Приключения Пиноккио
Шрифт:
В отчаянии он принялся плакать и причитать:
– Прав был Говорящий Сверчок, не следовало мне перечить отцу и убегать из дома. Будь отец здесь, я бы не умирал сейчас голодной смертью! Какая ужасная напасть этот голод!
Тут ему показалось, будто что-то виднеется в ворохе деревянных стружек – что-то большое, круглое, вроде
Радость Пиноккио невозможно описать! Боясь, как бы это не оказалось сном, он всё вертел яйцо в руках, ощупывал его и целовал.
– Как бы мне его приготовить? – задумался он. – Может, сделать яичницу? Или будет вкуснее, если сварить его всмятку? Или вкрутую? Нет, проще всего пожарить. Лишь бы съесть поскорее!
Пиноккио поспешно развёл огонь и поставил на него сковороду. Вместо масла он плеснул на дно воды, и, как только вода закипела, – крак! Он разбил яйцо, держа его над сковородкой. Но вместо желтка и белка оттуда выскочил маленький бойкий цыплёнок. Он поклонился Пиноккио и сказал:
– Премного благодарен, господин Пиноккио, за то, что избавили меня от необходимости самому пробивать скорлупу. Доброго вам здоровья, и передайте мои наилучшие пожелания вашей семье.
И с этими словами цыплёнок расправил крылья и выпорхнул в открытое окошко.
Несчастный Пиноккио так и остался стоять с разинутым ртом, держа в руках разбитую скорлупу.
Выйдя, наконец, из столбняка, он в отчаянии взвыл и затопал ногами:
– Как же прав был Говорящий Сверчок! Не убеги я из дома и будь сейчас здесь мой отец, не мучился бы я сейчас от голода! Какая же страшная напасть этот голод!
Желудок у него заныл ещё пуще прежнего, а Пиноккио не представлял, как его утихомирить. И тогда он решил обойти округу и поискать какого-нибудь милосердного человека, который дал бы ему кусок хлеба.
Глава 6
Пиноккио засыпает у жаровни и просыпается на следующее утро с обгорелыми ногами
Ночь выдалась бурная, ненастная. Громыхал гром, молнии сверкали так, что казалось, будто горит само небо. Неистовый ветер со свистом гнал клубы пыли, под его порывами скрипели и стонали деревья.
Пиноккио ужасно боялся грома, но голод оказался сильнее страха. Пиноккио выскочил из дома, закрыл за собой дверь и побежал к деревне. Когда он примчался туда, язык у него от усталости свешивался, как у собаки.
Но погружённая во мрак деревня казалась безлюдной. Все лавки были заперты, окна закрыты, на улицах не было видно даже собак. Всё как будто вымерло.
Голодный
– Хоть бы кто-нибудь услышал!
Так и случилось. Из окна выглянул старичок в ночном колпаке и сердито прокричал:
– Что вам нужно в такой час?
– Не будете ли вы так добры дать мне немного хлеба?
– Подождите, я сейчас вернусь, – произнёс старичок. Он решил, что имеет дело с одним из тех мальчишек-сорванцов, которые будят по ночам почтенных людей лишь для того, чтобы поднять их с постелей.
Не прошло и минуты, как Пиноккио вновь услышал голос старичка:
– Подойдите к окну и подставьте шапку.
Пиноккио сдёрнул шапку с головы, но едва он протянул её, как на него вылился целый таз воды, окатив с головы до ног, словно он был горшком с засохшей геранью.
Будто мокрый цыплёнок, возвратился Пиноккио домой, изнемогая от голода и усталости. Он без сил опустился на стул и пристроил мокрые, перепачканные землёй ноги на жаровне с тлеющими углями.
Так он и заснул. И пока он спал, его деревянные ноги начали тлеть и мало-помалу обгорели.
Пиноккио спал себе и похрапывал, словно ноги принадлежали не ему, а кому-то другому. Ближе к рассвету его разбудил стук в дверь.
– Кто там? – спросил он, зевая и протирая глаза.
– Это я, – отозвался голос.
Это был голос Джепетто.
Глава 7
Джепетто возвращается домой и отдаёт Пиноккио завтрак, купленный им для себя
Бедный Пиноккио, толком не проснувшись, сначала даже не заметил, что ноги его сгорели. Услышав голос отца, он метнулся со стула, чтобы открыть дверь. Но не удержался на ногах и растянулся на полу с таким грохотом, словно из окна пятого этажа сбросили мешок с деревянными ложками.
– Открывай дверь! – закричал Джепетто с улицы.
– Дорогой отец, я не могу! – отвечал Пиноккио, с плачем катавшийся по полу.
– Это ещё почему?
– Потому что у меня съели ноги.
– И кто это съел твои ноги?
– Кошка, – сказал Пиноккио, увидев кошку, увлечённо игравшую со стружками.
– Открывай дверь, кому говорят! – заорал Джепетто. – Не то я тебе такую кошку задам!
– Отец, поверьте, я не могу встать на ноги! Ой, бедный я, несчастный! Придётся мне всю оставшуюся жизнь ползать на коленях!
Джепетто, уверенный, что все эти причитания не более чем новые проделки куклы, вскарабкался по стене и забрался в дом через окно.
Он был очень зол и поначалу собирался как следует отругать озорника. Но когда он увидел Пиноккио, лежащего на полу с обгоревшими ногами, его охватила жалость. Джепетто подхватил Пиноккио на руки, поцеловал его и начал успокаивать. Слёзы бежали по щекам старичка.
– Пиноккио, дорогой мой малыш! – воскликнул он. – Как же тебя угораздило сжечь свои ножки?