Приключения Найджела

Скотт Вальтер

— Гленварлох, Найджел Олифант Гленварлох! Так вы знаете лорда Гленварлоха, мистрис?

— Я не знаю, о ком вы говорите, — с досадой ответила Марта. — Мне дал письмо некто мейстер Найджел Грэм.

— Найджел Грэм, да, хм, верно, я и забыл. Такой высокий, статный молодой человек, с меня ростом, глаза у него голубые, взгляд острый как у ястреба, приятный голос и мягкий северный выговор, правда почти незаметный, потому что он жил за границей.

— Все это так, но что из того? — спросила дочь ростовщика.

— Волосы такого же цвета, как у меня?

— Нет, у вас они рыжие, — возразила она.

— Прошу вас, не перебивайте меня. Я хотел сказать, как у меня, но с каштановым отливом. Ну, мистрис, если я правильно догадался, то с этим человеком я знаком очень хорошо, даже коротко. Говоря откровенно, я оказал ему в свое время

много важных услуг, а может быть, и еще окажу. Я к нему искренне расположен и думаю, что с тех пор, как мы расстались, он не раз попадал в затруднительное положение. Но расстались мы не по моей вине. Хоть письмо не попало в руки того, кому оно адресовано, зато провидением послано мне, тому, кто с особенным уважением относится к писавшему. Во мне вы найдете столько сострадания и великодушия, сколько требуется порядочному человеку, чтобы прожить в этом мире; я всей душой готов помочь советом и иными способами другу моего друга, когда он в беде, лишь бы это не ввело меня в большие расходы — ведь я здесь на чужбине, брожу как овечка, отбившаяся от родного стада, и везде оставляю клочья шерсти на проклятом английском терновнике.

Во время этого монолога он, не дожидаясь разрешения, успел пробежать глазами записку и продолжал:

— Так это все, что вам нужно, голубушка? Надежное и приличное жилье и стол за свой счет, только и всего?

— Только и всего, — ответила Марта. — Если вы человек и христианин, вы поможете мне.

— Что я человек, — отвечал обстоятельный каледонец, — сразу видно, и я не совру, если назову себя христианином, хоть и недостойным и хотя с той поры, как я здесь, я почти не слышал святого учения и погряз в грехах — хм! Если вы честная женщина, — тут он заглянул ей под капюшон, — а на вид вы честная женщина, хотя, скажу я вам, честные люди не так-то часто попадаются на улицах этого города: не далее как вчера вечером меня едва не удушили моим собственным воротником какие-то прощелыги, пытаясь затащить меня в кабак. Так вот, если вы порядочная, честная женщина, — тут он опять взглянул ей в лицо, в котором не было и намека на красоту, могущую возбудить недоверие, — а вы действительно похожи на порядочную и честную, то я отведу вас в порядочный дом, где вы найдете за умеренную цену скромный, заботливый уход, а также будете иногда пользоваться моими советами и наставлениями; я повторяю, иногда, то есть когда позволят мои основные занятия.

— Но могу ли я довериться незнакомцу? — неуверенно спросила Марта.

— Не вижу, почему бы и нет, мистрис, — ответил добродушный шотландец. — Только посмотрите жилище, а там поступайте, как найдете нужным. А кроме того, мы ведь с вами не совсем чужие: я знаком с вашим другом, а вы как будто знаете моего — стало быть, общее знакомство сближает нас, все равно как середина веревки сближает ее два конца. Подробнее мы поговорим об этом по дороге, а сейчас не угодно ли вам приказать вашим ленивым носильщикам поднять вдвоем этот маленький сундучок, который любой шотландец унес бы под мышкой. Знаете, мистрис, ваш карман живо опустеет, если вы будете нанимать двух бездельников там, где требуется один.

С этими словами он пошел вперед, а за ним последовала мистрис Марта Трапбуа, для коей исключительная судьба, обременившая ее несметным богатством, не нашла советчика мудрее и защитника достойнее, нежели честный Ричи Мониплайз, бывший слуга лорда Гленварлоха.

Глава XXVII

Здесь ждут меня защита и покой,

А впереди — беда, позор и кары…

Так пусть с бедой я встречусь!

Я согласен —

Хоть сердце разрывается от мук —

Изведать тяжесть кары и позора.

Что ж, коли я виновен — понесу

Заслуженное мною наказанье;

А коли нет — то кара обернется

Позором для карающей руки!

«Суд»

Мы расстались с лордом Гленварлохом, приключениям которого посвящена в основном наша повесть, в то время, когда он быстро плыл в лодке вниз по Темзе. Как мог заметить читатель, Найджел не отличался общительностью и неохотно вступал в разговоры с теми, с кем сводил его случай. Это, признаться, было ошибкой, проистекавшей не столько из гордости, хотя мы не собираемся утверждать, что это чувство было ему несвойственно, сколько по какой-то стеснительности и нежеланию навязываться незнакомым людям.

