Приключения мертвеца, или В поисках золотого пекинеса
Шрифт:
– Я буду играть в посудку! – заявил бесенок. Взгляд белых светящихся глазенок задержался на моей скромной персоне. – А ты будешь играть в посудку? Давай, садись за стол, сейчас будем пить чай!
Бесенок схватил меня за руку мертвой хваткой и потащил к столу! Через мгновение я сидел на стуле, отворачивая лицо от пышущего жаром самовара. В руке у маленького дьявола мелькнула веревка.
– Авалон!!!! – заорал я. – Мы так не договаривались, слышишь?!!! У тебя ведь есть еще приятели, да? Самое время с ними познакомиться, вот прямо сейчас, ага!
– Расслабься,
– Ну… – начала было канючить бесовка, глядя на отца, – Папа, а можно дядя тоже поиграет в посудку? Пожалуйста!
– Нет! – отрезал папа к моему глубочайшему облегчению.
– Хуй тебе, а не посудка! – выдохнул я, выпутываясь из веревки.
Мы покинули подвал, и бесы попрощались. Напоследок хозяин дома зыркнул на меня колючим пронзительным взглядом, вызывающим желание описаться. Видимо, нецензурная брань в адрес дочки ему очень не понравилась… Перед тем как судить меня, дорогой читатель, подумай, что бы ты сказал, окажись на моем месте. И надо понимать, кто был передо мной – не маленькая девочка, играющая «в посудку», а сатана с бантиком!
– Мде, живой ты мне больше нравился – посмелее был, – произнес бес с легким презрением, а потом добавил примирительным тоном, – ладно, будем считать, что ты ещё не адаптировался. Привыкай, Алексей, привыкай. Подобное будет происходить с тобой частенько после распределения. А если не повезёт, то вообще каждый день!
– Ты же мне сказал, что мне вроде как повезло, а, Авалон? А это как назвать?!
– А что? Мой товарищ вообще не сторонник насилия, просто его дочка иногда любит поиграть.
– Да она того мужика живьем варила!
– Ну варила и что? Типичные будни в аду, – пожал плечами Авалон. – Ладно, раз тебе малышка не угодила, пойдём дальше. Есть еще пара вариантов.
Бес снова повел меня следом за собой по адскому городу на встречу предполагаемой судьбе, которая, возможно, была куда менее печальной, чем вечность в компании маленького рогатого инквизитора. Мы остановились около огромного здания с трубами, из которых валил черный дым. Все прямо как в детской страшилке: в чёрном-чёрном городе, чёрные-чёрные дома, чёрный-чёрный дым и чёрные-чёрные черти чертят чертёж, тьфу, язык сломаешь!
Окна на первом этаже здания были покрыты толстым слоем пыли, в котором Авалон, состроив довольную морду, написал слово из трех букв – посередине «у» и это, конечно же, не душ, а он самый, так сказать, символ бытия. Я протер стекло, надеясь разглядеть что-нибудь внутри.
– Ну как оно? – спросил бес.
Если бы душа могла блевать, то я бы сблевал прямо сейчас… Но она, к счастью, на это не способна. Помещение внутри напоминало обитель лютого маньячилы из второсортного фильма ужасов, отснятого на каком-нибудь Хуливуде: кругом внутренности, кровища, отпиленные конечности и бесы, одетые в фартуки с поварскими колпаками, орудовали огромными ножами, разделывая извивающиеся души – очевидно, здесь готовили разносолы для обитателей первого круга.
– Ты мне сказал, что меня никто есть не будет, а это что, а?!! – выпалил я, ткнув пальцем в стекло.
– Во-первых, я сказал здесь – не забывай о маленькой, но очень важной детали, – бес хихикнул. – Во-вторых я говорил это там, то есть, в гостях у моего приятеля вегетарианца, а не здесь. Но ты особо не переживай – ампутированные конечности быстро отрастают, а душа сама по себе бессмертна, так что…
– Ну на хер! – перебил я Авалона, отпрянув от окна подальше.
– Что ж… есть еще одно вакантное место для тебя, мой друг Алёша, – протянул бес, задумчиво почесав подбородок, – думаю, у там найдется и для тебя местечко. Пошли!
От предвкушения новой встречи с предполагаемой судьбой у меня подкашивались ноги, которые вели следом за бесом, летевшим к еще одному своему приятелю. Когда мы остановились на пороге следующего дома, и Авалон дернул за веревку колокольчика, висевшего у двери, я ожидал увидеть еще одного беса, и ожидание это почти сбылось, с одной лишь разницей – бес оказался женского пола и с весьма аппетитными формами, надо заметить!
Матильда – так звали хозяйку, пригласила нас войти и провела к входу в подвал. У дверцы в полу стояла неимоверная вонь! Хозяйка дома открыла проход и предложила нам спуститься посмотреть на «её мальчиков». Между тем, сама Матильда отправилась на кухню.
Мы с Авалоном спустились вниз. Выбор оказался невелик: зажать нос или умереть второй раз от нестерпимой вони – я без колебаний выбрал первое.
Подвал Матильды буквально утопал в дерьме! Трое мужиков стояли поколено в экскрементах и курили, смачно затягиваясь! Авалон подмигнул:
– Курить хочется, да? Может, останешься здесь в гостях?
– Ой не знаю… – скривился я, глядя на пол, залитый дерьмом. – Мужики, а что с вами здесь делают?
– Ничего, – ответил лысый, затянувшись и выдохнув дымок, – с нами – ничего…
Перспектива стоять чуть ли не по пояс в дерьме – такая себе перспектива, безрадостная. И, тем не менее, лучше нюхать говно, чем играть в посудку с отмороженным бесенком или стать ингредиентом для дьявольского пудинга.
– Почти понравилось, да? – улыбнулся Авалон. – Тебе может и понравится, а вот некурящему тут триндец!
– Эээ… сложно сказать…
На лестнице послышались шаги. Спустившаяся в подвал Матильда держала в правой руке поднос, накрытый крышкой. Мужики побросали сигареты под ноги, и подошли к нам.
– Ну что, покурили? – улыбнулась Матильда, снимая крышку с подноса. – А теперь, мальчики, доедаем!
На подносе поблескивали серебряные чайные ложечки, глубокие ложки и половник. Мужики взяли столовые приборы и разошлись по углам подвала – «мальчики» Матильды зачавкали самым дерьмовым обедом в своей жизни…
Троица работала ложками так, словно уплетала манную кашу, а совсем не то, что уплетала на самом деле. По наглой морде Авалона расплылась хитрая улыбка.