Приключения в стране Таи?пин
Шрифт:
кульбитов и сам участвовал в комических номерах: смешно имитировал падения, ходил «колесом» – в общем, веселил публику.
Три молодые женщины в составе труппы были гибкими и эластичными, словно змейки. Они грациозно сворачивались в живые клубки и поражали немыслимыми позами неискушенных зрителей. Все артисты умели жонглировать различными предметами от деревянных чурок до дорогих стеклянных тарелок. Особенно зрелищно было кручение на длинных деревянных тростях хрупких фарфоровых вазочек и жонглирование ими, здесь и зрители, и исполнители хорошо понимали, какой ценный реквизит подвергался риску. Показывали номера с дрессированными обезьянками. А клоун Мин, подпоив сладким вином мелких животных,
Отличительной фишкой цирка Чена был конный вольтаж. Традиционно в китайском цирке не практиковали номеров с лошадьми. Но как-то в Пекине мастер побывал на конном представлении и «заболел» этим стремительным и зрелищным номером. Незадолго до появления в цирке мальчишек Чен приобрел по случаю хороших лошадей и начал тренировки. И навыки джигитовки Шера, который у себя в ауле считался лучшим наездником, оказались очень кстати.
Порядок в лагере циркачей был жесткий. Вставали с рассветом и вместе занимались древней китайской оздоровительной гимнастикой Цигун. Данная тренировка предполагает наряду с физическими упражнениями дыхательные практики. Чен считал, что во время интенсивного дыхания организм наполняется окружающей живительной энергией – праной, пробуждаются механизмы самовосстановления, поэтому дышать приходилось интенсивно и подолгу. Шон ворчал по этому поводу: «Кушать толком не дают, жрем воздух да траву. Скоро так наполнюсь воздушной праной, что улечу в небеса».
Действительно, предлагаемый рацион питания циркачей в корне отличался от обильного питания казаха-степняка. Вместо привычного жирного мяса с тестом предлагалось просяная каша с салатами из местных трав. Все приправлялось резкими по вкусу и запаху соусами и добавками. Пили вместо вкусного мясного бульона и душистого черного чая терпкий и горький зеленый чай. По праздничным дням вместо проса варили рисовую кашу. Мясное – в основном птицу – готовили только во время гастролей в населенных пунктах.
Мальчишки похудели, особенно мучился Шон. Большую часть жизни он провел в Ташкенте, занимался приятным для себя, требующим усидчивости делом – учебой и не был привычен к лишениям кочевой жизни. После скудной трапезы Шон отправлялся к месту обитания животных и безуспешно пытался подоить цирковых коз, но артистичные, а потому нервные парнокопытные отгоняли неумелого дояра. Часто его видели возле коновязи – родной запах лошадиного пота навевал воспоминания о милых желудку деликатесах из конины. Как-то, находясь в голодных грезах, Шон подошел к самой крупной цирковой лошади и неожиданно вцепился зубами в аппетитное бедро животного, но тут же, получив увесистый удар копытом, отлетел на несколько метров. Целую неделю у него болели ушибленные места, но неприятное чувство постоянного голода почему-то прошло. Желудок сузился в размерах, и непривычная пища стала хорошо усваиваться.
В Карашаре
А маленький караван уходил все дальше, вглубь азиатского континента к городу Урумчи – столице Синьцзянского края огромной Срединной империи.
Куда же вела неотвратимая судьба наших героев, какие приключения и испытания ждали их в далеком путешествии? Что представляла из себя великая Поднебесная империя – Китай?
Колонна повозок цирковых лицедеев двигалась из суровых и почти необжитых северо-западных провинций на теплый и густонаселенный юг страны. Местность была горная, обоз из десяти кибиток с трудом преодолевал крутые перевалы западного Тянь-Шаня. Стояла глубокая осень, почти каждый день шли дожди, переходящие в снег. Мастер Чен уже не раз пожалел, что забрался так далеко в своих нынешних гастролях. На границах империи центральная власть утрачивала свое влияние, мятежные провинции перестали подчиняться, нарастало беззаконие, население нищало. Бесчинствовали многочисленные банды разбойников, только везением объяснялось то, что цирковой караван еще ни разу не встретился с дорожными грабителями.
