Приключения Тимы и Тёмы
Шрифт:
— Но ты пойми, — уговаривал я. — Во-первых, ты посмотришь, где моя бабушка живёт. Знаешь как там красиво! Люди со всех стран едут туда. А ты ещё думаешь, ехать или не ехать. Может, у тебя никогда больше такого случая не будет. Во-вторых, не могу я сегодня тебе помочь обратно под землю уйти, а без меня ты потеряешься. Потеряешься — навсегда останешься на земле, совсем один. А тут кошки бегают, собаки… Мы же не навсегда едем. Побудем — и тогда пожалуйста.
Тёма мрачно задумался.
— А у бабушки тоже есть пища, такая,
— Конечно, даже лучше. Бабушка моя умеет пироги печь. И у неё грибы солёные есть. Она сама их солит.
— Солёные?
Я вспомнил, как он морщился, когда я лизнул стену в соляном тоннеле.
— Ты можешь не есть грибы, никто тебя не заставляет. У бабушки и другое кое-что найдётся. А главное — тебе больше всего понравится сама бабушка. Ни у кого такой нет. Вот увидишь!
Тёма насупился и… согласился:
— Ладно, что делать, поедем к твоей бабушке, будем есть солёные грибы.
Часть вторая
Глава седьмая. Ждёт бабушка, ждёт Ольга
Я знал, что зелёный цвет — любимый у бабушки. «От зелёного у меня хорошее настроение», — говорила она. Поэтому, когда ей делали подарки, то старались подарить что-нибудь зелёное — вазочку или косынку… Мы с мамой в день рождения бабушки послали ей в подарок зелёный берет.
И сейчас бабушка встречала меня в платье с зелёными цветами и в зелёном берете. Я издалека сразу узнал её. И она, увидев меня, кинулась ко мне, стала обнимать, целовать.
— А это что за мальчик? — спросила бабушка про Тёму.
Никто не видел, что это мальчик, а бабушка сразу увидела.
— Это Тёма.
— Ты думаешь, ему удобно на верёвочке болтаться?
— Тёма, тебе удобно? — спросил я.
— Как сказать… привяжи кружку, я лучше ногами пойду.
И тут я спохватился, что оставил кружку в самолёте.
— Какая кружка? — удивилась бабушка. — Неужели ничего умнее не могли придумать? Вы бы ещё привязали ему кастрюлю. Или корыто.
— А что? Кружка хорошая, чистая, мы из неё цветы поливаем.
— Ну, Тима, не ожидала. Такой взрослый парень — и на тебе… И приодел бы его немножко. Совсем голый мальчишка, замёрз, наверное.
— Не-а, не замёрз, — сказал Тёма. Разговаривал он с бабушкой весёлым голосом: видно, она ему понравилась.
Но бабушка покопалась в своей сумочке и вытащила оттуда сетку-авоську. Сунула в сетку Тёму и, очень довольная, сказала:
— И не улетишь никуда, и немножко прикрыт.
Она насильно отняла у меня корзину с моими вещами, хотя я и не давал ей, потому что мой дедушка говорит, что стыдно, когда женщина идёт рядом с мужчиной и несёт что-то тяжёлое. Отняла корзину, и мы направились к стоянке такси.
— Шанаюшка, —
— Ни за что на свете, — успокоил я его.
Бабушка с дедушкой живут в самом лучшем, самом красивом месте на земле — в Петродворце. Вообще-то, это Ленинград, просто надо на электричке проехать немного в сторону — туда, где парки и фонтаны, — и попадёшь в Петродворец.
В Петродворце есть всё: и музеи, и школы, и библиотеки, и магазины, и озёра, и море, и лес, и фонтаны, и дома, и ребята, и взрослые, и моряки, и солдаты, и собаки, и белки, и скворцы, и попугаи… Впрочем, попугаи — это кое у кого дома, в клетке.
У дедушки и бабушки в Петродворце свой дом. И к ним на лето приезжаем мы, их внуки. Мы — это я и моя двоюродная сестра Ольга. Двоюродная всё равно что родная: двоюРОДНАЯ.
— А дедушка в море ушёл, не дождался вас, — сказала бабушка. — Теперь вы его не скоро увидите.
А я-то надеялся, что дедушка научит меня этим летом плавать!
— А Ольга приехала?
— Ольга дома, ждёт нас.
Когда мы подъехали, Ольга сидела на крыльце одна-одинёшенька и, запрокинув голову, пила что-то из большой эмалированной кружки.
— Опять она за квас принялась, — сказала бабушка.
Ольга услышала, что подъехала машина, поставила на ступеньку свою кружку и стала ждать, кто выйдет из машины.
Первой вышла бабушка с сеткой.
Глазастая Ольга сразу всё разглядела, кинулась к бабушке и стала отбирать у неё сетку с Тёмой.
— Ой какой хорошенький мальчик! Дай мне его, бабушка!
— Это тебе не мячик, — сказала бабушка. Она посмотрела кругом, ничего не нашла. Тогда она взяла Ольгину кружку, выплеснула из неё квас, вынула Тёму и привязала ему к ноге эту кружку.
— Временно, — сказала она мне, покраснев. — Потом я кое-что придумаю.
Тёма, довольный, что его вытащили из сетки, стал топать по крыльцу, разминая затёкшие ноги, и кружка гремела, как будто это был такой дикарский музыкальный инструмент.
Ольге, видно, всё это так понравилось, что она встала на голову и вытянула вверх по струнке ноги.
Я прекрасно понимал: она хочет показать мне, что если у меня есть Тёма, то она зато умеет стоять совсем как акробатка в цирке.
— Подумаешь! — сказал я.
— И ничего не подумаешь, — ответила Ольга.
— Вы бы поздоровались, — сказала бабушка, — целый год не виделись.
Я пожал Ольге руку, а она по-балетному присела и вежливым голоском пропела:
— С приездом.
Я повёл Тёму в дом, показать, где мы будем жить. Ольга, конечно, тащилась за нами. Она то и дело норовила схватить Тёму на руки, но я не давал ей, потому что позволь ей это хоть раз — потом затаскает чело… ну, не человека — тёмика, как куклу какую.
— А это что такое? — закричала бабушка.