Приключения Михея Кларка
Шрифт:
— Ну, для моих старых мозгов ваше рассуждение слишком тонко, — возразил упрямый старый пуританин, — наша Англия разделена на два лагеря. Одни стоят за Бога, другие — за антихриста. Тот, кто не с нами, — против нас. Всех, кто сражается под знаменем дьявола, мы должны презирать и поражать нашими мечами.
— Это верно, — ответил Саксон, наливая себе вина, — я не лаодикиец и временным владыкам служить не намерен. Я надеюсь послужить своему делу и мечом, и проповедью.
— В этом я нисколько не сомневаюсь, мой достоуважаемый друг, — ответил мэр, — извините меня, если я сказал что-нибудь резкое… Но вот что мне неприятно, — я должен сообщить вам грустные новости. Народу я об этом не говорил. Не нужно, чтобы люди падали духом,
Мы все вскочили с мест и растерянно глядели друг на друга. Спокоен остался один только сэр Гервасий Джером, который был невозмутим от природы и никогда не волновался. Вы помните, конечно, дети, то, что я вам говорил в начале. Монмауз возлагал большие надежды на восстание в Шотландии. Арджиль и шотландские изгнанники отправились в Айршир с целью поднять местное население. Они надеялись отвлечь на себя значительную часть войск короля Иакова. Если бы им это удалось, поход на Лондон был бы сопряжен с гораздо меньшими затруднениями. На Арджиля возлагались нами большие надежды, ибо в Айршире находились его собственные имения. Думали, что он в одних своих имениях соберет не менее пяти тысяч сабель. Кроме того, в восточных графствах было много преданных нам людей, готовых сражаться за Ковенант. Все эти люди были отличные воины, доказавшие свои качества во многочисленных стычках. Рассчитывая на помощь горцев и сторонников Ковенанта, Арджиль, казалось, мог надеяться на успех, тем более, что с ним находился пуританин из англии Румбольд и другие лица, опытные в военном деле. И вдруг пришла внезапная весть, что Арджиль разбит наголову и может считаться погибшим. Весть эта была удручающая. Теперь все войска правительства шли на нас.
— А из верного ли источника вы получили это известие? — спросил после долгого молчания Децимус Саксон.
— К сожалению, новость эта верная и никакому сомнению не подлежит, — ответил мэр, — но я понимаю ваше удивление. У герцога были надежные советники. При нем находился, между прочим, сэр Патрик Юм из Польцорза…
— Да, этот говорить умеет, но зато сражаться — ни-ни… — заметил Саксон.
— А Ричард Румбольд?
— Ну, этот сражаться мастер, зато в голове пустота. Спросите у самого Румбольда, он сам скажет.
— Там был еще майор Эльфинстон.
— Хвастун и дурак! — воскликнул Саксон.
— А сэр Джон Кохран?
— Большой льстец с длинным языком, но работу любит и глуп, — ответил солдат. — Да, этот поход был с самого начала осужден на неуспех. Во главе экспедиции стояли самые неподходящие люди. Я все это предвидел, но все-таки надеялся. Я думал, что отряд Арджиля сумеет пробраться в горную страну, где живут эти бродяги, что без панталон ходят. С этими бродягами он мог бы долгое время держаться против королевских войск. Так вы говорите, что они все попали в плен? Это урок нам, это предостережение. Монмауз и его советники должны действовать более энергично. Они должны поражать врага в самое сердце, а не отделываться пустяками. Пуще же всего не стоит медлить, а то мы попадем в такое же положение, как Арджиль и Румбольд. Скажите, зачем они промешкали два дня в Аксминстере? Ведь теперь нам каждый час дорог. Что это за порядок такой? Разобьет Монмауз маленький отряд милиции и радуется. Валандается в одном городе сорок восемь часов да благодарственные молебны служит. А враг-то не дремлет. Черчилль и Фивершам, как мне это хорошо известно, двигаются на запад со всеми силами. Голландских гренадеров у короля больше, чем крыс на чердаке.
