Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо, что сегодня я не ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету.
Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями. Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные дома и ночных прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на небо. Люди вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по правде, наблюдать за ночной жизнью города со спины летучего коня было весьма любопытно и давало массу новых ощущений.
Паника отступила, я снова обрел способность соображать. Гаррет, ты можешь собой гордиться! Твое белье осталось
Что собой представляют эти лошади? Откуда они взялись? Кто такой летучий карапуз в пеленке? Он ведь где-то поблизости, голос слышен великолепно. Таких существ я раньше видел только на картинах, авторы которых обращались к мифологическим сюжетам.
Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов, вампиров, мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов и целую кучу других, не менее сказочных существ. Знакомство с ними частенько заканчивалось для меня синяками и шишками. Однако крылатые лошади и вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который я всегда мнил вымыслом живописцев. К символам. Подобно грифонам, страусам, камелопардам и циклопам они редки, как адвокаты, которыми движет только стремление восстановить справедливость.
Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку, но разглядеть его я не мог. Похоже, мы летим в центр города, к Бруксайдскому парку.
Я до сих пор не знал, как зовут мою полубожественную спасительницу, равно как не имел ни малейшего понятия, с чего ей понадобилось меня спасать. Девушка испустила очередной вопль. Я полез за волшебной веревкой. Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
— Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? — В ушах свистел ветер, с коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался во мраке.
Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку.
— Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
— Мне нравятся плохие девчонки. — Я был не прочь продолжить беседу, но у меня вдруг перехватило дыхание. Мы опустились так низко, что очутились на одном уровне с островерхими крышами домов. Мой конь захлопал крыльями, сбрасывая скорость, однако, несмотря на его усилия, мы продолжали мчаться сломя голову. Как ни странно, я был еще жив.
Конь встал на дыбы, раскинул крылья, подставляя их встречному воздушному потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала. Животное втянуло крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно на полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней мере так почудилось бы стороннему наблюдателю, ибо я, собрав остатки мужества, влез в свой невидимый мешок.
Для начала я завязал мешок под мышками, поскольку руки могли понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но я все же успел ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов.
Пальцы не выдержали, и я кулем повалился на землю. У меня хватило сил натянуть мешок на голову и отползти в сторонку. Будем надеяться, моя спасительница спохватится не сразу.
— Мы тебя видели! Мы тебя видели! — завопили гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси похожи на воробьиное чириканье. Лично я бы решил — воробьи жалуются на то, что их разбудили среди ночи.
25
— Мистер Гаррет, где вы? С вами все в порядке? Откликнитесь, пожалуйста, если можете.
Я мог, но не стал. Пускай думает, что я свалился при заходе на посадку. Черт! Если бы я не разевал пасть, не приставал к ней с дурацкими вопросами, она могла бы подумать, что ее подопечный упал еще раньше, во время бешеной скачки по небосводу.
Послышалось жужжание, неумолимо приближавшееся к тому месту, где я прятался. Мерзкий карапуз знал, что я не упал. Он внимательнейшим образом осматривал окрестности, ни на секунду не замолкая. С его уст слетали весьма изысканные, цветистые выражения — разумеется, в мой адрес.
Как меня все любят!
Я припустил к дому; мне придал сил раздавшийся за спиной гомон. Впечатление было такое, будто там собралась целая толпа встречающих, все в дурном настроении, включая разбуженных среди ночи пикси. За криком перепуганной курицы я различил вопль Кэт. Девушка явно не налеталась.
Крылатый карапуз возник из мрака в нескольких футах от меня. Плюхнулся упругим задом на бронзовую ладонь одного из редких памятников в честь гражданского лица. На тетиве лука лежала стрела, выражение лица карапуза говорило о том, что он не задумается выстрелить.
— Я знаю, ты где-то здесь. Слышишь, козел? Хитро ты придумал, ничего не скажешь. — Над его головой заклубился дымок. — Шутки в сторону, приятель. Давай вылезай. Сам знаешь, кроме нас, тебе никто не поможет.
Я задумался. По всей видимости, годоротов задело, что я вступил в переговоры с их врагами, а теперь, после моего исчезновения, они попросту взбеленились. Может, воспользоваться своей невидимостью и подобраться поближе? Нет, не стоит, лучше пойти домой. Внутренний голос твердил, что дома ничуть не безопаснее, однако перепуганное животное, затаившееся в глубине моей души, не желало ничего слушать. Только домой, в логово — отдохнуть, зализать раны… Дождавшись, пока младенец улетит, я двинулся дальше.
Второй раз он настиг меня у выхода из парка. Услышав знакомое жужжание, я спрятался в густую тень. Он прошмыгнул мимо, а в следующий миг прилетели две совы. Они говорили на птичьем языке, но было несложно понять, что девочки ссорятся.
Я хмыкнул. Естественно, про себя.
Летите, летите, милашки. Это вы враждуете с годоротами, вам с ними и разбираться.
Осознав, что в парке появились шайиры, я прибавил прыти. И правильно сделал. Неожиданно стало холодать, причем все заметнее. Я вновь укрылся в густой тени и пропустил Хаоса, который плыл по моему следу, похожий на черный, гонимый ветром призрак. Походило на то, что его отрядили патрулировать подступы к моему дому со стороны парка.
Неужели мое бегство — очередная ловушка? Неужели они все подстроили?
Гаррет, ты параноик.
Я всегда считал, что боги в известной мере всемогущи. Быть может, чем меньше верующих, тем слабее могущество? Наверно, иначе зачем бы шайирам с годоротами понадобился какой-то смертный. И сбежать бы мне никогда не удалось.
Нет, это паранойя, все признаки налицо. У меня было дурное предчувствие: когда развеется дым, земля перестанет трястись и осядет пыль, выяснится, что богам на дух не нужен смертный, столь усердно совавший нос в их секреты.