Бродячим артистам были рады в каждой деревне, они были носителями хоть какой-то радости в трудное время. Но работать приходилось за еду, зрители за неимением денег расплачивались нехитрой снедью. Поэтому, нигде подолгу не задерживаясь, артисты спешили на более богатый и теплый юг Китая.
После нескольких дней гастролей в городе Карашар мастер Чен подсчитал скудную выручку и задумался. Город стоял на пересечении караванных дорог и славился оживленной торговлей и многочисленным населением. Циркач надеялся на хорошую выручку от проводимых представлений и предполагал перезимовать в городе. Но тяжелые времена свели на нет благие ожидания. Оголодавшие городские чиновники требовали платы за каждое проводимое представление, но только местная детвора, с которой циркачи денег не брали, заполняла зрительные места. Артисты работали в надежде, что дети разрекламируют спектакли, но публика не шла. В плохие времена не до развлечений. Городские власти не давали покоя с арендной платой, и Чен решил двигаться дальше.
Странствующих комедиантов предупредили – за городом орудует разбойничья шайка, не пропускают ни одного путника. На коротком совещании циркачи решили: либо нанять вооруженную охрану, либо найти надежных попутчиков и все-таки собираться в дорогу.
В былые времена Карашар был известен своими ярмарками, и проезжающие купеческие караваны всегда сворачивали к его гостеприимным и приносящим прибыли стенам. В удобном месте на окраине города находилась большая площадь с построенным для путешественников караван-сараем, местом отдыха и ночлега для прибывших сюда деловых людей. Здесь процветали многочисленные чайханы, где заключались торговые сделки на баснословные суммы, после чего неутомимые носильщики растаскивали тележки с товарами по местным дукенам и базарчикам.
На караванную площадь и направился мастер искать товарищей для дальнейшего всё более опасного путешествия. За ним увязался Шер, чему мастер был рад. Мальчишка нравился циркачу, необычайно ловкий и сильный для своего возраста, он обладал и внутренним обаянием – харизмой. Был упорен, смел, до изнеможения добивался совершенства в тренировках и других начинаниях, быстро освоил и преуспел в премудростях жизни бродячих артистов. При этом Шер был всегда приветлив и прост в общении, хорошо говорил на китайском языке, легко болтал на всех тюркских наречиях, мог объясниться и с русским собеседником. Глава цирка искренне привязался к дельному пареньку и часто советовался с ним по обустройству кочевой жизни.
Придя на караванную площадь, циркачи подивились ее ширине и посетовали на малолюдность. На большой территории расположился только один караван. Но зато классический: сорок двугорбых верблюдов-бактрианов стояли и лежали, перекатывая во рту нескончаемую верблюжью жвачку. Верблюды-бактрианы – самые мощные вьючные животные, легко преодолевающие за день до сорока километров. Шер пришел в восторг, увидев двугорбых земляков, и помчался к месту стоянки. Еще радостнее ему стало, когда он увидел, что караванщики – казахи. Соскучившийся Шер обнимался с каждыми, не умолкая, говорил с погонщиками, с наслаждением произнося слова родной речи.
Караван земляков
Подошедшему мастеру Чену Шер начал быстро объяснять.
– Мастер, это караван из восточного Казахстана, из города Семей (Семипалатинск), они идут на ярмарку в город Урумчи, хотят обменять свой товар – медь и железо в чушках – на китайские шелковые ткани и фарфор. Здесь, в Карашаре, торговать не будут, отдохнут денек и двинутся дальше. У них есть оружие, говорят, что несколько раз отбивались от грабителей по дороге. Мастер, нам надо с ними договориться, это мои земляки. Казахи – лучшие люди на земле. Правильнее попутчиков нам не найти. Я буду переводить.