Приключения Оги Марча
Шрифт:
Даже из вежливости я не смог выдавить улыбку и решил, что говорить подобные вещи влюбленному - верх бестактности.
Таким образом, никто не напутствовал меня словами, которые мне было бы приятно услышать. Каждый считал своим долгом так или иначе меня предостеречь, да я и сам вспомнил Элеонору Клейн и рассказ Джимми о том, как ей не повезло в Мексике. Я спорил с собой, уговаривая себя, что пересечь мне предстоит только Рио-Гранде, а никак не Ахеронт, и все- таки на душе было неспокойно. На самом деле смущала меня не цель моего путешествия и не место, куда я направлялся, а состояние, в котором ехал. Я впервые отправлялся в путь не один, и это было изумительно
Однако истинная, глубинная причина беспокойства мне тогда была неясна, и я грешил на Мексику и охоту. В конце концов однажды вечером, когда мы сидели с Теей и она играла на гитаре, вернее, касалась большим пальцем струны, а та отзывалась гулом, я сказал:
– А нам обязательно ехать в Мексику?
– Обязательно ли ехать?
– переспросила она, накрывая струны ладонью.
– Тебя бы с легкостью развели и в Рено, и где угодно.
– Но почему ты против Мексики? Я была там много раз. Что в ней плохого?
– А что плохого в другом месте?
– Там есть дом в Акатле, где мы сможем отловить ящериц и других животных. Я договорилась с адвокатом Смитти, что развод пройдет в Мексике. Кроме того, существует еще одна причина, почему там будет лучше.
– Что за причина?
– После развода я буду стеснена в средствах.
Я невольно зажмурился и схватился за голову, словно помогая улечься в мозгу только что услышанному поразительному факту.
– Прости меня, Тея, но я не понимаю. Я считал, что и у тебя, и у Эстер полно денег. А все эти купюры в холодильнике?
– Нет, Оги, наши родители никогда не были особо богатыми. Богат мой дядя, брат отца. Но, кроме меня и Эстер, других детей в семействе нет, поэтому нас баловали, давали деньги на расходы и тратились на наше воспитание, но при этом предполагалось, что нам следует сделать хорошую партию. Эстер так и поступила - вышла замуж за состоятельного человека.
– И ты тоже.
– Но мой брак распался. И я могу признаться, что за всем этим стоит один скандальный случай. История глупейшая, вряд ли тебе стоит обращать на нее внимание, но все произошло оттого, что с одной вечеринки я уехала с морским кадетом. Он был так похож на тебя. Я его не любила и думала только о тебе.
– Своеобразная замена?
– Ну, как и у тебя с той гречаночкой.
– Я никогда не утверждал, будто после Сент-Джозефа о тебе только и думал.
– И об Эстер тоже не думал?
– Нет.
– Тебе важно меня переспорить или все-таки выслушать? Я просто объясняю, как все вышло. К нам приехала погостить моя тетя. Помнишь ее? Старая такая дама? И была вечеринка у нас дома, то есть дома у Смитти, и тетя увидела, как я обжималась с тем парнем. Ну не делай большие глаза, Оги, к тебе это не имеет отношения. Это было бог знает где и бог знает когда, и я же не предполагала, что окажусь потом в Чикаго и разыщу тебя. А Смитти мне к тому времени уже осточертел и требовался кто-то другой, пусть даже первый попавшийся морской кадет. Тетя моя после этого сразу уехала, и мне позвонил по межгороду дядя и сказал, что назначает испытательный срок. Вот еще почему мне необходимо ехать в Мексику - чтобы заработать денег.
– При помощи орла?
– вскричал я. В душе моей царил разброд.
– Как ты себе это представляешь? Даже если орел и поймает пару-другую чертовых игуан или каких там еще животных ты себе наметила! Это же бред!
– Деньги мы получим не только за игуан. Мы снимем кино про охоту. Ведь как иначе заработать, если не тем, что умеешь делать? Мы можем и статьи продавать в «Нэшнл джиогрэфик».
– Откуда ты знаешь, что у нас получится? И кто будет писать эти статьи?
–
– Мы соберем материал и наймем кого-нибудь в помощь. Всегда можно найти подходящего человека.
– Но, дорогая моя, на это же нельзя рассчитывать! Не так это просто!
– Но и не так сложно, уверяю тебя. Я знаю массу людей, которые только и мечтают быть мне чем-нибудь полезными. Вот приручить и вышколить орла действительно нелегко. Но мне не терпится попробовать. А кроме того, жизнь в Мексике гораздо дешевле.
– Ну, а зачем же такие траты здесь? В этом номере?
– Пока развод не оформлен окончательно, за все платит Смитти. Тебя ведь это не оскорбляет, правда?
– Нет, но тебе стоит быть поэкономнее, не так швыряться деньгами.
– Почему?
– Она искренне этого не понимала.
Как и я не понимал ее представлений о необходимых расходах. Например, ей ничего не стоило оставить тридцать долларов в магазине на Мичиган-бульваре, заплатив за какие- нибудь бесполезные французские серебряные ножницы. Такими ножницами не срезают пуговиц, не обрезают нитку. Они валяются, забытые, в ящике или чемодане среди прочих вещей и, возможно, пролежат там до скончания века, и при этом в Мексике она собиралась экономить!
– Тебе ведь не жаль денег Смитти?
– Нет, - откровенно признался я.
– Но если, предположим, я откажусь, ты поедешь в Мексику одна? С орлом и так далее?
– Конечно, поеду. А разве ты собираешься отказаться?
Но она отлично знала, что отпустить ее одну я не могу. Я скорее дал бы выколоть себе глаза, чем остался в Чикаго, когда она едет в Мексику. И предложи она мне путешествие с африканскими хищниками, кондорами, птицей Рух или фениксом, я соглашусь и на это. И ведущая тут она, а я ведомый, и если бы имел встречную идею, то непременно попытался бы склонить ее на свою сторону, но я молчу и, значит, таковой не имею.
Поэтому, спросив, не хочу ли я остаться в Чикаго, и, увидев на моем лице выражение бесконечной любви, она взяла свой вопрос обратно, и наступившее молчание нарушил лишь стук положенной на место гитары.
Потом она сказала:
– Если тебя беспокоит эта птица, забудь о ней на время. А после я тебя всему научу. Не думай пока об этом. Представь себе только, как здорово ее приручить и какая красота эта охота!
Я пытался внять ее совету, но все равно глубоко укоренившийся во мне скептицизм вест-сайдского мальчишки давал о себе знать, я мучился и никак не мог отделаться от подспудной мысли: «Какого черта я лезу в этот кошмар?» И поскольку жили мы неподалеку от зоопарка, я однажды отправился туда, чтобы взглянуть на орла - тот восседал на дереве в огромной, сорок футов высоты, и конической, как у домашнего попугая, клетке, в перемежающихся зелеными тенями солнечных бликах, горделивый, двуногий, в пышных, не то турецких, не то янычарских своих шароварах из перьев, с приплюснутой головой, зорким взглядом убийцы и жестким оперением. Каким же неуместным рядом с ним выглядел этот традиционный парк с жидкой зеленью лужаек и газонов, оплетенными чахлыми вьюнками резными оградами и по-домашнему уютным солнечным светом - как не подходило орлу все это окружение! «Да разве можно приручить такого, - думал я.
– Поскорей бы уж в эту Тексаркану, пока орленок не подрос как следует».