Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна I I I.
Шрифт:
– Вы меня интригуете, пан Березовский, - говорил я, ему продолжая давний разговор, - куда мы все-таки идем?
– Немного терпения пан фон Кирхер, - смеялся в ответ поручик, - а то сюрприз не получится.
– Ну, хотя бы намекните, верно, речь о какой-то боярской вотчине, которую вы хотите ограбить?
– Фу, как грубо, ограбить, ну разве что немножко, - смеялся литвин.
Наконец мы вышли к какой-то деревушке. Казаки окружили ее, прежде чем местные жители успели разбежаться, однако в этот раз погрома не было, ибо пан Березовский не хотел шума могущего спугнуть куда более богатую добычу.
Тем временем казаки подтащили
– Ты что-нибудь понял?
– спросил я Казимира.
– Да что тут понимать, - усмехнулся он, - тут кругом болота. Местные знают их как свои пять пальцев, а чужаки, вроде нас, могут и в трясину угодить. Вот Березовский и ищет проводника. Собственно, уже нашел, старик здесь все знает и к тому же тут его семья, так что не обманет.
Литвины и казаки потянулись за стариком в лес один за другим. Мы несколько замешкавшись отстали. В деревеньке впрочем, оставалось с полсотни казаков, но они не обращали на нас ни малейшего внимания.
– Это чья деревня?
– Спросил я старуху подслеповатыми глазами глядевшую туда куда повел ее муж солдат Березовского.
– Господ Шерстовых, господин, - отозвалась она кланяясь.
Фамилия их помещиков мне ничего не сказала, и я промолчал, потом почему-то спросил еще:
– А мужика твоего как зовут?
– Ивашкой, милостивец.
– А прозвище есть?
– Есть, благодетель, как не быть, Сусаниными мы спокон-веку зовемся.
Какое-то время я потрясенно молчал, потом обернувшись к Казимиру сказал:
– Что-то я ехать раздумал с Березовским.
– А что так?
– Ох, парень, он богатства хочет, а фамилия у него в России неподходящая для богатства. Не приносит таким богатство счастья.
Сам я тем временем напряженно пытался вспомнить что-нибудь о нашем национальном герое. Вроде как тот жил, где то под Костромой, а мы сейчас где? Ох, говорила мне мама "учи географию"! А еще случился его подвиг вроде как зимой, и когда Михаила уже царем выбрали. С другой стороны дело давнее и бог его знает, как историки могли переврать. Или и вовсе у Сусанина этот бизнес, в смысле поляков в болота заводить, был на поток поставлен, а в тот раз просто не повезло, смыться не успел. Проверять же что-то не хочется!
– Милостивец, а вы нас грабить не будете?
– спросила меня старуха.
– Мы-то не будем, старая, а вот за казаков не поручусь, так что вы бы тикали отсюда с чадами вашими пока не поздно. А то ведь они и грабить и жилы тянуть мастера, прости господи.
– Охти мне! А как же детушки малые, внучата!
– запричитала было старуха.
– Да цыц ты карга старая!
– вызверился я на нее, - много внучат-то?
– Шесть душ...
– Не вой ведьма, где они, рядом? Мы сейчас к лесу шагом, а они пусть за конями нашими хоронятся, авось душегубы и не заметят.
Шестеро белоголовых пострелят мал мала меньше обоего пола одетые в домотканые рубахи, прячась за нами, двинулись в сторону леса. Казимир, по всей видимости, обалдел от моего решения, однако помалкивал и зорко следил за отвлекшимися казаками. А возможно он уже привык к моей ненормальности.
Отведя детей в заросли, мы остановились в нерешительности, что делать дальше. Бросить их уже было нельзя, совесть не позволяла. Увезти подальше тоже было вряд ли возможно, сами они по малолетству на лошади не удержатся, а к себе в седло сразу троих не возьмешь. Так и не решив, что делать мы услышали какой-то шум в деревне. Наверное, казаки начали потеху, подумалось нам, надо было что-то решать, но в этот момент одна девочка постарше глядя на меня совершенно бездонными синими глазами спросила:
– Дяденьки, а вы нас не убьете?
– Тьфу, ты, пропасть, и как язык-то у тебя такое повернулся сказать...
– чуть не за матерился я от детской непосредственности.
– Там что-то не так, - настороженно проговорил Казимир прислушиваясь к звукам доносящимся из деревни.
Действительно, доносившийся лязг был явно сабельным. В деревне явно шел бой, только вот кто с кем? Хотя одна сторона понятна, казаки, а вот другая... осторожно выглянув, мы увидели что запорожцев со всех сторон атакуют какие-то вооруженные люди. Причем одни были в довольно добротных доспехах и с саблями и копьями, другие же в простых рубахах и с дубьем, но все довольно ловко нападали на казаков стаскивая или сбивая их с лошадей и убивая. Те, впрочем, легкой добычей не были и на земле валялось довольно много трупов как с одной так и с другой стороны. Однако неожиданное нападение принесло свои плоды, и воровские казаки кинулись в разные стороны. Несколько бросилось по направлению к нам. Мы с Казимиром переглянулись и, цыкнув на детей, чтобы попрятались, бросились им на встречу. Те не ожидали такого подвоха и, напоровшись на мою шпагу и саблю литвина один за другим полегли.
Между тем бой в деревне закончился, и неведомые воины обратили внимание и на нас.
– Эй, выходите, крикнул нам один из них одетый в бойдану и шлем называемый мисюркой.
– А нам и тут не дует, - тут же откликнулся я.
– Стрелами посечем, - посулил он нам в ответ.
– Дурак что ли? Детей побьете.
Тут откуда не возьмись, выскочила давешняя бабка и коршуном накинулась на ведущего переговоры воина.
– Ополоумел Сеньша! Ишь чего выдумал, стрелами! А как и вправду детей посечете ироды?
Тут другой из воинов с окладистой бородой торчавшей из под личины шлема вступил в разговор.
– А ты Никитична, какого рожна детей не схоронила как велено? Вот ужо получишь!
– Охти мне Онфимушка, да не успела, уж больно эти разбойники борзо появились, вот ей-ей если бы не эти немцы побили бы супостаты детишек.
– Эй, вы, не бойтесь, выходите, не тронем.
– А чего нам бояться, вы там еще полайтесь, пожалуй, а мы и поедем своей дорогой.
– Э, нет, боярин, тут болота кругом, места гиблые, так просто не выберешься. Да выходите не бойтесь, за то что детишек помогли уберечь, земной поклон вам.
Переглянувшись, мы с Казимиром вышли, дети побежали впереди нас и только девочка спросившая не убьём ли мы их шла подле, держа меня за руку.
– Эва, диво какое, - удивленно протянул тот кого называли Онфимом, - сколько лет живу, а такого не видывал. Немец и литвин детей спасли от душегубства.
– Что же тут дивного, - возразил ему я, - в том, что люди пусть и чужие для вас себя как люди ведут, а не как звери дикие?
– Э, мил человек, сейчас такие времена лихие, что и свои себя хуже зверей ведут!