Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— А Дин?
— Он откроет дверь. Если на порог выйдешь ты, Синдж испугается; ведь она считает, что ты болен.
— Ты все это затеял для того, чтобы завлечь ее?
— Не только. Представь себе гобелен. Пулар Синдж — последняя нить в его вышивке.
— Ты выяснил что-нибудь полезное, пока я был наверху? — Дайте мне пару-тройку фактов, и я вам состряпаю какую угодно версию.
— Достаточно.
— То есть делиться отказываешься?
— Пока
— А как же те, кто следит за домом? Разве они ее не заметят, если уже не заметили?
— Пулар Синдж невидима. Ступай на кухню. Притворись больным. Дин! Открой дверь.
Синдж постучала в тот самый миг, когда мы с Дином чуть не столкнулись в коридоре. Интересно, запомнят ли хоть что-нибудь из нашего с ней разговора Морли и Тинни?
— Ни слова. Они жадно общаются с мистером Большая Шишка. Ступай на кухню.
111
Когда в коридоре послышался цокот коготков по деревянному полу, я ссутулился и скорчил самую жалостную гримасу, на какую только был способен. Дин беседовал с нашей гостьей, но и слова, которые он произносил, и строение фраз были не его. Проклятие! Это означает, что всю следующую неделю мне придется выслушивать жалобы на самоуправство Покойника.
— Воспользуйся своим обаянием, Гаррет. Мисс Пулар — штучка значительно более тонкая, нежели я предполагал. Я не могу прочесть ее мысли, оставшись незамеченным.
— И какой тогда от тебя толк? — пробормотал я. — Ни с кем справиться не можешь. Стареешь, что ли?
Дверь распахнулась. Я пригубил чай, представляя, что подношу к губам кружку с пивом.
— Вот и мистер Гаррет, — сказал Дин. — Мистер Гаррет, мой рабочий день давно закончился. Спокойной ночи. Не забудьте запереться.
Я пробурчал что-то невразумительное и повернулся к Синдж.
Что за?… Передо мной стояла согбенная старушонка, закутанная в лохмотья по моде уличных побирушек. Громадная уродливая шляпенция — узнаю гномью работу — скрывала ее лицо. Старушка опиралась на увесистую клюку. Что ж, отличный способ оправдать крысючью походку.
Интересно, а хвост она куда припрятала?
— Отлично. Ты не перестаешь меня удивлять. Мир будет у твоих ног… когда-нибудь. Чаю хочешь? Или чего другого? Есть пиво.
— Ты меня ждал?
— Нет. Разве что последние пять минут. Садись. — Крысюки могут сидеть по-человечески, хотя и постоянно ерзают от неудобства. — Мои коллеги хотели, чтобы ты навестила меня.
— Так ты не умираешь? Это ловушка? — Ее речь стала заметно лучше. Если не считать шипящих, изъяснялась она приблизительно как Торнада. Во всяком случае, не хуже.
— Нет, я не умираю. Извини, что разочаровал. С другой стороны, это не ловушка. Обещаю, тебя никто и пальцем не тронет. Ловко ты нас обдурила на прошлой неделе.
— Я ошиблась, — прошептала она. — О последствиях не подумала. Нас не научили думать о последствиях.
— Этому никого и нигде не учат, самому приходится науку осваивать. Садись, не бойся.
Она села. Я похлопал ее по плечику, налил ей чаю, пододвинул горшок с медом. Она успела набраться хороших манер, поэтому лезть ложкой в горшок не стала. Я заметил, что рука Синдж дрожит — видимо, с непривычки: крысюки ведь чашками не пользуются.
Признаться, я чувствовал себя слегка виноватым. Она понимала, что ею управляли, а это значило, что ее помыслы известны посторонним. В том числе и из-за меня.
— Зачем ты позвал меня?
Пришлось напомнить, что позвал ее вовсе не я.
— Тама Монтецума, — прибавил я со вздохом. — Мои коллеги полагают, что тебе известно ее местонахождение.
— Да.
— На деньги Монтецумы мне наплевать. Точнее, мне самому они даром не нужны; но я не хочу, чтоб они снова достались тем, кто готов платить за всякие мерзости.
— Мне страшно, Гаррет. Очень страшно. Я не ждала, что эту женщину станут искать. Думала, раз она исчезла, все про нее забудут.
— У людей долгая память, Синдж. Особенно когда касается денег и обид. Советую это запомнить, вдруг пригодится.
— Спасибо. Уже пригодилось. Мне передали, Релианс сам не свой от злости из-за того, что я от него ушла.
— Я с ним потолкую, приведу в чувство. Так ты знаешь, где прячется Тама Монтецума?
Синдж призадумалась. Прошло несколько минут. Я терпеливо ждал, готовый принять любой ответ. Другие обитатели моего дома были не столь хладнокровны. Наконец она решила, что мне можно доверять, и утвердительно кивнула.
Забавно — и немного тревожно, — что Покойник не может забраться в ее мысли и остаться при этом незамеченным. Попрошу при случае, чтоб она меня научила, как замечать подобные вещи.
— Да, я знаю, где она.
— Отведешь меня туда?
— Гаррет, ты не врешь? Тебя правда деньги не интересуют? Или ты заодно с тем эльфом? — Она постучала себя по носику, давая понять, каким образом засекла Дотса.
— С Морли? Он, конечно, мне друг, но… ты права на его счет. За ним нужен глаз да глаз. Он разыскивает Таму прежде всего из-за бабок. А я… По ее вине погибло много людей, и некоторые из них находились под моей защитой. Я должен отомстить, хоть мне и не хочется. Честно говоря. Хоть я теперь и понимаю, что заставляло ее так поступать.
— Она страдает. И плачет. И никуда не выходит, сидит в своем убежище. Она там долго сидеть может, все подготовлено было заранее.
— На улицу ей и впрямь соваться нечего. Кто-нибудь наверняка узнает ее, не пройдет она и двух кварталов. — С трудом представляю себе Таму Монтецуму в слезах. Они ей не идут.
— У нее есть маски. Она просто ждет, когда о ней позабудут. — Поймав мой вопросительный взгляд, Синдж прибавила: — Она разговаривает сама с собой. Вслух. А я сумела подобраться близко. И подслушала.