Приключения новобрачных
Шрифт:
Джорджетт затаила дыхание. Она стояла, опустив взгляд на седло, и ждала, какое Джеймс примет решение. Долго ждать не пришлось. Он крепко обхватил ее лодыжку и с легкостью, словно она была пушинкой, подбросил вверх. Джорджетт не слишком грациозно заерзала в седле, подвинувшись вперед, чтобы освободить для него место позади себя.
Но Джеймс не спешил присоединяться к ней. Джорджетт взглянула на него сверху вниз. Вид у него был озадаченный. Что же еще она должна сказать, чтобы его убедить?
– И вообще я просто хочу поехать с вами, – добавила она. – Так-то вот.
Джеймс молча кивнул и, поставив ногу в стремя, ловко перекинул другую
Глава 22
За те полчаса, что Джорджетт балансировала у него на коленях, Джеймс пришел к однозначному заключению, что путь его лежал в ад. Хотя, возможно, они уже туда прибыли.
Подгоняемый необходимостью прибыть в Килмарти раньше Бартона, Джеймс почти сразу же пустил Цезаря в галоп. Ему ни разу еще не приходилось скакать галопом в состоянии сильнейшего возбуждения, но, как бы то ни было, он справился с задачей, хотя и не питал иллюзий относительно того, что его возбуждение прошло для Джорджетт незамеченным. Но следовало отдать должное ее такту – она ему ничего не сказала.
Когда же он наконец остановил уставшего жеребца возле замка Килмарти и спешился, ему пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы, одернув сюртук, прикрыть зримое свидетельство своего желания. Джеймс очень надеялся поостыть, но, к несчастью, помогая своей обольстительной спутнице спуститься, увидел ее мелькнувшие под юбками ноги, обтянутые чулками, и поймал себя на мысли, что не хочет ее отпускать. Ночью он уже держал ее в объятиях – и все бы отдал за то, чтобы и грядущую ночь провести с Джорджетт. Джеймс не мог забыть их последний поцелуй – тот самый, возле кузницы, который она подарила ему в утешение. Но вместо того чтобы утолить его печали, этот поцелуй словно вывернул наизнанку его душу.
И вот – новое испытание: после одиннадцати лет угрюмого отчуждения он должен предстать перед отцом. Не слишком ли много потрясений за один день?
Джеймс с трудом заставил себя отпустить Джорджетт и отступил на шаг. Откуда ни возьмись, как это обычно и бывает, появился конюх, и Джеймс передал вспотевшего коня его заботам.
– Проведи его спокойным шагом минут десять, пожалуйста. Ему пришлось везти двоих, и он запыхался.
Конюх кивнул:
– Будет сделано, сэр.
– Но не надо снимать с него седло, – предупредил Джеймс. – Мы не останемся надолго.
Конюх удалился, уводя за собой Цезаря, и Джеймс, глядя ему вслед, со вздохом подумал, что конь его выйдет из конюшни Килмарти гораздо более ухоженным. У графа все было на высшем уровне, таковы уж его правила.
Подняв взгляд на каменные башенные зубцы, украшавшие каждый из флигелей усадебного дома, Джеймс проговорил:
– Вот и Килмарти-касл. Нам сюда, – добавил он, указав на парадную дверь.
Поместье Килмарти насчитывало четыре века, но пять лет назад к замку пристроили новые флигели, и теперь усадьба выглядела так, словно сама не знала, как именно хотела выглядеть. Дом – если насквозь продуваемый сквозняками старый замок можно было назвать домом – стоял на вершине высокого утеса над озером и, несмотря на свой внушительный вид, отчаянно нуждался в ремонте.
Больше десяти лет Джеймс успешно игнорировал это место, а сейчас вдруг почувствовал, как болезненно сжалось
Джеймс неспешно достал из кармана часы и посмотрел, который час.
Бартон никак не мог их опередить – лучшего скакуна, чем Цезарь, не было в округе.
– Сейчас семь, – сообщил он Джорджетт. – В это время мои родственники, скорее всего, одеваются к ужину.
– Но ведь мы не останемся? – с надеждой в голосе спросила Джорджетт.
– Нет, – сказал Джеймс, и в животе его раздалось голодное урчание. Ужин ему бы не помешал – за весь день он так ни разу и не подкрепился. Впрочем, сейчас ему было не до ужина.
Обычно Джеймс ужинал в «Синем гусаке» часов в шесть, а с наступлением темноты, то есть часам к девяти в это время года, уже спал. И в детстве он жил примерно по такому же распорядку. Но когда отец его стал графом, уютные семейные застолья за большим, крепко сколоченным кухонным столом канули в Лету. Джеймс и Уильям теперь должны были являться к ужину ровно в восемь, при параде, и демонстрировать за столом безупречные манеры – словно они перестали быть живыми людьми и превратились в музейные экспонаты.
При мысли об остывшем супе и унылых застольных беседах Джеймс покрутил шеей, которой вдруг стало тесно в воротнике. Каким бы сильным ни был голод, еда не стоила того, чтобы высиживать этот смертельно скучный спектакль, который словно в насмешку называли ужином.
Джорджетт, конечно, не догадывалась о том, что творилось сейчас в его душе. Озирая окрестности, охрипшим от волнения голосом она проговорила:
– Кажется, будто смотришь чей-то сон.
– Для кого сон, а для кого кошмар, – проворчал в ответ Джеймс.
Джорджетт взглянула на него с любопытством.
– Да это же настоящие королевские владения! И какой вид!
Джеймс пожал плечами. У него у самого захватило дух, когда он вновь увидел этот дом после одиннадцатилетнего перерыва. Можно себе представить, что чувствовал человек, оказавшийся здесь впервые.
Вероятно, когда-то этот замок построили здесь, на утесе у озера, чтобы можно было загодя заметить приближающегося врага и подготовиться к обороне. Однако сейчас, когда обороняться было не от кого, остался только захватывающий дух вид. За озером серебрилась река, сбегавшая с высоких гор и постепенно расширявшаяся к устью, перед тем как слиться с солеными водами океана, искрившимися под низким, клонившимся к закату солнцем. Теплыми вечерами, такими как сегодняшний, в воздухе чувствовался солоноватый морской аромат. На западной окраине поместья, у самого горизонта, виднелись высокие скалы, где Джеймс когда-то учился преодолевать страх высоты, балансируя на самом краю, глядя, как из-под ног срываются в бездну мелкие камешки. А потом он летел с высоты в набегающую волну, чувствуя себя свободным как птица…
Тут Джеймс перевел взгляд на Джорджетт и увидел, что она уже не любуется видом, а внимательно наблюдает за ним. Возможно, ей трудно было привыкнуть к мысли, что она невзначай вышла замуж чуть ли не за принца. Что ж, неудивительно. Ведь он, Джеймс, совсем не походил на джентльмена. Сам же он не имел ни малейшего представления о том, откуда родом эта женщина и кто ее родители. Впрочем, он знал, что она вдова виконта, но ведь виконты бывают разные… Интересно, что она думала об этом замке? Может, он казался ей каким-то нелепым излишеством, как в свое время казалось ему?