Приключения короля Артура и рыцарей Круглого Стола
Шрифт:
Ночь Герейнт провел в разрушенном имении, и рано утром следующего дня герцог Ликональ одел его в старые доспехи, дал в руки длинное копье и вместе с Энидой и своей женой проводил его на большой луг подле замка. Там уже собралось много народу в ярких одеждах и много рыцарей в сверкающих доспехах.
Тут на своем огромном черном коне выехал на поле герцог Идер и направился к своей леди, сидевшей под навесом.
— Леди, — закричал он, — взгляните, вот там, на краю луга, ожидает вас серебряный Ястреб. Ибо вы прекраснейшая женщина, и это я доказываю в течение двух лет и докажу сегодня снова,
— Подождите немного, — закричал Герейнт, выезжая внезапно вперед. — Не берите его, прекрасная леди, ибо здесь есть леди прекраснее даже, чем вы, и я докажу ее право на серебряного Ястреба-перепелятника любому, кто осмелится отрицать это!
Тут герцог Идер засмеялся.
— Вот мужлан, который нашел старые ржавые доспехи в какой-то канаве, — сказал он. — Хорошая будет забава наказать его за дерзость. Но сначала я выбью его из седла!
Тут оба разъехались в разные концы поля и сошлись с такой силой, что копья их разлетелись на куски. Три раза они схватывались, и каждый раз их копья ломались. Но для четвертой встречи герцог Ликональ дал Герейнту крепкое копье, говоря:
— Это копье мне вручили в день, когда я был произведен в рыцари. И с того дня по сегодняшний я сражался с ним и не сломал его. И наконечник его еще остер.
Герейнт поблагодарил его, направил копье на соперника и как буря помчался вновь. И на этот раз он ударил его с такой силой, что у Идерова коня лопнули подпруги, а сам Идер перелетел через круп с седлом, которое так и оставалось под ним.
Герейнт спрыгнул на землю, обнажил свой меч с золотой рукоятью, и они сражались, нанося могучие удары, пока вся трава на лугу не была истоптана и не окрасилась кровью. И осколки старинных доспехов Ликоналя были разбросаны повсюду, словно красные лепестки опавших маков.
Герцог Идер наносил могучие удары, и Герейнт отступал под его напором.
— Вспомните оскорбления, нанесенные вам и королеве Гвиневере! — закричал Ликональ. — Вспомните о красоте моей дочери Эниды!
Тут Герейнт почувствовал прилив новых сил. Взмахнув мечом, он бросился на герцога Идера и сбил его на землю, расколов шлем и ранив его в голову.
— Пощадите меня, — закричал Идер, — я сдаюсь вам, благородный рыцарь, и Ястреб будет ваш, и вы можете отдать его, кому пожелаете.
— Отправляйтесь тогда ко двору короля Артура в Карлионе, — сказал Герейнт, — вы, ваша леди и ваш карлик. Просите там прощения у королевы Гвиневеры за оскорбления, которые нанес ей ваш карлик, и скажите, что Герейнт, сын Эрбина, прислал вас. И старый герцог Ликональ отправится с вами. И вы изложите ваш спор королю Артуру, ибо на долгое время вы лишили герцога его владений и долгое время живет он в разрушенной усадьбе.
— Все это я сделаю, — сказал герцог Идер, — но приглашаю вас в мой замок, и моего дядю Ликоналя также. Там устроим мы пир, и там окончится наша давняя вражда.
Большой пир был в тот вечер в замке Идера. А наутро они снарядились, чтобы выехать в Карлион.
— Поедемте и вы с нами, храбрый сэр рыцарь, — сказал Идер Герейнту.
— Нет, — ответил Герейнт, —
Тут Энида разгневалась на Герейнта, ибо она думала, что он уже рыцарь и что в тот же день отправится с ней в Карлион и назавтра женится на ней. И в своем гневе обратила она к нему неразумные речи:
— Вы и в самом деле недостойны рыцарского звания, — закричала она, — ибо сейчас вас заставляет уехать страх. В то, что вы отправляетесь искать приключений, я не могу поверить. И если вы уедете, то будьте уверены, что я поищу в Карлионе более храброго и благородного человека, который станет моим господином.
Побелевший от гнева и возмущения, заговорил Герейнт:
— Леди, в ваших словах величайшая несправедливость ко мне. Моя честь не позволяет мне поехать сейчас в Карлион с вами. Но, если это удовлетворит вас, скачите впереди меня по дороге, которой я должен следовать, и вы увидите, что может случиться. Скачите, не оглядываясь назад, и не говорите мне ни одного слова, что бы ни случилось!
— Я и в самом деле так поступлю, — ответила Энида, которая уже пожалела о своих опрометчивых и жестоких словах. И, сказав так, она простилась с отцом, села на коня и поскакала в глубь горных долин, а Герейнт, молчаливый и рассерженный, ехал несколько позади нее.
Вскоре на крутой тропинке, ведущей с холма в лес, встретили их три грабителя, и один сказал другим:
— Вот уж воистину прекрасный случай! Мы захватим эту леди и двух коней, ибо рыцарь, который так печально повесил голову, ничего не сможет сделать против нас.
Тут Энида повернулась и быстро поскакала назад к Герейнту. «Предупрежу его, — подумала она, — хотя он и просил меня не разговаривать с ним».
Но Герейнт лишь сказал:
— Может быть, вы и хотите моей смерти от руки этих людей, но так не случится. А потому я прошу вас хранить молчание!
Он наставил копье и внезапно напал на первого грабителя, попав ему в горло и уложив мертвым на землю. Второго он пронзил сквозь щит и доспехи. А третьего догнал и поразил в спину, когда тот бросился бежать. Тут Герейнт снял с них доспехи, привязал их к седлу коней и сказал Эниде:
— Скачите снова вперед, гоня перед собой этих трех коней. Но не говорите мне ни слова, пока я не обращусь к вам первым.
Они продолжили свой путь через глухой лес, и в середине его шесть вооруженных грабителей встретили их.
— Вот уж воистину прекрасный случай, — закричали они, — мы захватим эту леди и пять коней, ибо этот рыцарь, столь печально повесивший свою голову, ничего не сможет сделать против нас!
«Я предупрежу его на этот раз, — подумала Энида, — хотя он и просил меня не разговаривать с ним!»
— Разве я не велел вам хранить молчание? — сказал Герейнт. — Как бы вы ни желали моей смерти от руки этих людей, я не боюсь их.
Он наставил копье и сразил им шестерых грабителей, одного за другим, пронзая каждого, словно мотылька булавкой. Тут он снял их доспехи, привязал их к седлу коней и сказал Эниде: