Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки
Шрифт:
Онуфрий предупредил Семена, что это хитрость: приехавшие заберут разложенные вещи, сядут на нарты и быстро уедут. Но Терентий Поташов предупреждал Семена, что люди тундры никогда не обманывают. На сухом месте были разложены котлы для варки пищи, ножи, топоры, иголки, разная материя, ружья, порох, свинец и другие вещи. После этого Семен с Онуфрием отошли к карбасу.
Спустившись с возвышенности, приехавшие все внимательно осмотрели, — было слышно, как они обмениваются восклицаниями. Вещи им нравились, чего они не скрывали. Один остался на берегу, другие пошли к нартам, откуда стали носить небольшие тюки. Развязывая тюки, они клали около вещей связки шкурок. После этого все отошли на возвышенность.
Семен понял, что пришла их очередь действовать. Онуфрий предложил выстрелить из ружья: «Язычники перепугаются и убегут, после этого легко будет захватить шкурки». Семен так прикрикнул на него, что об этом Онуфрий больше не заикался.
Семена удивило, как много было оставлено шкурок. Каждый взял вещи, около которых положил свои шкурки. Говоривший по-русски предложил, чтобы судно не уходило, так как дано знать в глубь тундры остальным родам.
На следующий день прибыли новые люди, с которыми тоже был произведен выгодный обмен, причем и на этот раз обе стороны остались довольными. Так в течение нескольких дней было обменено все, чем снабдил промышленников Терентий Поташов. Зная цену мягкой рухляди, Семен поразился, с какой выгодой это было сделано.
Люди тундры спросили, нет ли у русских «огненной воды». Они сказали, что дадут за это все оставшиеся шкурки. Водка на судне была, но Семен помнил, как на Мурмане перекупщики обманывали захмелевших саами, и менять что-либо на «огненную воду» отказался.
Семен сказал, что, если они хотят, он подарит немного «огненной воды», пусть только соберут хорошее угощение, а менять не будет. Людям тундры это очень понравилось, и они пригласили русских приехать к ним в гости.
Решили, что поедет один Семен, а остальные подготовят в это время судно к обратному пути, — лед прибывал, нужно было спешить. Семен, ничего худого не заподозрив, охотно согласился.
С небольшим бочонком в руках его посадили на нарты и повезли в глубь тундры. Чумы стояли у озерка. К ночи со всех сторон понаехали гости, и началось пиршество.
Было собрано лучшее угощение: вяленая рыба и сушеное мясо, кроме того пригнали самых жирных оленей. Семен в первый раз увидел, как их убивают: удар обухом по голове, затем ножом прямо в сердце. Сразу же выпускали кровь и сдирали шкуру. Гости разбирали куски еще теплого мяса, обмакивали в кровь и подносили ко рту, острым ножом обрезая их около самых губ.
Пиршество продолжалось всю ночь. Хозяева и гости пели песни и, взявшись за руки, ходили по кругу, притопывая ногами. Семен принимал во всем это участие, что особенно понравилось собравшимся. И Семену эти люди понравились. Семен понимал, как трудно жить им в тундре и как редко им, наверное, приходится веселиться.
Семен мало ел и еще меньше пил, а утром попросил отвезти себя на берег. Провожать отправились чуть ли не все участники пиршества. Когда нарты выехали на высокий берег, Семен взглянул туда, где еще вчера стоял «Николай Чудотворец»: сегодня судна там не было. Не оказалось судна и нигде поблизости. Только под берегом был оставлен карбас.
Семен сказал провожавшим, что судно должно скоро вернуться, и что он подождет на берегу. Ему трудно было скрыть беспокойство, а его новые друзья были очень чуткими. Но они и вида не подали, что понимают, в чем дело. Распрощавшись, люди эти обещали вернуться на следующий день.
Семен спустился к воде. В карбасе было оставлено ружье с запасом пороха и свинца, немного продовольствия и кое-что из теплой одежды. Промышленники, как видно, поступили с ним по-своему честно: не хотели дать ему умереть с голода.
На следующий день жители тундры вернулись. Они убедились, что их предположение оказалось правильным: судна не было. К тому же нанесло еще столько льда, что только узкая полоска чистой воды оставалась вдоль берега.
Жители тундры, видел Семен, отлично во всем разбирались. Но они ему об этом ничего не сказали. Молчал и Семен, — ему стыдно было за промышленников.
Тот, кто говорил по-русски, посоветовал спрятать карбас в безопасное место, — здесь его разломает льдом. Карбас вытащили на берег и перевернули, обложив мхом, — так он будет лежать в сохранности, пока не понадобится.
Больше всего помогал Семену тот, кто говорил по-русски. Звали его Ламдо, что означало «низкорослый», а принадлежал он к ямальскому роду Вэнонгки — «собачье ухо».
Пока Семен стоял в раздумье, приехавшие с ним люди о чем-то горячо спорили; раньше он не видел их такими возбужденными. Споры умолкли, и к нему подошел Ламдо.
Немного помолчав, Ламдо сказал:
— Семен остался на берегу один: у него худые товарищи. Люди нескольких родов обсудили, у кого будет жить Семен. Люди решили: Семен должен отправиться в стойбище Ламдо.
Он схитрил, не сказав, что такое решение приняли потому, что Ламдо умел говорить по-русски. Ламдо выучился этому в Обдорске. Люди тундры съезжались туда на ярмарку и там платили ясак березовскому воеводе.
Семен оценил, что люди эти подошли к его беде по-деловому: человеку нужно помочь, и они прямо сказали, какой будет эта помощь.
Через несколько дней Семен попросил Ламдо свезти его еще раз к тому месту, где стояло судно. «Может быть, промышленники все же вернулись?» — думал он.
Ничего не сказав, Ламдо поймал оленей, и оба поехали к берегу. Судна не было, да и попасть сюда оно уже не могло: все было забито льдом. Происходило это в середине августа.
Семен спросил своего нового друга:
— Всегда здесь в это время так много льда?
— Нет, — ответил Ламдо, — раньше месяца комолых оленей льда бывает мало. В этом году очень много льда было в начале лета, рано вернулся и новый лед. А до месяца комолых оленей осталось еще много времени.
Семен слышал уже, что «месяц комолых оленей» приходится на вторую половину сентября. Подумав, Семен задал другой вопрос: