Приключения Сэмюэля Пингля
Шрифт:
– Погодите!-вскрикнул я.-Выслушайте!..
Но человек уже вцепился обеими руками в парапет, приготовившись перепрыгнуть через него в воду. Он уставился на меня.
– Говорите, только скорее. Мне некогда.
От волнения я задыхался. Мне ужасно не хотелось, чтобы этот малый начал пускать пузыри с глубины пятнадцати футов.
– О, сэр...
– в тревоге забормотал я.
– Уверяю вас, много раз я сам находился в ужасных положениях. Горькие разочарования подстерегали меня, как пули куропатку. Но я еще надеюсь...
Человек засмеялся.
– Вы комик. Вероятно, жизнь наделяла вас только легкими подзатыльниками. Она еще не удосужилась дать вам "круче" под нижнюю челюсть так, что пятнадцать зубов дробятся в мелкий порошок, а из глаз фейерверком летят бенгальские огни. Ну? Вы еще не задавали такой работы дантистам? Хм... Что скажете? Предлагаете подождать с последним прыжком?
Далекое воспоминание об арене нахлынуло на меня, и я произнес с великим упорством:
– Да.
Вероятно; говоря так, я пытался спастись от собственного отчаяния. Ведь я сам выбрал этот уединенный уголок канала вдали от шоссе с той же целью, что и мой странный собеседник. Мой мешок, наполненный здоровенными булыжниками, потянул бы меня ко дну быстрее, нежели кирпич, и я мог держать пари сто против одного, что на дистанции пятнадцать футов по вертикали я финишировал бы первым.
– А на что мы можем рассчитывать?
– задумчиво произнес человек.
Цепляясь за жалкие обрывки надежды, я пробормотал!
– Доберемся до Уэслй и попытаемся устроиться в ночлежке Общества спасения грешных душ.
В ответ человек скрипнул зубами:
– Хм... Не придумаете ли, юноша, чего-нибудь более подходящего?
– И прежний сарказм зазвучал в его голосе.
– До двух часов ночи стоять на дворе в очереди с подобными нам "грешными душами"? Потом с боем прорваться в спасительную конуру, где старые леди заставят нас петь акафист Иисусу и слушать проповедь преподобного джентльмена на тему "Воздавайте за зло добром"? Нет, благодарю...
– Зато мы получим по тарелке похлебки и место под крышей,-возразил я из странного упрямства. Оно уводило мои мысли от неизбежного, казалось, жребия нырять с мешком булыжников.
Разглядывая меня с ног до головы, человек прищурился с горькой гримасой.
– А может быть, мы отправимся вместо Уэсли к прекрасному замку Олдмаунт? Мы подойдем к окнам спальни доброго владельца и крикнем: "Эй, достопочтенный джентльмен! Пожалуйте на два слова!" Владелец замка выйдет на балкон или откроет форточку и высунет голову в ночном колпаке. "Добрый вечер, джентльмены, - скажет он.
– Чему обязан я вашим визитом?" Тогда мы отвесим низкий великосветский поклон и доложим: "Мы не кушали со вчерашнего утра и не имеем угла, где бы выспаться". Конечно, владелец замка может заметить: "При чем же тут я?" А мы попробуем настаивать; "Все-таки не найдете ли вы для нас чего-нибудь подходящего? Мы слышали о вашей исключительной доброте. На первый раз мы удовольствовались бы остатками от вашего скромного ужина. Пригодилась бы и ваша старая парадная мантия. Она послужила бы нам одеялом. А завтра утром мы продали бы ее старьевщику и неделю жили бы блаженствуя..."
– Добрый владелец Олдмаунта?-спросил я с изумлением.
– Разве он вернулся?
– О ком вы говорите?-махнул рукой человек.-Все они одинаковы... Смешно... Да раньше чем мы разинули бы рот, сторожа замка надавали бы нам таких тумаков...-И человек крикнул, как будто его ужалила кобра:-А я не хочу этого! Прощайте!
Он начал пролезать через парапет.
– Погодите!
– нервно задыхаясь, прошептал я. Мне было страшно оставаться одному на свете, я тоже решился. Дрожащими руками я стал тоже затягивать ремни мешка, готовясь в последнее путешествие.
– Одну секунду,- чуть не плакал я. Мы вместе... Я с вами...
Человек раскрыл рот от изумления и поставил занесенную было на парапет ногу обратно на сырые выбоины набережной.
– Об этом уговора не было, - мрачно улыбнулся он.
– Знаете, это вышло бы очень плохо и даже совсем нехорошо. Ну, я понимаю, пусть утоплюсь я один. А вы так молоды и уже покидаете поле сражения? Нет, разрешите мне одному.
Он опять перекинул ногу за парапет.
– Не разрешаю, - захлебываясь слезами, в волнении бормотал я.
– Не позволю одному!..
Человек сел на парапет спиной к воде и задумчиво почесал переносицу.
– Хм... У вас такой властный вид сейчас, как будто вы раньше были хранителем королевской печати. Что ж, если я не могу позволить вам сопутствовать мне туда, он показал на черную воду, - следовательно, должея оставаться с вами здесь.-Он вытащил из-за пазухи кирпич и положил его на парапет.
– Теперь ваш черед. Мне не нравится содержимое вашего мешка, юноша, добавил он дружелюбно.
Я покраснел, бормоча что-то маловразумительное.
Но человек ободрил меня:
– Не стесняйтесь. Всякое бывает в жизни.
– Он прищурил глаза и добродушно усмехнулся.
– Итак, юноша? Камни в воду, а мы остаемся?
Он помог мне побросать булыжники в воду и, наконец, ухнул свой кирпич туда же.
– Вместе?
– спросил я снова, забрасывая теперь уже пустой мешок за плечи.
– Если вы этого желаете.
Очевидно, я неимоверно устал от одиночества, потому что эта странная встреча отвлекла меня от ужасных дум и вселила какую-то смутную надежду.
– Чего иного может желать неудачник?
Тогда человек дружески протянул руку;
– Познакомимся... Добби. Так зовут меня.
– А меня зовите просто Сэм.
– Очень рад. Я сам почетный неудачник. Но сегодня меня побаловала судьба.
– Вернула вам жизнь?
– наивно спросил я.
– О нет, простите, Сэм, за историю с кирпичом. Я не собирался кончать с собой, но у вас был такой отчаянный и беспомощный вид, и вы так решительно склонялись над этой отвратительной клоакой, что я... Вы понимаете?
Слишком многое я понял, когда взглянул в смелое лицо случайного знакомого, и ответил ему крепким рукопожатием.
– Благодарю вас, сэр.
– Пожалуйста, - кивнул Добби.
– А знаете, Сэм, - Добби пошарил в кармане пальто, - у меня, оказывается, завалялось несколько монет...
Тут я отчетливо услыхал легкий металлический звон, от которого совершенно отвык за последние недели. Добби ловко подкинул на ладони монету.
– Хватит заморить червячка? А на сытый желудок легче станет заботиться о ночлеге, не правда ли? Хм... Я знаю один уютный уголок. Может быть, завернем туда?
Я был голоден и не рассуждал.
– Еще раз благодарю вас, сэр, - поклонился я.