Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— Наполовину. Пойдем. Ну скорее же! — Из коридора донеслось сердитое жужжание. — Торопись, пока они не сообразили, что кто-то проник в дом.
Чтобы принять решение, мне потребовалась целая вечность — шесть или семь секунд.
— Веди. — Вряд ли мне грозит что-то более серьезное, чем та ловушка, в которую я угодил. Ведь вот как бывает: бросил косточки — и… — Кто ты такая? Зачем ты за мной следила? И что тебе нужно?
— Тсс! Объясню, когда выберемся.
— Договорились. — Я залюбовался ее стройной спинкой и тем, что пониже. На девушке была белая крестьянская
Признаться, во всем этом бардаке было кое-что приятное. Не помню, когда встречал столько симпатичных женщин за столь короткое время.
И пускай некоторые из них со странностями. В конце концов у каждого из нас свои слабости, а жизнь учит идти на компромиссы.
Светлые волосы девушки были заплетены в косы. К ней лучше всего подходило слово «крепкая». Во всех смыслах. Как правило, это качество мужчин особенно не интересует. Однако…
Девушка поманила. Я встал. Она приоткрыла дверь, выглянула в коридор, поманила снова. Я вновь уловил сердитое жужжание. Невидимая пчелка то ли сердилась, то ли проявляла нетерпение.
Охранника у двери не было. Навряд ли шайиры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда у них есть Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия по отношению к смертным.
Интересно, как моя новая подружка намерена справиться с девушками-совами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети — и никакого чувства юмора?
— Идем! — поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец, знает толк в конспирации.
Да, она была вполне материальным существом. Половицы тихонько поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те, кто навещал меня раньше, двигались бесшумно.
— Сюда, мистер Гаррет.
Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут — не тот, каким меня доставили в мое просторное обиталище, и не тот, который выбрал бы я сам. Узенький коридорчик вывел нас к раскрытому окну. Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти полная луна, в свете которой дом казался огромным кладбищенским надгробием. Любопытно, что же дальше?
Жужжание стало вдруг гораздо громче. Кто-то произнес:
— Давай, детка, шевели попкой.
Голос доносился снаружи, откуда-то сверху.
Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что одета она неподобающим образом. Высунув голову, я обнаружил, что моя спасительница карабкается вверх… Брр! Какого?… Где веревка? Веревки не было и в помине, хотя я ожидал обратного.
Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел заметить некое движение на крыше.
Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя времени, двинулась куда-то вбок.
Только тут я заметил, что выступ — на деле вовсе не выступ, а верхняя кромка какого-то причудливого барельефа, разглядеть который было невозможно, поскольку лунный свет на него не падал. Сделав глубокий вдох, я совсем было собрался сообщить юной красавице, что предпочитаю ходить по земле, но меня опередили.
— Эй! — воскликнул кто-то у меня за спиной. — Эй, там! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?
Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем была ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож. В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его навещали столь же часто, как и меня, неудивительно, что он спит с мясницким ножом…
Судя по всему, вступать в беседу старик не собирался. Он взмахнул ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой Магодор. Но времени было в обрез, да и куда тут ее привяжешь?
Может, прыгнуть — и вся недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили…
Далекое жужжание усилилось.
— Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. — Я уловил аромат «травки».
Оглянувшись, я узрел пухленького младенца с лицом тысячелетнего карлика. Младенец плавал в воздухе, на нем была только набедренная повязка, подозрительно смахивавшая на пеленку.
— Ну чего вылупился? Шевелись, козел! — Он вскинул голову и гаркнул: — Эй, детка, ну и обормота ты себе подцепила!
Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан со стрелами, во рту тлела громадная самокрутка. Жужжание доносилось у младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки.
Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди. Армейская закалка иногда годится и на гражданке. Смотри, карапуз!
Старик высунулся из окна и вновь взмахнул ножом. Ржавый клинок нанес воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне показалось, будто старикан намерен вылезти наружу.
Тональность жужжания изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову. Младенец наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную сторону той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа.
— Поднажми, придурок! Если бы не ты, меня бы никто не заметил.
— По мне, лучше бы тебя здесь и не было.
Как все же приятно быть молодым и глупым! Лет десять назад я бы забрался на такую стену не глядя.
Футах в двадцати над окном болтался конец веревки, спускавшейся с крыши, козырек которой нависал над нами. Хорошо еще, что для подъема выбрали самое низкое место… Моя новая подружка, молодая и глупая, просто-напросто подпрыгнула, ухватилась за веревку и полезла вверх. Старик с ножом, несмотря на раненую руку, последовал ее примеру и повис, выпучив глаза.
Когда ноги девушки исчезли за парапетом, летучий младенец взмыл вверх с той же медлительной грацией, какую можно наблюдать у крупных летающих насекомых: они как бы подчеркивают всем своим видом, что презирают закон тяготения, обрекающий большинство их собратьев на вечное пребывание на земле. Поднимаясь, карапуз так и сыпал цветистыми фразами. Какую пару мы бы составили с этой девушкой! У нее — болтливый карапуз, у меня — мистер Большая Шишка…
Я зажмурился, вдохнул полной грудью, прислушался к крикам старика, открыл глаза, помахал бдительному старикашке рукой — и шагнул вперед.