Приключения ведьмы
Шрифт:
–Леденцы! – вторил ему мальчишка, похожий на первого, как две капли воды, как и его брат, перепачканный сладкой из нагретой карамели ватой.
На широкой площади встречались горожане, в лучших сюртуках и платьях, кланялись знакомым, степенно улыбаясь. Рядом с лавкой, где продавали пенный мед, собралась целая очередь. Здесь устроили соревнования, кто быстрее выпьет чарку. Двое стояли друг против друга, вливали в себя крепкий напиток, причмокивали губами, тонкие струйки бежали за воротник, а подбадривающие их друзья свистели и вопили от радости.
–Эй,
Я резко повернулась, Карла с Ануком на плечах окружили веселые хитрые цыганки, а страж, выглядел до крайности смущенным.
–Лейла! – тихо позвала я.
Услышав мой голос, цыганка, не оборачиваясь, шарахнулась в толпу и скрылась за спинами. Ее товарки удивленные непривычным поведением подруги замолчали и уставились на меня, удивляясь, как нечто кудрявое и тщедушное испугало главную заводилу.
–Карл! – парень воспользовался общим замешательством и кинулся ко мне, придерживая за ноги Наследника, дабы тот не свалился в пыль, отбив свои нежные детские прослойки. Анук так обрадовался движению, что начал подпрыгивать на плечах у стража, понукая его счастливым голосом: «Но!»
Мы пробирались сквозь толпу к цирковому балагану, из шатра доносились довольный громкий смех. Толпа, узнав Наследника, почтительно расступилась и пропустила нас в начало очереди. Взрослые мужчины снимали шляпы перед маленьким мальчиком и низко кланялись. Мы почти зашли в шатер, когда над площадью загремел яростный вопль:
–Вехрова! – народ на секунду замолк, все уважительно опустили головы, мне показалось, что даже музыка с каруселей стала играть тише. Через секунду наваждение прошло, звуки вернулись, на меня снова нахлынула волна шума. Я обернулась, с лица Карла сошли все краски, цвет его стал белее, чем у упырей, а глаза лихорадочно забегали в ожидании неприятностей. – Ты считаешь, что малыш должен видеть весь этот балаган! – заорал Арвиль, приближаясь к нам со скоростью скакового жеребца.
Я поспешно взяла мальчика из дрожащих рук стража, готового позорно сдаться и молить о прощении Властителя за прошлые, настоящие и будущие грехи. Властитель между тем, схватил меня за руку, Анука под мышку, как котенка, и потащил в сторону Дома Властителей.
–Мало тебе неприятностей, – бубнил он себе под нос, – так еще и мальчишку потащила в этот бедлам! Сиди дома, лечи спину! – рявкнул он, поворачиваясь ко мне. – Ясно?!
Я мелко закивала.
–Что ты должна делать? – снова набросился он на меня.
–Сидеть дома, лечить спину, – тоненько повторила я его слова.
Фатиа удовлетворенно кивнул и несколько ослабил хватку, я тащилась за ним, с тоской прикидывая, как скоро пройдут синяки на руке от его железных пальцев.
–Эй, ведьма! – услышала я голос Лейлы.
Властитель так удивился такому фривольному обращению ко мне, что встал как вкопанный и медленно повернулся к цыганке, изучая девушку злобным взглядом. Та нагло улыбнулась и, плавно покачивая бедрами, распространяя вокруг себя фимиамы мускуса, приблизилась к нам:
–Ах, хороший мой,
Лейла долго цокала языком, рассматривая многочисленные четко прочерченные линии на ладони Арвиля, а потом скорбно опустила плечи:
–Ничего не вижу.
Властитель высоко поднял брови, поспешно достал одной рукой золотой из тугого кошеля, привязанного к поясу, и протянул Лейле.
–О, – кивнул та, пробуя монету на зуб, – становится виднее.
Арвиль протянул еще монету. От такой щедрости цыганка прослезилась и кивнула в мою сторону:
–Ты и в конце жизни будешь крепко держать ее руку.
Властитель с ужасом и отвращением воззрился на наши сцепленные пальцы и поспешно разжал их, словно до этого момента держал ядовитую змею и сам того не осознавал.
–Что ты хочешь сказать? – откашлялся он, вероятно, подозревая, что такая комичная ситуация моих рук дело.
–Она будет последней, кого увидишь ты у смертного одра, – повторила цыганка, переводя уже озабоченный взгляд с моего лица на лицо Властителя, очевидно, догадавшись, кому предсказывает будущее. Я кивнула ей, давая понять, что это «он миленький».
–Лейла не врет! – вдруг вскрикнула она, очевидно перехватив уничтожающий, пробирающий до костей взгляд Фатиа, и отошла на шаг. – Тебе Лейла не посмеет врать!
–Фатиа, – я толкнула Арвиля в плечо, – заплати девушке еще, может, тогда она пообещает тебе кого-нибудь другого увидеть перед смертью.
Я весело расхохоталась и вошла во двор.
Ночь приближалась, я ждала ее с затаенным страхом и представляла, как буду лежать, уставившись в потолок, ожидая сна, а голове снова забурлят мысли тревожащие душу и сжимающее сердце.
Я лежала на заново отремонтированной кушетке, радующей глаз всеми четырьмя намертво прибитыми и к ней, и к полу ножками. Властитель, прослышавший о моем утреннем падении, отдал приказ починить всю мебель в Доме. В результате починили не только сломанную, но и хорошую мебель, покрыли ее толстым слоем лака, а Арвиль, к моему веселью, не ведавший о сем безобразии, уселся на свежепролаченный стул, перепачкав порты и прилипнув, как муха в варенье.
Город затихал.
Сегодня не слышалось обычных грустных песен, сегодня не было ночных гуляний, сегодня особенный вечер; на рыночной площади разбили свой цирк цыгане. Жители спрятались в хлевах и конюшнях, вооружившись вилами, в надежде уберечь лошадей и скот от воров. Девки закрыли ставни, в надежде уберечь себя от белозубых, смуглых молодых парней, одетых в черные шелковые рубахи; но каждое девичье сердечко подрагивало и ныло от предвкушения мимолетного романа с цыганом, каждое девичье сердечко боялось этого, как огня.