Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
– Нет, урагана не было.
– А почему же всё такое косое?
– А у нас с братом глазомер плохой.
– А вы, что, всё глазомером меряете? – удивился Напильник.
– А так быстрее, – сказал коротышка.
Трактор остановился. Грязи во дворе оказалось почему-то больше, чем в поле. Тут ее было не по колено и не по пояс, а по уши. Трактор плавал вовсю.
– Как же мы выйдем? – забеспокоился доктор Таблеткин.
– Не волнуйтесь, сейчас я спущу трап, – сказал фермер. – Я знаю, что городские коротышки любят чистоту.
Он спрыгнул с трактора прямо в грязь. Это
– Скорее спасательный круг! – закричал Патрон не своим голосом. – Он же захлебнется!
– Спокойно! Всё под контролем, – послышалось из окна.
Другой моряк-фермер, как две капли воды похожий на первого, высунул из окна удочку с привязанным к леске спасательным кругом. Бультерьер, уже увязший так, что только нос и глаза торчали из грязи, вцепился в спасательный круг. У этого пса была мертвая хватка, и таща вдвоем за удочку, братья выволокли его из грязи.
– Держи его скорее, чтоб не начал отряхиваться! – кричал Таблеткин. – А то он мне весь белый халат забрызгает грязью!
Но было уже поздно. Булька стал отряхиваться, как это делают все собаки, и крепко заляпал халат доктора. А также одежду и лица всех остальных коротышек.
– Это ничего! – сказал первый фермер, открывая дверь и впуская гостей в дом. – Наша грязь экологически чистая, даже полезная. У нас, как сами видите, никакого химического загрязнения нет. Одни коровы!
– И все же, – пробормотал Таблеткин, протирая пенсне.
Глава восемнадцатая
КРАПИВНЫЙ ТУПИК
Никтошка всё бродил вокруг взорванного автомобиля и никак не мог понять, что ему делать. Голова как-то не хотела работать и придумывать – что же дальше. Наконец Никтошка почувствовал, что он очень голодный. Попытался открыть багажник, в который добрый Правдюша сложил кучу разной еды. Но, видимо, от взрыва, багажник как-то весь смялся и крышка не открывалась. Никтошка дергал ручку изо всех сил, но молокомобиль был крепкий, как скала.
Да, жалко. Там и вареное яйцо, и картошка, и помидоры, и хлеб, и даже шоколад был. Никтошка по очереди перебрал в мыслях все эти съедобные вещи. Он отвернулся от машины и посмотрел в поле. Голова еле поворачивалась, такая была тяжелая. Словно на ней лежал сверху какой-то камень.
Никтошка вспомнил, что на заднем сидении лежат две запасные канистры – одна с молоком, другая со сметаной, и залез в машину. Там была только одна канистра. Никтошка отвинтил крышку – молоко. Налить его было не во что, и Никтошка с трудом поднял тяжеленную канистру, чтобы напиться прямо из горлышка. Но сделав большой глоток, он почувствовал, что молоко кислое, и едва не подавился. Горлышко канистры выскочило изо рта, и кислое молоко полилось ему за шиворот. Фу, какая гадость!
Но как же так, ведь он же сам налил в эту канистру молоко прямо из под Мышуни! Правдюша стоял на высокой лестнице и держал шланг у Мышуниного вымени, а другой конец шланга Никтошка засунул в горлышко. Не могла же Мышуня давать кислое молоко? «Может, она болеет, и от этого у нее молоко кислое?» – предположил Никтошка. Он не знал, что от сильного удара или сотрясения молоко обычно скисает. Мышуня тут была совершенно не при чем – молоко скисло от взрыва.
От голода, а может быть, от взрыва у Никтошки болела голова. Она вообще была такая тяжелая, что он с трудом носил ее. Шея не поворачивалась. Казалось, она вот-вот согнется пополам и голова покатится на землю. «Все ясно, – пробормотал Никтошка, – меня контузило». Никтошка так устал носить свою голову, что встал на четвереньки и хотел уже уткнуться лбом в землю, чтобы хоть немножечко отдохнуть. Но тут перед его глазами оказалась ямка, наполненная чистой дождевой водой. Ночью был дождь, а вода еще не успела высохнуть. Никтошка, конечно же, знал, что нельзя пить воду из ямок. В худшем случае от этого можно даже козленком стать. Но ему очень хотелось пить. И тут он увидел свое отражение.
У Вруши с Правдюшей в доме не было ни одного зеркала. Братья в зеркала не смотрелись. Какой смысл? Хочешь увидеть себя – посмотри на брата, он и есть твое отражение. Так что Никтошка давно себя не видел.
«Ничего себе! Неужели это я?» Из лужи на него смотрело какое-то страшно худое, черное существо с торчащими в разные стороны волосами, густо смазанными чем-то очень жирным и белым. Несомненно, это была сметана. На голове у существа возвышалась гора этого съедобного продукта – целая сметанная башня, склоненная немного набок.
– Вилка, как же это я так закоптился? – спросил Никтошка своего мысленного друга. – Да вообще, это же разве я?
– Это ты, – ответил Вилка.
В животе стояла такая голодуха… Правой рукой Никтошка снял с головы половину сметанной башни и запихнул себе в рот. О-о-о-о! Как это было приятно!
– Здорово пахнет, правда, Вилка?
– О да! – отозвался Вилка.
Быстро проглотив верхушку, Никтошка запустил пальцы в основание сметанного здания и уничтожил его. Голове сильно полегчало. Она даже перестала болеть. Никтошка покрутил шеей, помотал головой. Шея прекрасно крутилась, а голова легко моталась. Оказывается, это его не контузило, а всё дело в сметане.
Не только Никтошкина голова, но и весь он – с ног и до этой самой головы был вымазан в сметане.
– Словно булка, которой собираются позавтракать, – сказал Никтошка Вилке.
– Вот ты теперь сам собой и позавтракаешь, – сказал Вилка.
Я тут подумал и решил: не буду описывать все несчастья, которые свалились на голову Никтошки. Иначе вместо «Приключений Никтошки» эту книжку нужно было бы назвать «Злоключения Никтошки». Упомяну только, что оставив взорванный автомобиль, он пошел дальше по той же дорожке. Он долго по ней шел, а дорожка всё сужалась, пока не исчезла совсем. Так уж получилось, что зашел Никтошка в глухое место. Вместо травы и пшеницы тут росла крапива, разбавленная репейником и чертополохом. К тому же стемнело, да и ветер сильный поднялся. Холодно стало…