Недостаток этот могут исправить только жизненный опыт и знание света, благодаря которым каждый умный и наблюдательный человек узнает важную истину, а именно, что развлечение, а главное, сведения и познания можно извлечь из беседы со всяким, с кем его столкнет судьба. Что касается нас самих, то смеем заверить читателя — и если нам удалось хоть немного развлечь его, то в значительной степени в силу этого свойства нашего характера, — смеем заверить его, что ни разу не бывало, чтобы, очутившись в обществе глупейшего из всех возможных спутников по дилижансу или самого толстого из всех толстяков, когда-либо загромождавших почтовую карету, — не бывало ни разу, чтобы из разговора с ними мы не обогатились за время поездки какой-нибудь серьезной или забавной мыслью или же сведениями, не узнать которые было бы прискорбно, а сразу забыть — жалко. Но Найджел был, так сказать, заточен в Бастилию своего сословия, как весьма удачно определил один философ (если не ошибаюсь, Томас Пейн) тот род застенчивости, какой часто отличаются лица высокого звания, скорее оттого, что не знают, с кем и до какого предела они могут допускать короткие отношения, чем и впрямь из аристократической спеси. К тому же личные обстоятельства так угнетали нашего героя, что совершенно завладели его умом. Он молча сидел на корме, завернувшись в плащ и углубившись в мысли о вероятном исходе своего свидания с государем, бывшего той целью, к которой он стремился. Рассеянность его, таким образом, была вполне простительна, но если бы он разговорился с лодочниками, то, пожалуй, узнал бы нечто весьма для себя важное. Как бы то ни было, Найджел сохранял молчание до тех пор, пока в виду не показался Гринвич; тогда он приказал гребцам причалить к ближайшей пристани, так как имел намерение сойти там на берег, а их отпустить.

— Это невозможно, — ответил малый в зеленой куртке, который, как мы уже говорили, принял на себя роль руководителя. — Мы обязались отвезти вас в Грейвсенд, где стоит шотландское судно, которое бросило там якорь в прошлый прилив; оно только и дожидается вашего прибытия, чтобы отплыть в вашу драгоценную северную страну. Койка для вас подвешена и все приготовлено, а вы толкуете о высадке в Гринвиче, будто это возможно.

— Я не вижу ничего невозможного, — возразил Найджел, — в том, чтобы вы меня высадили там, где я хочу; но отвезти меня туда, куда я не хочу ехать, — вот это в самом деле невозможно.

— Кто же управляет лодкой, мейстер, вы или мы? — спросил Зеленая Куртка не то в шутку, не то всерьез. — Я так думаю, что она поплывет туда, куда мы ее направим.

— А я думаю, что вы направите ее туда, куда я прикажу, в противном случае не надейтесь на плату.

— А коли мы и на это готовы пойти? — сказал неустрашимый лодочник. — Что-то вы больно самонадеянны, мейстер, не в обиду будь вам сказано; посмотрел бы я, как вы себя поведете, если мы ослушаемся.

— Очень просто, — ответил лорд Гленварлох. — Вы видели час назад, как я отнес в лодку сундук, который ни один из вас не мог поднять. Если мы не сговоримся относительно конечного пункта нашего плавания, то силы, которая сбросила сундук в лодку, хватит на то, чтобы вышвырнуть из нее вас обоих. А потому, прежде чем приступить к драке, прошу вас запомнить: я заставлю вас отвезти меня туда, куда я захочу.

— Премного благодарны за вашу доброту, — ответил Зеленая Куртка. — А теперь послушайте меня. Нас с моим товарищем двое, и будь вы здоровее самого Зеленого Джорджа, вам больше, чем за одного, не сойти. А согласитесь, что одному против двоих не устоять. Вы ошиблись в своих расчетах, приятель.

— Нет, это вы ошиблись, — возразил Найджел, начинавший горячиться. — Я стою троих, мошенники. У меня за поясом двое помощников.

С этими словами он распахнул плащ и показал два пистолета, заткнутых за пояс. Зеленую Куртку это, однако, нисколько не смутило.

— И у меня есть парочка таких игрушек, что не уступят вашим, — сказал он, тоже показав пистолеты. — Так что можете начинать, когда вам будет угодно.

— В таком случае, — сказал лорд Гленварлох, вытаскивая пистолет и взводя курок, — чем скорее, тем лучше. Имей в виду, я считаю тебя разбойником, угрожающим применить насилие. Если вы сию же минуту не высадите меня в Гринвиче, я прострелю тебе голову.

Второй лодочник, испугавшись решительного поведения Найджела, налег на весла, но Зеленая Куртка хладнокровно ответил: