Приключения Виконта Адриланки
Шрифт:
— Я думаю, что поняла. И что вы тогда сделали?
— О, я продолжал искать.
— И что вы нашли?
— Бутылки с водой.
— Бутылки с водой?
— Точно. Бутылки с водой.
— Сколько?
— Десять.
— А это важно?
— Очень.
— Почему?
— Потому что Кана и Хабил не взяли их с собой, когда убегали.
— Но, если несколько бутылок с водой оставили, это не означает, что не было других бутылок с водой, которые с собой взяли.
— О, конечно. Но сколько бутылок с водой может быть в района штаба? Определенно не сотни — это же не магазин и
— Допустим, что их было двадцать, ну и что?
— Если их было двадцать, а наши друзья взяли с собой только только десять, значит они не в состоянии долго ехать без остановки: они ведь не хотят останавливаться по дороге больше, чем необходимо. Теперь, если их было двадцать, тогда они взяли с собой очень мало; тем не менее в любом случае я заключил, что они взяли с собой не слишком много.
— И это означает?
— Во первых, что они не собирались скакать весь первый день — другими словами они заранее приготовили безопасное место, в котором могли бы спрятаться в случае несчастья, и это место находится не слишком далеко. И разрешите мне добавить, Ваше Величество, что из всего, что я знаю о Кане и его кузине, меня это не удивляет.
— Очень хорошо. Что еще?
— Если они собирались ехать не слишком далеко, им не для чего беречь своих лошадей.
— Да, вот теперь я вижу, что это действительно очень полезная информация. Что дальше?
— Ча! Ваше Величество, если бы я, зная, что надо найти следы двух лошадей, скачущих вместе, галопом, так быстро, как только возможно, не смог бы найти эти следы, выходящие из района штаба, тогда я не мог бы называться следопытом, а ведь я всегда считал себя им. Ваше Величество должно понимать, что если известны шаг, подковы, размер и вес, то совершенно невероятно, чтобы внимательный наблюдатель не сумел проследить за следами какой-нибудь лошади.
Зарике потребовалась пара секунд, чтобы преобразовать отрицание в утверждение, после чего она сказала, — Хорошо, это я поняла. Но, конечно, даже если вы запомнили эти следы, вы не могли найти их на весьма твердой дороге, по которой в этот день проскакали сотни, если не тысячи лошадей.
— В этом не было никакой нужды. Я знал, какую лошадь мне надо искать, знал и то, что они собираются вскоре сойти с главной дороги, так что мне оставалось только внимательно проверять боковые дороги каждый раз, когда они мне попадались, и смотреть, нет ли там этих следов.
— И вы нашли их?
— Конечно я нашел; как я мог не найти? Они повернули на маленькую дорогу.
— По которой вы и поехали?
— Точно. К счастью было еще достаточно светло и мне не понадобился фонарь, иначе все было бы намного медленнее.
— Хорошо, а потом?
— Через полчаса и несколько поворотов, я нашел маленькую гостиницу, причем следы лошадей вели прямо в нее.
— И тогда?
— И тогда? — Кааврен пожал плечами. — Мне мало чего осталось рассказать, Ваше Величество. Я прошел в их комнату, представился, и попросил Герцога и его сестру оказать мне честь и проводить меня обратно в Адриланку. Они согласились, и вот мы здесь.
Свой рассказал Кааврен закончил еще одним самоуничижительным пожатием плеч.
— Капитан, вы поражаете меня.
— Вы мне льстите, Ваше Величество.
На следующий день Зарика встретилась с Претендентом и его кузиной, без свидетелей, и, увы, то, что там говорилось, до нас не дошло. Позже в тот же день за Особняком Уайткрест был выстроен помост палача, и спустя несколько часов, посвященных разного рода формальностям, связанным с этим делом, Маркиза Хабил и Герцог Кана были четвертованы, то есть у них быстро отсекли руки и ноги, а потом и головы. К их чести надо признаться, что они не издали ни крика ни жалобы, а Кана только заметил, — Я думаю, что был бы не самым плохим Императором, если бы у меня была такая возможность.
Сто Первая Глава
Теперь мы вернемся, в последний раз, во владения богов: в Залы Суда.
И как раз в момент нашего возвращения идет суд, но не, как обычно, суд на тенью умершего смертного, но, скорее, над вполне живым олицетворением божественного начала, одним из них самих, то есть, как без сомнения догадался читатель, над богом, известным как Три'нагор.
Мы можем считать, что он находится в самой середине круга, который мы уже неоднократно описывали, и, более того, не может сдвинуться с места, хотя никаких цепей или пут не видно, а Лорды Суда обсуждают его действия и подходящее наказание. Пока они высказываются, сам Три'нагор не говорит почти ничего.
— Самое главное, — заметила Верра, — что он глупец.
— Глупец? — удивился Барлен.
— Скорее предатель, — заметил Ордвинак.
— Ни в малейшей степени, — сказала Верра.
— Как, разве он не предатель?
— Нет, во всяком случае не в том смысле, какой вы имеете в виду.
— Вы не могли бы объяснить? — сказал Барлен.
В ответ Верра обратилась к Три'нагору, сказав, — Быть может вы объясните нам, почему вы думали, что можете без всяких опасений дать Дженойну войти в наш мир?
Как только прозвучало это слово, некоторые боги сделали различные остерегающие жесты.
— Я этого не делал, — ответил Три'нагор.
— То есть вы не думали, что это будет безопасно? — спросил Барлен.
— Нет, я вообще не давал Тем, Кого Мы Не Называем По Имени, доступа в наш мир.
— Он лжет, — предположил Ордвинак.
— Нет, не лжет, — сказала Верра.
— Но тогда, если это не он, как один из Тех, Кого Мы Не Называем По Имени, смог появиться здесь?
— Я не знаю, — сказал Три'нагор.
— Я знаю, — сказала Морансё.
— Как, вы? — спросил Барлен.
— Конечно.
— И вы можете рассказать нам?
— Я была бы рада.
— Тогда сделайте это.
— Это был некромантия.
— Некромантия?
— Да.
— И кто этот некромант?
— Его имя Лораан.
— Но, — сказала Ордвинак, — мы точно установили, что этот Кана заключил союз с нашим другом.
— Конечно, — сказала Верра. — Для того, чобы помешать действию волшебства и колдовства.
— Только для этого? — спросил Барлен.