Приключения Григория Половинки
Шрифт:
Котька охватила какая равнодушие.
«Ну и пусть! .. Пусть зовет кого хочет, пусть смеются, пусть издеваются, пусть ославлять на весь мир! Пусть! Так мне и надо! Чтобы не был такой умный! .. Но это же волк ... настоящий волк ...
Нет, этот Половинка таки не обычный парень. Неужели прищелець? Но какое это уже имеет для меня значение, как я сейчас сорвусь, упаду и ... Вот уже руки слабеют, дрожат, и во всем теле такая вялость, вялость ... Неважно ... Все равно ... »
–
– Словно сквозь сон услышал он голос Григория Половинки.
Половинка, кряхтя, еле тянул длинную лестницу. Нести ему было не под силу, он волочил ее по земле.
– Сейчас, я сейчас! Подожди!
– И Половинка засуетился вокруг лестницы, пытаясь поднять и доставить ее к дереву. Но лестница была очень длинная и тяжелая, а Половинка был очень мал и слаб. И ничего у него не получалось. Он сопел, пыхтел, но не мог поднять лестницу.
– Эх! .. Дед уехал в город по рамки для ульев, а людей звать не хотелось бы. Они же не поймут, смеяться начнут. С меня ... Что я плохого лестницы поднять не могу. Что же делать? ..
– Он на мгновение задумался, глядя в землю, потом поднял вверх палец.
– О! Подожди, я сейчас ...
И опять куда побежал. За минуту прибежал, держа в руках длинную веревку.
– Сейчас! Не волнуйся! .. Главное - техническая идея, - он коротко хихикнул, прикрыв рот ладонью, затем привязал один конец веревки к верхней ступени лестницы, взял в руки второй конец, раскрутил над головой и бросил. Но веревка долетела до половины ствола сосны и упала на землю.
– Что-то тяжеленько привязать надо, - он бросился искать, нашел какой корягу, привязал и снова бросил. Но и теперь ничего не вышло.
Он опять бросил, и опять не получилось.
Он все бросал и бросал, стараясь из последних сил, но никак не мог добросить до ветки, чтобы перетянуть через нее веревку.
– У-у, слабак!
– Он заскрежетал зубами и обеими руками ударил себя по голове.
Котьци стало жаль его, что он так убивается. И это же через него, чтобы снять его с дерева. Вдруг решимость охватила Котька. Он разомкнул окоченевшие пальцы и, не глядя вниз, начал слезать. Он слезал очень медленно, обхватив руками и ногами ствол, и от напряжения дрожал. Боли он не чувствовал, хотя ужасно царапался об кору.
Половинка сначала замолчал, а затем осторожно начал поддерживать его снизу негромким бодрыми выкриками:
– Да! Да! Правильно! Давай! Давай! Еще! Еще! .. Наконец Котька ступил на землю. Вернее, не сделал, а сел на землю, ноги его не держали.
Половинка бросился к нему, помог подняться:
– Молодец! .. Спасибо? .. А то я уже не знал, что и делать ...
Он еще извинялся!
В Котька не было сил что-то говорить. И он не успел даже испугаться, когда неожиданно
– А ну тебя!
– Половинка оттолкнул волка.
– Вот Верзила! Думаешь, я от него страха не натерпелся? Как приехал ... Ого-го! Целый день в погребе просидел. Замерз как бешеный. Думал, на снеговика превращусь. И главное - не лает же, сатана. Ибо дед же глухой, все равно не слышит. И он привык, и как-то, подходит и за полу дергает. Но умный ужасно. Детей не трогает никогда. Играть очень любит. То он бежал к тебе играть. Но разве ты знал! Это помесь настоящего волка и овчарки. Дед его из соски выкормил.
Котька только молча кивал. Ноги еще дрожали и подгибались. Он боялся, что снова сядет на землю. Ему хотелось поскорее уйти.
– Ну, с ... пока!
– Еле выдавил он из себя.
– Пока! ..
– Сказал Половинка.
Глава XIII
Сарайчик - не парфюмерный магазин.
Весло возвращается на место.
«Скажи, а как там, в ваших школах? Задают много? "
Опять Сэму.
Эх! Дорогой читатель! Если бы в жизни было, как в театре - сначала репетиция, а потом уже спектакль ... Ведь лучшие мысли и решения приходят в голову всегда почему после того, как-то уже произошло, то уже сказалось, то уже сделалось ...
А какие же хорошие, меткие слова звучат мысленно, какие прекрасные поступки в воображении, когда все уже позади! .. Но поздно! Не переиграешь. В жизни репетиций не бывает. Сразу играется спектакль. И хоть бейся головой об стенку - ничего не поможет. Спектакль окончен, публика разошлась, играть не перед кем ...
Ну чего, чего он сразу не слез с того дерева? Чего дрожал, чего трясся, чего боялся, как заяц? Ведь потом он таки слез! Сам! .. Без посторонней помощи. Так чего же было не сделать это сразу?. Чего же было не это сделать сразу?. Эх-х! ..
Котька аж зубами скрипел от досады и злости на самого себя, как он себя презирал! Как он себя ненавидел в эту минуту! .. Как он только не ругал себя! ..
Но так уж устроен человек, что она не может все время себя презирать, ненавидеть и ругать. Проходит некоторое время, и человек находит в себе силы простить себе, найти какие смягчающие причины и дать себе слово, что такого больше никогда-никогда не будет ...
Котька происходил немного по улицам, отошел, ноги перестали дрожать и понесли наконец его к третьей от поля избы, под железом (у ворот колодец и тополя).
Чайник и Петякантроп, очень серьезные и сосредоточенные, молча прохаживались по двору.
– Привет, ребята!
– А-а, это ты? Привет!
– Сказал Чайник.
– Привет!
– Сказал Петякантроп и внимательно осмотрел Котька.
– А чего, это ты такой ... поцарапан? С котами воевал?
– Да ...
– смутился Котька.
– Это ... это вчера ... в чертополохе ...
Трудно ему было врать, не любил он врать.
– Слушай ... Знаешь ...
– Чайник наморщил лоб, демонстрируя напряженную работу мысли.
– Я так считаю, тебе лучше где-то спрятаться. А как он тебя увидит, то может ...