Приключения в Красном море. Книга 2(Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс)
Шрифт:
Я направляюсь в столовую, где вчера застал врасплох Петроса. Письменный стол не заперт. Среди беспорядочно разбросанных бумаг я нахожу белую промокашку, которой Петрос прикрыл свеженаписанный текст. Большинство греческих букв ясно отпечатались с обратной стороны. Я не могу это прочесть, но складываю листок и прячу в карман. Поживем — увидим. Мне трудно заподозрить этих простых и сердечных людей, стремящихся помочь мне с таким искренним участием, в тайном коварстве. Что ж, время покажет.
Но следует оставаться начеку — в этом залог успеха. Если же вмешается мой друг случай, все встанет на свои
В семь часов мы отправляемся на вокзал в роскошном ландо, опоздавшем на встречу в день моего приезда. Все обитатели фермы провожают меня и целуют на прощание. Племянница из Триполиса пользуется случаем, чтобы осуществить свое затаенное желание, и я вижу, как румянец проступает сквозь пергамент ее сальной кожи. Я тоже целую всех по очереди и обещаю вернуться сюда летом с женой и детьми. Наконец, поезд трогается, и трогательному прощанию приходит конец.
Я снова остаюсь наедине с Папаманоли, и, поскольку я знаю теперь двадцать пять греческих слов, мы поддерживаем видимость разговора при помощи красноречивой мимики и жестов.
Вагон с моими ящиками находится в хвосте поезда. На каждой крупной станции, где рабочие расцепляют состав, Папаманоли обращается к начальнику вокзала с просьбой проследить за этим вагоном.
На афинском вокзале действуют суровые правила, запрещающие товарному вагону входить в состав пассажирского поезда. Папаманоли обивает пороги разных служб и спорит с чиновниками в мундирах. Наконец, после совета в кабинете начальника вокзала, задержавшего отправление поезда на двадцать минут, вагон с моим грузом все же прицепляют за локомотивом.
В Пирее нас встречает тощий кириос Караван. Я вручаю ему опись содержимого ящиков, и он исчезает в толпе.
Мы выходим в привокзальный дворик и ждем дальнейших событий. Две ручные тележки стоят на тротуаре у выхода с платформы. Не проходит и четверти часа со времени нашего прибытия, как носильщики приносят ящики, сгружают их на тележки и везут на пристань, на расстоянии пятидесяти метров друг от друга. Там нас уже поджидает лодка. Носильщики с поразительной ловкостью мгновенно переносят в нее груз, и вскоре шлюпка бесшумно отчаливает и подплывает к пароходу.
Этот маневр проходил на глазах у дежурного таможенника, прогуливавшегося по причалу в ста метрах от нас. Повернувшись спиной, он мирно беседовал с одним из спутников Каравана, которого я встретил в баре. Бдительный таможенник, по-видимому, привык смотреть на все сквозь пальцы.
В девять часов вечера у меня в кармане лежит коносамент на товар, погруженный на пароход «Арис», следующий в Марсель, а также страховой полис.
В декларации груз обозначен как «цветок конопли». Но марсельская таможня, видимо, прекрасно знает, что речь идет о гашише. Наркотики легально идут транзитом через Марсель и Джибути, и незачем скрывать характер товара. Но этот эвфемизм, принятый для приличия, отвлекает внимание людей с предрассудками и, таким образом, благоприятствует ходу торговли. Вероятно, вначале такой порядок был на руку некоторым контролерам. Затем те, что пришли
Пароход «Каледонец», доставивший меня в Пирей, готовится к отплытию. Я рассчитываю прибыть в Марсель раньше «Ариса», которому предстоят заходы в многочисленные порты. Я встречаю на судне своего старого приятеля Фабра, который немедленно отводит меня в каюту.
Папаманоли поднялся на борт, чтобы проводить меня. На прощание он дает мне адрес своего приятеля из Порт-Саида, настаивая, чтобы я повидал его во время пребывания в городе и договорился с ним о сбыте моего товара в Египте. Я чувствую, что его настойчивость вызвана другими вескими причинами, которые он не хочет мне открыть.
Я собрался было поведать ему о случае с промокашкой и прямо попросить разъяснений относительно телеграмм. Но не следует идти на поводу у благородных порывов и проникаться безграничным доверием к симпатичным нам людям. Слово — не воробей, а потом почти всегда приходится сожалеть о сказанном. Мы забываем, что рано или поздно наступит час ссоры с друзьями. И все же я верю в честность этого человека. Я чувствую, что здесь скрыта какая-то тайна, в которую не хотят, не могут или скорее не решаются меня посвятить. Я чувствую также, что люди, которые приняли меня с таким радушием, неспособны меня предать.
Через два дня после отплытия, когда пассажиры начинают обмениваться по утрам приветствиями и заводить за чашкой кофе разговоры, я знакомлюсь с греком, свободно говорящим по-французски, и прошу его перевести мне значения слов, отпечатавшихся на промокашке. Чтобы не возбуждать у него подозрений, я делаю зеркальную копию текста. Но перевод не приближает меня к разгадке. Я узнаю лишь, что телеграмма адресована в Каир. Вот что удалось прочесть:
…Каир… Дело закончено… Караван… Транзит, Марсель… через… Морские… неизвестно…
XII
Первая встреча в Египте
Высадившись в Марселе, я с радостью вижу, как в порт входит «Арис». Тотчас же я оформляю документы для транзита, правда, с некоторым трудом, ибо никто еще не провозил открыто в таком большом количестве подобный товар.
Служащие компании по морским перевозкам переполошились, и меня отправили к господину Растулу. Сначала он напускает на себя вид оскорбленного монарха и смотрит на меня строго и подозрительно. Но ему приходится смириться с очевидным. Мои таможенные документы — в полном порядке.
Я настаиваю лишь на том, чтобы было сохранено обозначение «цветок конопли», чтобы не бросать тень на почтенную компанию. Кроме того, таким образом мне удастся избежать в пути косых и завистливых взглядов далеко не столь добродетельных, как пароходство, членов экипажа. Я добиваюсь также разрешения погрузить ящики в особый трюм, ключ от которого хранится у капитана. Я поднимаюсь на борт того же судна в качестве пассажира.
Порт-Саид. Этот порт был уже столько раз описан странствующими авторами экзотических романов, что я предпочитаю о нем умолчать. Пароход простоит здесь целый день на бункеровке топлива. Я же спешу сойти на берег, чтобы отправиться на поиски знакомого Папаманоли.