Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Торнада — это Плоскомордый Тарп в юбке, только с более гибкими моральными принципами. Я бы не советовал вам доверять ей свое фамильное серебро. Или вообще что-либо, имеющее для вас какую-то ценность.
Она честно старается держать себя в руках, но соблазн слишком велик.
Отвлеченный приближением огромной, не лишенной привлекательности светловолосой угрозы, я не сразу заметил, что сопровождает Тарпа она не одна.
Плоскомордый привел с собой шестерых. Ну, пятерых. Прилипала, Йон Сальвейшн, в то время являлся всего лишь дополнением
Остальные — вполне серьезные мордовороты. Троих я узнал. Все из тех, кому такой человек, как я, может доверять.
Плоскомордый умеет подбирать людей… ну, за исключением Торнады.
Я выудил Тарпа из толпы.
— Будешь теперь здесь за старшего. Работа простая: не пускать на стройку ни души без пропуска, подписанного лично мной. Никаких исключений. Даже для Торнады. Там, внутри, несколько голодных призраков.
Плоскомордый уставился на меня выпученными глазами — ему явно не хотелось мне верить. Однако он не мог игнорировать того факта, что мы с ним не раз попадали в ситуации, когда странность прямо-таки зашкаливала.
— Призраков?
— Чего-то, что выглядит как призраки. Хотя не исключено, что это гораздо хуже. Надеюсь, Покойник сможет все несколько прояснить.
Тарп заметил, что Торнада косится в мою сторону — уже не в первый раз.
— Не бойся, Гаррет. Это ее присутствие Прилипалы напрягает немного. Она панически боится письменного слова. И всегда будет, хоть режь ее.
Чертовски долгая реплика для Плоскомордого.
— Поверю тебе на слово. Хотя судя по тому, что мне приходилось слышать, Йон Сальвейшн не совсем бесстрастный наблюдатель.
— Ты так считаешь? Думаешь, он просто таскается за ней, словно она вновь родившееся воплощение Ромассы?
— Какой еще Ромассы?
— Богини плотской любви. У одного из племен, с которыми мы имели дело в Кантарде. Ее аватара даже больше, чем Торнада. — Тарп молитвенно сложил руки на груди. — Ее работа заключалась в обучении подрастающих молодых мужчин тому, как ею заниматься.
— Она что, реально существовала?
— Еще бы! Ну, аватара, во всяком случае. Не лично богиня, а ее воплощение. Быть избранной на эту должность считалось большой честью.
Век живи — век учись. Правда доверяй, но проверяй.
— То-то парни там, поди, довольны? — предположил я.
— Аватара тоже не грустит.
Тинни, разумеется, подслушивала. Нельзя сказать, чтобы причудливые обычаи дальних стран пришлись ей по вкусу.
— Надо было мне ехать с Аликс в карете. А теперь придется тащиться до дома пешком.
Вид у Плоскомордого был такой, будто он собирался еще долго распространяться на тему того, как живут там, в Кантарде. Однако вместо этого он повернулся ко мне.
— Так что это за пальтецо у тебя такое?
43
Когда мы добрались до моего дома, терпение Тинни Тейт практически иссякло. Я честно ни слова не говорил по поводу ее умения выбирать обувь по погоде. Самое последнее дело дразнить молнию.
Я полез в карман за ключом, когда дверь отворилась.
За дверью стояла и смотрела на меня Пулар Паленая, и вид она имела такой… слегка одурманенный.
— Что такое? — спросил я.
— Я не смогла его выследить.
— Кого?
— Лазутчика Фелльске. Того, которого хотел отыскать мистер Дотс. Я не смогла его выследить. — Она вконец расстроилась. — Никогда еще такого не бывало.
— Мне очень жаль. Но не стоит так убиваться.
Тинни пнула меня в спину — я сразу сообразил, что, если бы Паленая родилась человеком, она как раз сейчас и ударилась бы в слезы.
— Ладно, ладно. Как ему удалось замести след? — Профессиональный разговор — вот что помогает лучше всего. Это выведет ее из мрачных мыслей о собственной несостоятельности.
— А откуда вы… — Она оглянулась на дверь в комнату Покойника, явно готовясь укорять его за разглашение ее девичьих секретов. Можно подумать, я и сам не способен догадаться. — Все время выбирал дорогу по таким местам, где вонь перебивала все запахи. Даже его.
— И отходил другими путями, не теми, что приходил. Верно? — предположил я.
— Возможно. Я думаю…
— Что?
— Извините. Я немножко не в себе сейчас.
— Понимаю. Я там был. А ты не могла обойти область с сильной вонью кругом и поискать место, где выходит его след?
— Теоретически — да. Но на самом деле — вряд ли. Там такая сильная вонь, что нюх отшибало. И все, кто оттуда выходил, тащили с собой эту вонь. — Должно быть, она говорила про скорняжный квартал. В том, что касается вони, скорняки вне конкуренции. — Я, наверное, вообще могу распознать только таких, кто пахнет, как Плоскомордый Тарп, когда ему совсем уж одиноко. — Все-таки Паленая просто чудо. Я с трудом сдержал улыбку. Как она прошлась по Тарпу. Когда он выходит на вечернюю прогулку, он поливается чем-то вроде… не знаю даже, с чем и сравнить. Это вне всяких сравнений. Вот его-то точно не потеряешь. Паленая его даже под водой нашла бы. Иногда это просто невыносимо. И результаты вполне предсказуемые — полный облом, если только он не наткнется на женщину, совершенно слепую и начисто лишенную обоняния. Ну, или на одну из тех, у кого такой же дурной вкус на парфюмерию, как у него. Таких не так уж и мало, хотя большинство их все равно не по зубам мистеру Тарпу.
Гаррет.
— Что ж, вот и ответ на главный вопрос. Его Самозванство изволили проснуться. А теперь, если Дин сообразит нам обед, достаточный, чтобы насытить меня и мою ненаглядную, жизнь вообще можно считать распрекрасной.
— Ты когда-нибудь заткнешься? — прорычала Тинни.
— Туфли жмут, — пояснил я Паленой. — И с утра крошки во рту не было.
— В следующий раз, как соберусь сюда, надену зимние башмачки, — вздохнула Тинни.
— Только не те, красивые. Возьми попроще, рабочие.