Приключения оборотней
Шрифт:
— Да, век живи, век лечись… — Мы еще более глубокомысленно повертели пальцем у виска. Потом разговор естественным образом перетек на вопросы семьи и брака, родни и детей, детей своих и чужих, а от них на профессорских котят.
Собственно, а на кого же еще? База не детский сад, хоббиты и гномы в неволе практически не размножаются, я еще не беременна, а вот агент 013 умудрился в обход всех правил протащить сюда всю семью, да еще и добиться для них штатного пособия. И хотя сам Профессор пользовался заслуженным авторитетом, его дети пошли характером не в любимого
— Дети предоставлены сами себе и не имеют понятия о самоценности прочих индивидуумов, — философски завернул Рудик. — Они должны научиться заботиться о ком-то еще.
— Это важно, — кивнули мы с Грызольдой. — Забота о ближнем облагораживает.
Мне сразу вспомнилось, как в детстве родители дарили мне щенка, потом черепашку, а один раз даже канарейку в клетке, но ее съел соседский кот. Канарейку, естественно, а не клетку. Поэтому одна мудрая мысль запала мне в голову, и на следующий день я уже точно знала, о чем хочу поговорить с Пусиком. Случай представился уже к обеду, когда он с детьми заявился к нам в гости…
— Для полноценного развития каждому ребенку нужно домашнее животное, — начала я, глядя, как Абиссинка, Мандаринчик и Уголек гоняют по комнате мою тапку. — Считается, что маленький домашний зверек, за которым они ухаживают, воспитывает в детях доброту, сострадание, умение заботиться о ближнем. А так они вырастут черствыми и равнодушными эгоистами…
— Я уже покупал им рыбок. Два раза, — с сентиментальной грустинкой в голосе покаялся Профессор. — Первых съела моя жена, вторыми перекусили уже они сами. Зато научились ловить на удочку, мерзавчики эдакие…
— А если морскую свинку?
— Съедят.
— Хомячка?
— Ты издеваешься? Слопают в пять минут!
— А большую белую крысу?
— Жирную и упитанную?! — сразу загорелся котик, и я поняла, что погорячилась. Такие вкусности их семье доверять нельзя.
Но минутой позже на меня снизошло озарение…
— Я знаю, кого любят все дети, вам нужен щенок!
Пусик покрутил когтем у виска и закрыл тему, но мне уже втемяшилась в голову эта идея, а значит, отступать поздно, только вперед. Куда вперед? Не вопрос, в ближайшие выходные мы с мужем отправились в Болгарию к нашему другу Пламену выбирать котятам щеночка.
Пламен был большим, очень большим, за два метра ростом и вряд ли меньше в ширину. В его частном домике в лесу под Софией располагался целый собачий питомник. В свое время мы помогли ему избавиться от огнедышащего английского пса-оборотня, переселенного на Базу, и с тех пор он всегда звал нас в гости. Болгары, вообще, дружелюбный народ…
После первых объятий и шумного выражения радости встречи, пока его жена накрывала на стол, я сразу перешла к делу:
— Нам нужна собака для нашего приятеля. Вернее, для его детей.
— Не проблема. А какого возраста дети?
— Э… мм… все одного, думаю, лет трех.
— По человеческим меркам, разумеется, — на всякий случай добавил Алекс.
— В общем, маленькие еще, — переглянувшись, решили мы.
— Тогда им
— Юнонку не берем, — твердо решила я. На Базе не может быть двух красавиц, рожденных для восхищения одновременно. Пока там вполне хватает меня…
И тут я увидела щеночка. Крепенького такого, с черной шерстью и слюнявой пастью от уха до уха.
— Ой, кто это?
— Французский булдог, три месяца ему. — Пламен хорошо говорил по-русски, но на своеобразный болгарский манер.
— Я хочу эту черную обезьянку! В смысле собачку.
— А в семъе ест еще животные? — уточнил наш друг.
— Кошки, — признался Алекс.
— Она всех передушит. И никакая проблема у вас не будет. Так и так и так!
— Ой, не надо. — Я мигом представила Профессора, отстреливающегося из бластера от черного бульдога, который, встав на задние лапки, идет душить всю его семью… Жуткая картинка!
— Правилно, зачем вам тупой булдог, у него же мозгов нет. — Хорошо же он говорит о своих родных собаках. — Вазмите Юнонку, она хорошая. Но если у них кошки…
Маленькая собачка, размером даже меньше профессорских отпрысков, дрожала в его руках, поджимая хвостик, как перепуганная мышь.
— Слишком мелкая, не пойдет, — призналась я на ухо мужу. — Котята нашего Пусика будут на ней просто ездить без седла, а больше двух скачек она не выдержит. Придется пристрелить…
— Юнона! Умница, принцесса, красавица, любов моя, что ты сделала со мной? — Наш болгарский друг восторженно расцеловывал ее в крохотный мокрый нос. — Я тебя люблю! А маме не скажем. Не скажем, да?
Та поняла, что ее не отдадут, и перестала дрожать, милостиво принимая его ласки. Нет, эту искусительницу Анхесенпа точно не потерпит.
— Пойдемте. Я вам покажу кого-то. Не проблема.
Пламен вывел меня и моего мужа во двор, где нас подозрительно обнюхала большая японская собака Самурай, мы прошли мимо козьего загона, где с козлиным семейством жили еще двое псов болгарской пастушьей породы. И дотопали до домика с небольшой изгородью из плетеных железных прутьев. Командор, обернувшись, загляделся на козленочка, которого собратья прижимали к изгороди, бодая едва оформившимися рожками, а он брыкался, но не уступал, мемекая на них басом. Я сама отвлеклась от этого зрелища, только когда мне в руки сунулось нечто круглое и теплое с мокрым холодным носом.
— Вот и так, тут мои щенки, — гордо объявил хозяин. — Большая японская собака! Таких выращивали во дворце самого императора, и он лично дарил их своим преданным воинам. Очен хорошая, очен умная, ест рис и совсем не пахнет. На!
На меня уставились пять заинтересованных мордашек, щенки были просто прелестны — большие глаза с восточным разрезом, палево-золотистая шерстка умеренной пушистости, крепкие и уверенные в себе. От них так и веяло достоинством и врожденной вежливостью жителей Страны восходящего солнца. Я почувствовала, что влюбляюсь в самого толстого…