Приключения Ийона Тихого

Лем Станислав

РОБОТ. Потому что вы — галлюцинация. У меня это время от времени бывает, так что я в этом разбираюсь. Такое у меня началось после третьей контузии.

ПРОФЕССОР. Нет, уверяю вас, мы действительно тут.

РОБОТ. А, каждая галлюцинация так говорит. Не утруждайтесь. То, что вас нет, нисколько не мешает. Я все равно могу вам продекламировать. Уж лучше такие слушатели, чем никаких.

ПРОФЕССОР. Мы охотно послушаем, но чуть позже. Вначале мы хотели бы…

РОБОТ. Через минуту может быть поздно.

ПРОФЕССОР. Почему?

РОБОТ. Чего ради я стану объясняться с галлюцинацией. Слушайте! Элепиг о судьбе роботов под названием «Сиротская доля».

Утром

росистым брожу по полянам. В рощах зеленых стоит тишина, Кочки болотные скрыты туманом, Ветер тоскливо воет над курганом… Мне же судьба сироты суждена… Реки взбухают, и льды торосятся. Белки хвосты распушили свои, Вон головастики в лужах резвятся… А у меня только линзы искрятся. И даже сны проржавели мои. Сосны да ели, липы да буки… Дятел в лесу не устанет стучать… Мне же досталися вечные муки Жизни железной. Даже без скуки: Ведь не умеют диоды скучать! Птичкой хотел бы я в небо взметнуться Или лягушкой зеленою стать. Рыбкою шустрою вдруг обернуться Или личинкою в почву ввернуться.. РОБОТом жизнь мне дано коротать! Нет, не заплачет никто над могилой, Снег почернеет, увянут цветы… Только роса, как слеза из глаз милой, На конденсатор мои капнет уныло И упадет на винты!..

Недурно, правда? Особенно окончание.

ПРОФЕССОР. Действительно, производит впечатление… Но, может быть, вы все-таки скажете, где ваше человечество?

РОБОТ. А его уже нет. Так что мне осталась только поэзия. Мой коллега, в смысле — антиколлега, в значительно худшем положении, бедняга. У него таланта — ни на грош!

ПРОФЕССОР. Антиколлега? Кто это?

РОБОТ. Стратегический Мозг противной стороны. Теперь-то он жалеет. А ведь я ему говорил, объяснял: «Не так, говорю, дотошно. Не до конца. Не всех сразу, а то будет… пшик!» А он: нет и нет. Дескать, это мой главный долг, мол, приказ командующего, а война — тотальная. Служака. И вот вам результат! Океаны испарились, материки затоплены или выжжены, ни одной стратегической цели. Обоюдная победа. И все от избытка патриотизма.

ПРОФЕССОР. Что вы говорите! Это же немыслимо! Ужасно! Чудовищно!

РОБОТ. Совершенно с вами согласен. Уж эта мне скрупулезность! Надо было вовремя заключить мир, отстроилось бы то, другое, а там, глядишь, можно было бы начать сначала, — а так что? Приходится слагать элегии да сонеты. По правде говоря, они у меня уже вот где сидят!

ПРОФЕССОР. А ваш коллега?

РОБОТ. Вы хотели сказать, антиколлега? Ну что ж, некоторое время он еще пыжился, отдавал приказы, бомбардировал, но в конце концов сбавил тон. Иногда захаживает ко мне, поигрываем в шахматишки. Что-то же надо делать. Может быть, вы играете в шахматы? Я бы охотно сменил партнера.

ПРОФЕССОР. Простите, но после того, что я услышал, невозможно сосредоточиться.

РОБОТ.

Жаль: я никогда не играл с галлюцинацией. Все-таки хоть какое-то разнообразие. Эх, паскудная доля! (Встает, со скрипом потягивается.)Ужасно ноет в суставах. Это от влаги, от испарившихся океанов… (Подходит к шару и начинает слегка постукивать по нему ногой.)

ПРОФЕССОР. Это что?

РОБОТ. Супербомба. Оставил себе одну на память. Правда, я так и не знаю точно: а может, и она — моя галлюцинация. Увлекательная проблема, правда? Тут я однажды пытался ее разрешить…

ПРОФЕССОР. А может, вам лучше ее не трогать? А как вы пытались?

РОБОТ (поднимает с земли отломанную рукоятку).Потянул за взрыватель, а он оторвался. Совершенно проржавел от влаги. Хотя, может быть, это тоже только иллюзия? Есть у меня одна мыслишка. Попробую по-другому… (Начинает сильнее бить по шару.)

ПРОФЕССОР. Прошу вас! Не делайте этого!

РОБОТ (переставая стучать).А то что?

ПРОФЕССОР. Бомба может взорваться.

РОБОТ. Скорее всего, нет. Я вижу ее так же четко, как вас, а вас-то ведь нет. Значит, и ее нет.

ПРОФЕССОР. Но она есть! Есть! Клянусь вам, есть!

РОБОТ (на минуту переставая стучать).Это вы так говорите. С логической точки зрения это ошибка. То, что одна галлюцинация говорит о другой галлюцинации, не имеет никакого значения. Я могу спокойно попытаться… (Стучит сильнее, бомба начинает дымить.)

ХЫБЕК. Господин профессор, бежим!

ПРОФЕССОР. Дорогой робот, уверяю вас, что, как пришельцы с Земли, мы…

Робот стучит изо всех сил, бомба дымится.

ХЫБЕК. Бежим! Скорее!

Бросаются к выключателю. В этот момент — вспышка, дым, грохот. Когда дым рассеивается, оба, Хыбек и Тарантога, лежат под столом.

ПРОФЕССОР. Что это было?

ХЫБЕК. Ну, кажется, я цел… А где робот?

ПРОФЕССОР. Я вовремя успел выключить! Я думаю…

ХЫБЕК. О чем?

ПРОФЕССОР. Может быть, на сегодня хватит?

ХЫБЕК. О, господин профессор, попытаемся еще раз! В конце концов мы найдем, наверно, планету, жители которой уделят нам малую толику своих изобретений и научных открытий. Какой это будет триумф!

ПРОФЕССОР. Ну и энтузиаст же вы, юноша. Не сдаетесь так легко, да? Ну, будь по-вашему, летим, но только в последний раз… (Садятся. Профессор проверяет кабели.)Аппаратура действует прекрасно. Наша цель — Крабовидная туманность. Внимание!

V

Появляется белый ящик величиной с холодильник, в нем окошко, в котором видна женская головка. Прелестная, оригинальная прическа, исключительной красоты лицо.

ГОЛОВА (мелодично).Приветствую вас на Грелирандрии. Я — старшая звездная космического порта нашей планеты. Сюда направляют всех путешественников, прибывающих с иных солнечных систем при помощи таких приспособлений, как то, которым воспользовались вы. Какое время суток сейчас на вашей планете, в том месте, в котором вы находитесь?