— Вы правы, полковник Саксон, — ответил мэр. — Подождите, король скоро прибудет сюда, и я надеюсь, что будут нужны советы настоящих воинов; после ухода Флетчера при короле не осталось ни одного человека, который знал бы на практике военное дело.
— Так-так! — задумчиво произнес Саксон. — Теперь после гибели Арджиля нам придется меряться силами со всей армией Иакова. Нам надо рассчитывать только на себя.
— Верно, мы должны рассчитывать только на себя и на правоту дела, за которое стоим. Ну а вам, молодые люди, как понравились эти вести? Небось вам и вино после них показалось кислым? Может быть, вы хотите отступить от знамени Господа?
— Уж раз начали дело, надо его делать до конца, — ответил я.
— И я поступлю так же, как Михей Кларк, — добавил Рувим Локарби.
Сэр же Гервасий произнес:
— Мне, господа, решительно все равно. Воевать очень интересно, кроме же того, я нахожусь в хорошем обществе и поэтому доволен.
— В таком случае, — сказал мэр, — вернемся каждый к своей работе. Надо все приготовить к прибытию короля. Надеюсь, господа, что вы мне сделаете честь и поселитесь в моем смиренном жилище?
— К сожалению я не могу воспользоваться вашим любезным приглашением, — ответил Саксон, — в военное время я веду неправильную жизнь, ухожу из дома и возвращаюсь, как придется — то рано, то поздно. Я буду жить в гостинице. Еда там, правда, неважная, но у меня вкусы самые скромные. Черное пиво там найдется, тринидадский табак — тоже, а больше мне ничего и не нужно.
Мэр стал упрашивать Саксона поселиться у него, но тот уперся. Что касается нас троих, мы приняли с радостью предложение доброго фабриканта и поселились под его гостеприимным кровом.
Глава XIX
Ночное происшествие
После я узнал, что Децимус Саксон не принял приглашения Стефана Таймвеля по соображениям дипломатического характера. Мэр был твердый и последовательный пресвитерианин, и Саксон боялся близостью с ним скомпрометировать себя в глазах индепендентов и других крайних сектантов. Да, дети мои, Саксон был чрезвычайно хитрый и лукавый человек. Всегда он держал себя таким образом, что сектанты его любили и считали своим вождем. Вел он себя так потому, что был уверен в том, что в конце концов возьмут верх крайние элементы. Им-то он и старался угождать. Однажды он высказался совершенно откровенно в разговоре со мной.
— Фанатизм, — сказал он мне однажды, — означает ревность к делу; ревность к делу порождает трудолюбие, а трудолюбие есть главный источник силы.
И, основываясь на этом, Саксон строил свои планы.
Прежде всего Саксон позаботился о том, чтобы доказать всем, что он отличный воин.
Для этого он стал работать, причем старался, чтобы все его труды видели. Военное учение шло у нас с утра до полудня, затем после краткого отдыха мы опять принимались за муштру и кончали ее только вечером. В конце концов это занятие нам страшно надоело. Добрые граждане Таунтона были от нас в восторге. Они говорили, что лучше Вельдширского полка Саксона нет во всей Англии, но это, конечно, было преувеличением. Нам приходилось сделать очень много дел в очень короткое время. Не только наши солдаты были неопытны, но и нам, офицерам, было нужно учиться командовать. Мы с рвением занимались всем этим. Труды наши не оставались без награды. Наши солдаты с каждым днем становились лучше. У них стала замечаться военная выправка, и своим оружием они уже хорошо владели.
По мере того как мы преуспевали, полк наш рос в численном отношении. Прельщаемые воинственной внешностью наших пуритан, новички то и дело просили о зачислении их в Вельдширский полк. Мы брали только избранных, но даже несмотря на это полк быстро увеличивался. Моя рота настолько разрослась, что ее пришлось разделить на две половины. То же самое произошло с ротами моих товарищей. Вместо трехсот наш полк насчитывал теперь четыреста пятьдесят человек. Вид наш полк имел хороший, и все нас осыпали похвалами.