Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Я отодвинул чернильницу на безопасное расстояние, размышляя о том, что избавление от чернил было бы замечательным событием. Как только я увлекусь писаниной, вся моя одежда оказывается в чернильных пятнах.
— Каждый раз их становится все больше и больше, — вдруг сказал мальчишка. — Они ищут Ластира и Нудисс. И даже наняли себе в помощь человека по имени Бик Гонлит.
— Гаррет! — возопил Плеймет. — Что с тобой?
— Я знаю Бика Гонлита. Вернее, много о нем слыхал.
— Ну и что? Выглядишь так, будто тебя что-то удивило.
— Я так выгляжу, потому что действительно
— Они ищут вовсе не меня, — произнес Кип таким тоном, словно его безмерно поражала тупость окружающих. — Я их не интересую. Им нужны Ластир и Нудисс. А я им нужен только потому, что они думают, будто я знаю, где находится эта парочка.
— А ты действительно знаешь?
Интересно, кто эти Ластир и Нудисс?
— Нет.
Ответ, надо сказать, прозвучал не слишком убедительно.
Эти имена не попадали ни в одну из знакомых мне расовых ниш. На эльфов не похоже. Не исключено, что это гномы с севера. Однако если это не имена, а прозвища, то они вполне могут принадлежать и оркам. Нудисс на оркском наречии означало «похабщина» или что-то типа того.
— Кто они?
— Их невозможно отличить от обычных людей, — ответил мальчишка. — Они хотят, чтобы вы принимали их за людей, и вы в это верите, пока не посмотрите им в глаза. Глаза они переделать не могут.
Кто не умеет изменять свои глаза?!
— Что он, дьявол его побери, несет, Плей?
— Не знаю, Гаррет. Более осмысленного ответа мне от него добиться не удалось. Именно поэтому я и привел его к тебе.
— Премного благодарен. От подобного доверия на душе становится теплее, а все тело охватывает священный трепет.
Плеймет слишком хорошо меня знал, и на мой сарказм ему было наплевать.
— Вначале я тоже подумал, что у парня слегка поехала крыша, и некоторое время не обращал на его слова внимания. Не было никаких фактов, говоривших о том, что все эти россказни не плод его воображения. Но затем кто-то вломился в их дом. Это было очень странно, поскольку в этом семействе нет даже горшка, в который можно было бы пописать. На следующий день утром они заявились в конюшню.
Их было трое. Какие-то чудные бабы. Я отвел Кипу уголок в кузнице, и он его использует в качестве мастерской. Так вот, эта троица пыталась уволочь парня.
— И ты им не позволил?
— Естественно. — Мой вопрос, судя по тону, которым был произнесен ответ, показался ему оскорбительным. — Но если по совести, то изгнал их не только я. Их беспокоили лошади. Похоже, эти бабы их боялись.
— Это говорит лишь о том, что они не лишены здравого смысла.
— Как ты можешь так шутить, Гаррет? — печально произнес Плеймет, не желавший слышать правду о лошадях.
— Девушки знали, что от лошадей одни неприятности, и то, что они хотели спасти парнишку от этих чудовищ, не должно тебя удивлять.
— У них были очень странные глаза, Гаррет, — сказал Плеймет, не желая продолжать дискуссию. — Как дырки в черепе. А когда они смотрели прямо на меня, создавалось впечатление, будто эти дырки затянуты туманом.
Я попытался представить, как проходила встреча в конюшне. Мой друг питает отвращение к разного рода насилию, но будучи идеалистом, может выступить с весьма тяжеловесными аргументами, если дискуссия, поскользнувшись на банановой корке, переходит из области интеллекта в несколько иные сферы. У него хватает здравого смысла понять, что не все разделяют его точку зрения. Он знает, что есть те, кого — чтобы убедить — достаточно поколотить, но есть и те, кого приходится убивать. Это, как правило, типы, от которых отказались бы и их мамочки.
— Может, это какая-нибудь новая порода? — спросил я.
Дело в том, что все населяющие Танфер расы способны к скрещиванию. Правда, саму механику процесса порой невозможно представить, но его результаты часто можно встретить на улицах города. Временами природа выкидывает довольно забавные трюки. И некоторые из этих забавных аномалий входят в число моих друзей.
Кип затряс головой, а Плеймет сказал:
— Дай-ка мне листок бумаги, я попытаюсь их нарисовать.
С этими словами он достал из кармана инкрустированную серебром коробочку из полированного вишневого дерева. Когда была открыта крышка, я увидел целый набор художественных принадлежностей. Плеймет извлек пару деревянных палочек, которые скорее всего и были знаменитым изобретением Кипа.
— Еще один неожиданный дар, — сказал я, толкая ему через стол листок бумаги. Обрывок был довольно чистым, так как я начал писать лишь на одной стороне.
В жилище Плеймета на стенах висели рисунки углем, но я не обращал на них внимания и тем более не предполагал, что автор этих картинок — хозяин дома.
Это еще раз говорило о том, что сыскная работа требует любознательности и внимания к мельчайшим деталям.
— Тебе надо срочно менять занятие, — сказал я, увидев, как умело Плеймет орудует рисовальными палочками.
— По правде говоря, Гаррет, большого призвания у меня к этому делу нет, — сказал он, ловко и уверенно управляясь с изобретением Кипа. — Если только для карнавала…
Он рисовал левой. Они все левши. А у парня, который рисовал Элеонору, видимо, обе руки были левыми.
Портрет довольно быстро обретал законченную форму.
— Оригинал, видимо, был довольно жуткой тварью.
Голова создания напоминала обращенную тупым концом вверх грушу. Рот был настолько крошечным, что питаться это существо могло разве только супом. Ушей я не увидел, но Плеймет еще не закончил портрет.
Рука художника двигалась все медленнее и медленнее. На лбу вдруг появились глубокие морщины, выступили капельки пота. Плеймет собрал все силы, чтобы заставить свою руку двигаться в нужном направлении.
— Да, к этому делу у меня гораздо меньше призвания, чем к произнесению проповедей, — выдавил он.
— Что не так?
— Я не могу изобразить то, что видел. Мне хотелось нарисовать женщину, которая командовала парадом. Ничего особенного. Маленького роста, волосы имбирного цвета, обрезаны прямой челкой над глазами, а на висках спускаются на пару дюймов, прикрывая те места, где должны находиться уши.