Приключения Ийона Тихого
Шрифт:
ДИРЕКТОР. Тоже мне! Какое убожество? По-вашему, кретин убог духом? Вы глубоко заблуждаетесь. Его душа — райские кущи, и за вход в эти кущи не платишь и гроша! Человек интеллигентный сначала намучается вдоволь, прежде чем найдет книгу, удовлетворяющую его, искусство, отвечающее его запросам, женщину, душа и тело которой находятся на требуемой им высоте. А кретин неразборчив, кретину все едино, лишь бы оно взволновало океан его воображения! Поэтому идиот всегда и всем доволен! Интеллигенту только бы улучшать, переделывать, исправлять, и то ему не так, и это плохо, а кретин доволен!
ТАРАНТОГА.
ДИРЕКТОР. А это вы откуда взяли? Простите, кто начал создавать цивилизацию? Пещерный человек! Вы думаете, он был разумен? Что вы! Он-то и был идиотом, он не отдавал себе отчета в том, что творил! Цивилизацию зачинали именно идиоты, а разумные люди теперь возятся с последствиями, ломают себе головы, мучаются, как вот я за этим столом! А, кроме того… как скучны все эти модернистские повести, все эти антипьесы, антифильмы, но что делать, скучай не скучай, разум обязывает! Но… вечером, после работы, я надеваю себе такой малюсенький отрицательный протезик — вот он тут, в ящике, — и напеваю идиотские песенки о ручейке на лужайке, о том, что сердце мое разбито… и плачу, и всхлипываю, и так мне хорошо… И ничего не стыжусь… Может быть, у вас случайно есть с собой какой-нибудь новый шлягер, а?
ТАРАНТОГА. Нет.
ДИРЕКТОР. А жаль! Знакомые привозят с Земли, когда ездят туда. Ну, хватит об этом. Простите, заболтался! Так что же я хотел сказать? Ах да! Вы хотели получить средство для продления жизни?
ТАРАНТОГА. Вы уже изволили нам дать…
ДИРЕКТОР. Да, правда… Вот тут — гарантия… Препарат продляет жизнь до сорока лет!
ТАРАНТОГА. На сорок?
ДИРЕКТОР. Не НА, а ДО. ДО сорока!
ТАРАНТОГА. Как это ДО сорока? Мы живем дольше…
ДИРЕКТОР. Не может быть?! Вероятно, у вас есть какое-то более сильное средство?
ТАРАНТОГА. Нет, вообще без средств. Так живем…
ДИРЕКТОР. И долго?
ТАРАНТОГА. Бывает, что и до восьмидесяти, девяноста лет…
ДИРЕКТОР. Феноменально! Я должен распорядиться, чтобы это проверили. Так… Что там еще? Ага, средство против облысения… Увы, господа, эту проблему мы еще не решили. Но после того как вы узнали о решении проблем быгоней, эморданов, грезородных, а также о методах соблюдения гигиены летающих тарелок, вы, я надеюсь, вернетесь из этой экспедиции на родную планету совершенно удовлетворенные! Счастливого пути и до свидания!
Хыбек и Тарантога вновь оказываются на Земле, в квартире Тарантоги.
ХЫБЕК. Сплавили нас.
ПРОФЕССОР. Вы так думаете?
ХЫБЕК. Ясно. Маневр космической бюрократии. Отвертелись. П-хе! Господин профессор, в следующий раз им это не удастся!
ПРОФЕССОР. В какой следующий раз?
ХЫБЕК. А как же! Не можем же мы так… Располагая таким изобретением… Кроме того, я чувствую, что уже привыкаю. Просто надо быть увереннее. Не дадим себя сплавить. Наверно, у вас намечены еще какие-нибудь цели… Господин профессор…
ПРОФЕССОР. Даже и не знаю… Может быть, хватит на сегодня?
ХЫБЕК. Что вы!
ПРОФЕССОР. Ну, тогда… ладно. Есть тут у меня на примете небесный объект, называемый NGC 687 дробь 43 по большому звездному каталогу Мессье.
ХЫБЕК. Искусственно?
ПРОФЕССОР. Да. Это говорило бы о наличии цивилизации столь развитой, что ее функционеры по собственной воле уменьшают или увеличивают светимость родной звезды.
ХЫБЕК. Так, как подкручивают фитиль керосинной лампы?
ПРОФЕССОР. Вот именно.
ХЫБЕК. Так чего же мы ждем? Профессор, вперед!
ПРОФЕССОР. Ну-ну! Больше выдержки, юноша! Впрочем, в интересах науки можно попытаться. Приготовьте чистую бумагу и карандаш.
ХЫБЕК. Я готов.
ПРОФЕССОР. Внимание, трогаемся!
VI
Звуки, световые эффекты, появляются звезды, какая-то большая туманность — в углу между шкафом и окном. Затем становится совершенно темно, и только слышны странные звуки. Потом на месте туманности возникает нагромождение белых абстрактных форм; они похожи на извилины головного мозга, но не слиты воедино, а разделены. Вместе они образуют нечто вроде странного огромного безглазого Лика, то есть провалы глаз и рот — как бы пустоты между элементами белой композиции.
ЛИК (звук исходит неизвестно откуда, голос низкий, но мягкий; бас огромного, склонного к рассеянности добродушного существа).Взять… шесть квинтильонов звездного порошка… одну темную туманность… половину светлой… щепотку космической пыли… смешать… раскрутить… до появления спиральной лепешки. Хм, лепешка! Хорошая? Кто ее знает? Какой «кто»? Может, я? Хо-хо, большие трудности. Я? Да, я. Где? Вероятно, везде. И возможно, даже еще дальше. И все, и все еще я? Ничего больше, только я? О, что за бесконечность! Хм. Не очень подходит. Может, добавить пару белых карликов?
ХЫБЕК. Кто это?
ПРОФЕССОР. Наверно, местное существо.
ХЫБЕК. Сам себе читает кулинарные рецепты?
ПРОФЕССОР. Скорее всего, космические, что-то о звездах. Тише.
ЛИК. Что я говорю? Шаровое или спиральное скопление? Может, больше не перемешивать? Будет слишком горячо. Еще получатся комочки…
ХЫБЕК. Профессор, кажется, он бредит…
ПРОФЕССОР. Тихо, тихо же!
ЛИК. Я? Это кто, это я говорю? Скверно! Говорю и сам не замечаю, что говорю. Наверно, по причине всеприсутствия. Что должно было получиться теперь? Спиральная галактическая лепешка…
ХЫБЕК. Господин профессор, он, кажется, совсем спятил!
ПРОФЕССОР. Тихо!
ЛИК. А это что? Что мне все говорится и кажется, будто говорю вовсе не я?
ХЫБЕК. Потому что не вы говорите, а я.
ПРОФЕССОР. Пан Хыбек!
ЛИК. Ну?! Тут кто-то есть! Но что значит «тут»? «Тут» — значит где? Кто-то говорил?
Отдельные элементы Лика, белых мозговых тканей, образующих щеки Лика, двигаются, складываются в некую гримасу.
ПРОФЕССОР О?! Кажется, что здесь вероятно и даже наверное кто-то есть. Не известно где, не известно кто. Ау!