Приключения поручика гвардии
Шрифт:
Срубив несколько деревьев, матросы по указанию ученого соорудили из их стволов знак, по которому можно было определить начало тропы, прорубленной ими в тропических джунглях. Теперь можно было спокойно продолжать движение вперед, не боясь заблудиться на обратном пути.
Усталые, с потемневшими от пота спинами они наконец-то поднялись на вершину горы, к которой стремились с самого утра. Григорий Иванович сразу же раздал спутникам по небольшому кусочку рафинада, который они сосали, запивая водой из фляжек. Сейчас пока не до восторгов, сейчас надо было хоть как-то восстановить силы, израсходованные почти до остатка на подъем, который у вершины был особенно крут.
А восторгаться было чем. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простирались искрившиеся на солнце воды океана, сливавшиеся на горизонте с небом. Просматривалась вся береговая линия острова. Вон там, почти на юге, виднелась бухта Анны-Марии со стоящей в ней «Надеждой», а на противоположной стороне острова – залив Чичагова, откуда они вышли этим утром.
– Обратите внимание на следующий парадокс природы, – задумчиво заметил Григорий Иванович. – С наветренной стороны, с юго-востока, остров покрыт густым тропическим лесом, а с подветренной стороны, с северо-запада, – кустарниковой саванной. Спрашивается, почему?
Путники кивком головы подтвердили справедливость вопроса.
– Дело в том, что дождевые тучи, увлекаемые воздушным потоком, подходят к острову и упираются вот в этот горный массив, – он показал на него рукой, – который делит остров почти пополам. Средняя высота гор этого массива гораздо выше линии туч, и поэтому осадки в основной своей массе выпадают на наветренную сторону острова, а на подветренную – кое-что за счет завихрений, образующихся при прохождении остальных туч мимо острова. Это ясно? – тоном опытного лектора спросил Григорий Иванович.
– Это ясно, ваше благородие, – ответил один из матросов, польщенный тем, что столь ученый человек объясняет это и ему наравне с господином вахтенным офицером. – Но почему тучи идут только с юго-востока, а не с остальных направлений?
– Извините, Григорий Иванович, – вмешался Андрей Петрович и обратился к матросу, задававшему вопрос, – ты из вахтенной смены?
– Так точно, ваше благородие! – матрос мгновенно вытянулся по стойке «смирно».
– Вольно! – непроизвольно улыбнулся Андрей Петрович. – Так ответь мне: часто ли мы меняли галсы при прохождении тропических зон Атлантического и Тихого океанов?
Быстро прикинув что-то в уме, матрос ответил:
– Никак нет, ваше благородие! Это были самые легкие вахты.
– А почему?
– Так ветер все время дул с одной стороны, ваше благородие! – и вдруг широко улыбнулся. – Все понял, ваше благородие, пассаты. Это ветры, которые дуют в тропиках всегда в одном направлении.
– Откуда знаешь?
– Так объясняли нам, матросам, господин старший унтер-офицер, ваше благородие!
Все дружно рассмеялись.
– Молодец, матрос! С помощью наводящих вопросов, но все-таки сам ответил на свой же вопрос, – порадовался за него Григорий Иванович.
– Рад стараться!
– Кто твой командир? – неожиданно спросил Андрей Петрович.
– Их благородие мичман Беллинсгаузен, ваше благородие! – настороженно ответил тот.
– Доложи господину мичману, что я объявил тебе благодарность за усердие по службе.
– Есть доложить господину мичману, ваше благородие! – лицо матроса прямо-таки зарделось от нечаянной радости.
«Да, видать, не часто их балуют благодарностями, – подумалось Андрею Петровичу, – а по большей части жалуют кулаками за малейшую провинность. Хотя в английском флоте, как рассказывал Крузенштерн, дело с кулаками обстоит еще гораздо хуже».
– Итак, – подвел итог Григорий Иванович, – мы с вами находимся на линии раздела миров, которая проходит вот здесь, вдоль хребта вот этого горного массива, – и он провел рукой вдоль вершин через то место, где они стояли.
Григорий Иванович буквально ползал по вершине горы, отыскивая какие-то камни и обнюхивая их. Наконец он обратился к Андрею Петровичу:
– А вулкан-то потухший. Причем много-много миллионов лет тому назад. Смотрите, не осталось даже каких-либо намеков на присутствие на этом месте кратера.
Глаза их встретились, и они поняли, что думают об одном и том же. «Вечность… И что для нее значат годы их жизни? Да ничего…»
– Конечно, в доисторические времена эта гора имела форму конуса, – после паузы, связанной с их размышлениями, сказал Григорий Иванович, – как и подобает вулкану. Но за многие миллионы лет под воздействием ветров и перепада температур – ведь здесь не всегда были тропики, так как земная ось периодически меняла свое направление, – а также разрушительных землетрясений ее вершина разрушалась, и обломки этого разрушения постепенно сгладили традиционную для вулканов конусообразную форму. А буйная растительность на ее склонах довершила дело. И сейчас мы имеем то, что имеем.
Закончив экскурс в геологическую историю развития вулканов, Григорий Иванович призадумался.
– Я предлагаю следующее. Вы, Андрей Петрович, с одним из матросов, – и он, улыбнувшись, показал на того, которому тот объявил благодарность, – по уже проложенной нами тропе возвращаетесь в залив Чичагова. А затем на баркасе идете на запад вдоль побережья острова вон к тому мысу, – он указал его на карте, а затем на местности. – Я же с другим матросом спускаюсь в саванну, обследую ее и выхожу к этому же мысу. Тем самым мы за то же время проделываем работу в два раза большую. Согласны?
Андрей Петрович утвердительно кивнул головой.
– Теперь давайте сделаем расчет времени, – он приложил ладонь к глазам и посмотрел на солнце, которое начало клонится в сторону горизонта. – До конца сегодняшнего дня вы успеете вернуться к заливу, так как будете идти под гору по готовой тропе, нигде не задерживаясь. Завтра вы заканчиваете дела в заливе. Чтобы добраться до указанного мыса на баркасе, вам хватит светового дня. Так? – Андрей Петрович согласился. – Поэтому я буду ждать вас в точке рандеву к вечеру послезавтрашнего дня или в крайнем случае к утру следующего за ним дня. Договорились?