Приключения Натаниэля Старбака
Шрифт:
Некоторые из них ему улыбнулись, а другие даже не подняли головы от своих карт, но Старбак споткнулся, поняв, чем занимались в этом комфортабельном, даже роскошном доме с темными коврами, стенами с бумажными обоями и пейзажами в золоченых рамах.
Это было то логово разврата, которому его отец предрекал вечные муки, место дьявольского отвращения и неприкрытого греха, в холле которого на лакированной стойке с бронзовыми крючками для одежды, подставкой для зонтов и зеркалом лежали три офицерских кепи, шелковый цилиндр
— Можете остаться на любое время, молодой человек, — сказала миссис Ричардсон, остановившись у стойки в холле, чтобы выполнить инструкции Дилейни, — и совершенно бесплатно. Пожалуйста, будьте аккуратны, перила на лестнице не очень прочные.
Миссис Ричардсон повела Старбака вверх по лестнице, которая освещалась масляной лампой с бахромой, свисающей с высокого потолка на длинной бронзовой цепи, стены были покрыты обоями с выпуклым рисунком. Старбак был в мундире, его сабля в ножнах неуклюже клацала о балясины.
Наверху лестницы его ожидала занавешенная арка, а за ней света было еще меньше, хотя Старбак мог разглядеть картины на стене с изображением обнаженных пар, и поначалу не поверил своим глазам, но потом посмотрел во второй раз и покраснел от увиденного.
В глубине совести он знал, что должен отсюда уйти. Всю свою жизнь Старбак колебался между грехом и праведностью и лучше чем кто-либо другой понимал, что платой за грех служит смерть, но даже если бы все ангелы с небес и все проповедники земли прокричали бы эти слова ему в уши, он бы не повернул обратно.
Он последовал за одетой в черное миссис Ричардсон по длинному коридору. Чернокожая служанка с прикрытой тканью чашей на подносе подошла с другой стороны и отодвинулась в сторону, чтобы позволить миссис Ричардсон пройти, а потом широко улыбнулась Старбаку.
Из ближайшей комнаты донесся смех, а из другой — возбужденные мужские вздохи. Завернув за миссис Ричардсон за угол, а потом последовав за ней вниз по короткой лестнице, Старбак почувствовал головокружение, почти как если бы он был готов упасть в обморок.
Они еще раз завернули за угол, поднялись по еще одной короткой лестнице, и наконец миссис Ричардсон вытащила связку ключей, выбрала один из них и всунула его в замочную скважину. Она немного помедлила, повернула ключ и распахнула дверь.
— Проходите, мистер Старбак.
Старбак нервно вошел в комнату. Дверь за ним закрылась, ключ повернулся в замке, и там была Салли. Живая. Она сидела в кресле с книгой на коленях и выглядела даже прекраснее, чем он ее помнил. Многие недели он пытался вызвать этот образ в своих снах, но теперь, снова столкнувшись с ее красотой в реальности, понял, насколько неадекватными были эти видения. Он был покорен ею.
Они уставились друг на друга. Старбак не знал, что сказать. Ножны его сабли тихо царапали дверь. Салли была в темно-синем платье, а ее волосы были собраны в тяжелый пучок на макушке,
На ее щеке виднелся свежий шрам, не делающий ее менее прекрасной, но наоборот, на удивление еще более обворожительной. Шрам представлял собой белую полоску, идущую от левой скулы к уху. Она взглянула на него столь же удивленно, насколько он был взволнован, а потом закрыла маленькую книгу и отложила ее на столик рядом с собой.
— Это же священник! — похоже, она рада была его видеть.
— Салли? — голос Старбака дрожал. Он был взволнован, как ребенок.
— Теперь я Виктория. Как королева, — засмеялась Салли. — Мне дали новое имя, понимаешь? Так что я Виктория, — она помедлила. — Но ты можешь звать меня Салли.
— Тебя держат взаперти?
— Это чтобы не входили клиенты. Иногда мужчины становятся как безумные, по крайней мере, военные. Но я не пленница. У меня есть ключ, видишь? — она вытащила ключ из кармана платья.
— И я не должна говорить «типа». Миссис Ричардсон этого не любит. И еще она не велит мне говорить «ниггер». Это, типа, некрасиво. И она учит меня читать, — она показала Старбаку свою книгу. Это был букварь Макгилфи, самая первая книга из серии, которую Старбак читал в возрасте трех лет.
— Я делаю успехи, — с энтузиазмом произнесла Салли.
Старбаку хотелось зарыдать, он сам не понимал, почему. Она прекрасно выглядела, даже вполне счастливой, но было что-то жалкое в этом месте, что заставило его возненавидеть весь мир.
— Я волновался за тебя, — неуклюже заявил он.
— Как мило, — она коротко улыбнулась и пожала плечами. — Но со мной всё в порядке, в полном порядке. Разве что я не поставлю и кусок дерьма на то, что Итан Ридли обо мне беспокоится.
— Да, не думаю, что он беспокоится.
— Увижусь с ним в аду, — голос Салли зазвучал с горечью. Над городом прогрохотал раскат грома, а секундой позже застучал дождь. От капель туго натянутая на двух открытых окнах москитная сетка задрожала. В темноте молнии освещали небо на западе.
— У нас есть вино, — сказала Салли, вновь обретя бодрое расположение духа, — и холодная курица, видишь? И хлеб. И еще сладкие фрукты, видишь? И орехи. Миссис Ричардсон сказала, у меня будет особый посетитель, и девочки принесли всё это. Они хорошо о нас позаботились, видишь?
Она встала и подошла к одному из открытых окон, вглядываясь в бледные всполохи молний, сверкающие в надвигающемся мраке. Летняя атмосфера была тяжелой и удушающей, а просторная комната Салли, которая, на несведущий взгляд Старбака, выглядела удручающе обыкновенно, как хорошо меблированный номер в отеле, наполнилась запахом ричмондского табака. В комнате стоял небольшой ящик для угля около черного металлического камина с бронзовой решеткой, на стене с обоями в цветочек висел горный пейзаж в раме.