
— Ну и озорник! — вздыхала Лина. — Никакого сладу нет с этим мальчишкой. Когда сам не озорничает, то с ним непременно что-нибудь да случится. Сроду таких не видала!
Но мама всегда брала Эмиля под защиту:
— Да будет тебе, Лина, придираться! Что уж такого страшного? Сегодня он только разок ущипнул Иду да пролил сливки — вот и все! Подумаешь! Правда, он еще гонял кошку вокруг курятника… И все-таки, Лина, он хороший мальчик.
И правда, Эмиль не был злым. Вот уж чего про него никак не скажешь! Он очень любил и Иду, и кошку. Просто он был вынужден ущипнуть сестренку, а то она не отдала бы ему бутерброд с вареньем, а кошку он гонял, чтобы проверить, хорошо ли она прыгает в высоту, только и всего!
А эта глупая кошка так и не поняла, что у него самые лучшие намерения, и истошно мяукала.
Итак, 6 марта Эмиль вел себя прекрасно. Он только один раз ущипнул Иду, немного поиграл с кошкой и пролил перед завтраком сливки. А больше ничего особенного в тот день не произошло.
А теперь я расскажу тебе о других днях из жизни Эмиля, когда случалось куда больше всяких происшествий. Почему, я и сама толком не знаю. То ли Эмиль и вправду не мог удержаться, чтобы не проказничать, как утверждала Лина, то ли он всегда нечаянно попадал в разные истории.
Итак, начнем…
В этот день на обед сварили мясной бульон. Лина перелила его из кастрюли в цветастую супницу. Все уселись за круглый стол и с аппетитом принялись за еду. Эмиль очень любил бульон, поэтому он хлебал громко и торопливо.
— Разве обязательно так хлюпать? — спросила мама.
— Да, — ответил Эмиль. — Иначе никто не будет знать, что я ем суп.
Бульон был очень вкусный, все брали добавку, кто сколько хочет, и в конце концов на дне супницы осталось лишь немного моркови с луком. Этим-то и решил полакомиться Эмиль. Недолго думая он потянулся к супнице, придвинул ее к себе и сунул в нее голову. Всем было слышно, как он со свистом всасывает гущу. Когда же Эмиль вылизал дно чуть ли не досуха, он, естественно, захотел вытащить голову из супницы. Но не тут-то было! Супница плотно обхватила его лоб, виски и затылок и не снималась. Эмиль испугался и вскочил со стула. Он стоял посреди кухни с супницей на голове, словно в рыцарском шлеме. А супница сползала все ниже и ниже. Сперва под ней скрылись его глаза, потом нос и даже подбородок. Эмиль пытался освободиться, но ничего не выходило. Супница словно приросла к его голове. Тогда он стал кричать благим матом. А вслед за ним, с перепугу, и Лина. Да и все не на шутку испугались.