Приключения Виконта Адриланки
Шрифт:
— И, тем не менее, мне приказали уйти из Особняка.
— Ну что ж, а теперь вам приказывают вернуться в Особняк — или, если не приказывают, по меньшей мере сильно просят.
— Увы, приказ мне отдала сама Императрица.
— Да, но я прошу вас.
— Но, как вы понимаете, приказ Императрицы сильнее, чем просьба друга.
— Ча! Точно!
— Итак?
— Ну, в таком случае…
— Да?
Кааврен положил руку на плечо Пэла. — Я арестую вас.
— Как, вы арестуете меня? Но на каком основании? Даже Ее Величество,
— О, основание, хорошо, я арестую вас на основании нашей дружбы, как друг, который не хочет, чтобы вы уезжали.
— А разве это преступление?
— Если нет, так будет; по моему тот, кто отказывает другу в просьбе, значительно больше виновен чем тот, кто играет в кости или карты, не сообщая об этом Императорским сборщикам налогов, как вы думаете?
— Ну, есть что-то в ваших словах, — был вынужден согласиться Пэл.
— Я рад, что вы, наконец-то, согласились со мной. Так что, боюсь, вы должны идти со мной.
— А, так я по-настоящему арестован?
— Совершенно официально, мой дорогой друг.
— Тогда, как мне кажется, у меня нет выбора.
— Никакого.
— Не хотите ли вы мою шпагу?
— Как, вы все еще продолжаете? Ну что я буду делать с вашей шпагой?
— И тем не менее, если я арестован…
— О, это будет весьма умеренный тип заключения, уверяю вас. Давайте вернемся в Особняк.
— Очень хорошо, так как, кажется, я арестован, мне придется подчиниться.
— Точно.
— Должен ли я идти перед вами?
— Ни к коем случае. Рука об руку.
— Хорошо, но вы выбрали очень странный способ ареста.
— О, в таких случаях я сам выбираю подходящие способы; как вы понимаете, это привелигия моей должности.
— Если вы продолжите использовать ваши привилегии таким образом, то быстро потеряете свою должность.
— Мой дорогой Пэл, неужели вы думаете, чт я держусь за свою должность? Уверяю вас, что даже в старые времена я изнывал от всех этим приветствий, церемоний, составления расписаний, фальшивых улыбок притворных и хихикания кокеток.
— Если это правда, почему же вы приняли предложение Ее Величества и вернулись на службу?
— Вы на самом деле хотите знать это?
— Да, действительно хочу.
— Потому что Феникс все еще нуждается в помощи, и она…
— Да?
— Она — друг моего сына.
— А!
— Учитывая все то, что произошло, это, как мне кажется, самое малое из того, что я могу сделать для него.
— Я не понимал этого, — сказал Пэл, сжимая руку своего друга.
— Теперь вы знаете.
— Да, но есть ли другие причины?
— Даю вам слово, Пэл, это самое главное. Но, наконец-то, мы дошли. Входите. Пошли в столовую, и посмотрим, готов ли обед. Если да, вы начинаете есть, а я присоединюсь к вам через мгновение.
— Так как я арестован, я должен подчиниться. Но хорошо знать, что, по меньшей мере,
— О, вы же знаете, что я никогда не делаю так.
Так получилось, что Даро, собираясь пообедать вместе с Каавреном, как раз в этот момент спустилась в столовую. — Мадам, — сказал он, — я оставляю этого злодея на ваше попечение. Закажите еще одну порцию, и через мгновение я вернусь, чтобы воспользоваться ею. Понимаете ли, Пэл арестован, поэтому не может выйти из комнаты. Я могу положиться на вас?
— Арестован! — воскликнула Графиня. — Милорд, вы шутите?
— О, что касается этого, Графиня, а не настаиваю, что полностью серьезен. Тем не менее, я не могу сказать, что полностью шучу. Но Пэл объяснит вам все, если захочет.
— Но что с вами? Куда вы идете?
— О, я? У меня есть дело к Ее Величеству, которое не может ждать. От нее я вернусь прямо сюда. Не спускайте глаз с этого хитрого Йенди, иначе он, конечно, сбежит.
— О, я обещаю, — сказал Пэл, — что буду самым покладистым из всех пленников.
— Замечательно. Я надеюсь на вас.
— Но, Кааврен, я думаю, что вы должны еще раз подумать…
— Больше ни слова, Пэл. Вы мой пленник, и я заклинаю вас хранить молчание.
Пэл покорно склонил голову.
Кааврен, оставив Даро и Пэла в столовой, отправился на крытую террасу, куда он немедленно вошел, используя свое право, как Капитан Гвардии Феникса; но увидев, что Ее Величество разговаривает с эмиссаром Острова Элде, встал в самый дальний угол комнаты, дожидаясь конца аудиенции. Хотя он не пытался подсмотреть или подслушать разговор, происходивший между Императрицей и эмиссаром, он не мог не заметить, что к концу разговора эмиссар казался униженным.
«Тем лучше», сказал Кааврен самому себе. «То, что унизило эмисара, должно быть хорошо для Империи».
Когда этот достойный ушел, пунктуально выполнив все надлежащие поклоны, Императрица уселась за покрытый бумагам стол и вопросительно посмотрела на Кааврена, который подошел к ней и поклонился.
— Да, Капитан? — сказала она, принимая его приветствие.
— Если я могу попросить две минуты времени Вашего Величества…
— Да, можете. Что случилось?
— Ничего особенного, Мелкий вопрос о юрисдикции, но такой, который не может ждать.
— Юрисдикции?
Кааврен поклонился.
— Объяснитесь, так как, видите ли, я меньше всех в мире понимаю о чем вы говорите.
— Тогда я буду иметь честь объяснить все в словах, не допускающих двоякого смысла.
— Так будет лучше всего, поверьте мне.
— В настоящий момент Вашему Величеству принадлежит территория, простирающаяся на запад от города до Канала Метниса, а по побережью вплоть до Южной Горы.
— Капитан, я знаю об этом.
— И, в теории, которая, как мы надеемся, вскоре станет практикой, Ваше Величество вскоре будет управлять значительно большей областью.