Приключения и фантастика (сборник)
Шрифт:
– Когда дерну вот так два раза, - и Вася, показывая, потянул шнурок, - значит, мне плохо и тащите меня изо всей силы наверх!
– Ну, я думаю, дергать тебе не придется, - силясь улыбнуться, ответил Глоба.
Вася взглянул ему в лицо и вздрогнул. Сейчас оно было бледное, даже серое, и поражало странным своим выражением. Когда Глоба попытался улыбнуться, ничего похожего на улыбку не получилось. Только растянулись серые губы, открывая ряд темных, пожелтевших зубов, и сильнее сбежались морщины вокруг рта и глаз.
Вася подумал, что Глоба боится
Табунок мелких зеленых рыбешек испуганно метнулся в сторону.
Гибкое тело Васи оторвалось от кормы, на какую-то частицу секунды словно застыло в воздухе и, совсем не подняв брызг, исчезло под водой.
Шлюпка покачнулась, чуть подалась назад. Тонкий шнурок, скользя по борту, с шуршанием шел в глубину.
Глоба облегченно вздохнул и стал смотреть в воду, где, как длинная, зеленоватая рыба, плыл Вася.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Зеленая прозрачная вода словно расступилась перед Васиными глазами. Бросившись с кормы шлюпки, он пошел вниз, стараясь не отдаляться от мачты.
С каждым метром пути становилось темней. Все вокруг было освещено фантастическим темно-зеленым светом, необычным и неясным.
Было уже очень глубоко, и в ушах стало потрескивать, появилось ощущение сильного давления. Однако Васе это было знакомо, и он ничуть не испугался. Он знал, что через несколько секунд потрескивание прекратится, и опускался все глубже и глубже к тому месту, где черной дырой темнела дверь рулевой рубки.
Вася не собирался сразу же, с первой попытки, достать из рубки пакет со скрипкой. Все рассмотреть, все выяснить и найти все возможные ходы и выходы - вот что было сейчас его задачей.
Достигнув крыши рулевой рубки, он ухватился за выступ и сквозь большое, в нескольких местах разбитое стекло, закрывавшее всю переднюю стенку, заглянул внутрь.
Долгая практика научила Васю исключительно экономно пользоваться тем запасом воздуха, который он набирал в легкие. Перед тем, как нырнуть, он набирал полную грудь, а потом через каждые пять-десять секунд выпускал изо рта по несколько больших серебряных пузырьков. Они быстро, бесшумно исчезали где-то вверху.
Если снаружи рубки было немного света, то в самой кабине, закрытой со всех сторон, царил мрак, и в первое мгновение Вася ничего не увидел. Но через несколько секунд, когда глаза привыкли к странному освещению, мальчик смог уже хорошо все рассмотреть. Потемки па такой глубине были необычными, загадочными: солнечные лучи здесь теряли свою яркость, и светилась только густая зеленая вода.
В рубке какие-то вещи, густо обросшие подводным жирным мхом, были разбросаны на небольшом столике и на полу около штурвала.
На компасе, который обычно блестит сияющей свежестью промытого стекла и начищенного металла, сидел большой темно-зеленый, почти черный краб. Он смотрел па Васю бесцветными, глубоко запавшими глазами, и на мгновенье пареньку стало страшно. Но страх тотчас прошел - крабы были старыми знакомыми. Вася переловил
Мальчик жадно вглядывался туда, где около задней стенки рубки на полке должна была лежать скрипка. Вчера в кафе Глоба все точно рассказал ему и даже нарисовал на клочке бумаги. Действительно, там что-то темнело, и Вася вздрогнул от радости. Ему ужасно захотелось сейчас же, не поднимаясь на поверхность, заплыть через дверь в кабину и взять скрипку. Но в легких появилось неприятное ощущение тесноты. Кончается воздух. Надо подниматься наверх, если он не хочет остаться в этой зеленой темноте навсегда.
Краб, который до сих пор сидел неподвижно, боком подполз ближе к лицу Васи, и мальчику снова стало не по себе. Медленно двигая большими, сильными передними клешнями, краб смотрел ему прямо в глаза. Сейчас этот огромный противный краб был единственным хозяином яхты, рубки, компаса и скрипки.
Вася выпустил изо рта еще несколько серебряных пузырьков и разжал руку. Вода тотчас мягко подхватила его, понесла вверх. Стайка рыб, неторопливых и бесстрашных, проплыла совсем недалеко от Васиных глаз. Рыбы плыли медленно, тяжело двигая красноватыми плавниками. Они и Вася были добрые старые знакомые, которым нечего бояться друг друга.
Вася поднимался все выше и выше. С каждым сантиметром все ярче становился солнечный свет.
Прищуренными глазами мальчик смотрел наверх. Солнце, лишенное яркого ореола жгучих лучей, висело словно огромный огненный шар. Тяжелый массив скалы Дельфин темнел вдалеке.
Вода выталкивала пловца с каждой секундой все сильней, он помогал ей умелыми ритмическими движениями рук и ног, словно опирался на нее. Его мокрая, потемневшая от воды голова появилась возле лодки в том же месте, под кормой, где минуту тому назад Вася бросился в море.
Свежий морской воздух могучим животворным потоком влился в грудь. С минуту Вася смаковал его, не отвечая на вопросы Глобы. Немного отдышавшись, он подтянулся на руках, быстрым движением вскочил в шлюпку и сел на свое место.
– По-моему, там все в порядке, и ее можно будет достать, - сказал он, не обращая внимания на вопросы Глобы.
– А почему же ты сразу не взял?
– резко и зло крикнул Глоба.
Вася удивленно взглянул на него и даже вздрогнул от неожиданности: всегда спокойного, выдержанного
Глобу нельзя было узнать. Глаза гневно горели, лицо покраснело. Вася испугался. Вот-вот Глоба бросится на него с кулаками. Не понимая, почему именно Глобе так хочется, чтобы он достал эту скрипку с затонувшей яхты, Вася ответил тихим, виноватым голосом:
– Я сейчас ее достану. Вы не волнуйтесь.
– Марш в волу, - крикнул Глоба, и перепуганный Вася вскочил с места. Он не осмеливался даже взглянуть на разъяренного Глобу. Ему было страшно нырять снова к затонувшей яхте, в зеленую темноту, туда, где колышутся липкие водоросли и сидят страшные черные мертвоокие крабы. Но оставаться здесь было еще страшнее. Не колеблясь ни минуты, он стал на борт Шлюпки.