Приключения юнкора Игрека
Шрифт:
—Велосипед? Дай покататься.
Я повел плечами — бери, мол. Но меня сердито остановил Сервер, крикнув мальчишке с машины:
—Эх, ты! А еще сосед! Неужели не понятно: сначала пацанов знакомых собери, вещички соседям помоги занести, а потом только велик чужой проси покурочить.
—Вот еще, покурочить... — сконфуженно пролепетал мальчишка, — Я осторожно... А пацанов собрать — это можно. Я сейчас...— и он мигом испарился.
Билял Гиреевич, придерживавший диван, явно заинтересовался нашим спором с мальчишкой.
—А ведь Сервер-то прав!— сердито выдохнул он.— Покататься любой мастак. А вот заметить, что рядом с велосипедом,— это не всякому по зубам.
Папа усмехнулся:
—Вижу, Билял-ака, пофилософствовать захотелось?
—Вот еще!— обиделся Билял Гиреевич. — Не место и не время. Только припомнился мне такой случай. Это когда я, так сказать, в первый раз женат был. В байский дом попал - не иначе. Кругом хрусталь, мебель, ковры. Ходить по дому страшно. И вот что там со мной приключилось в первый же день…
—И что же?— навострил уши Алишер.
Билял Гиреевич усмехнулся:
—Чудеса, да и только. Посреди свадебного торжества наступил я на валявшуюся на полу бутылку — ее будто кто специально подбросил — и, ясное дело, полетел головой вперед и прямиком протаранил ею югославскую стенку.
—Наверно, больно было?— воскликнул Сервер, слушая историю, о которой, похоже, и не подозревал.
Билял Гиреевич сердито погрозил пальцем:
—А это, между прочим, не ваших ушей дело! Взрослым рассказываю. А вы вон стулья выгружайте. И всякую другую мелочовку.
Сервер сердито засопел, а Билял Гиреевич продолжал уже вполголоса:
—Конечно, было больно. И голове, братцы мои, а больше — душе. Душе... Потому что все они, не исключая невесты, бросились оттаскивать меня от стенки, чтобы проверить — не сильно ли я ее поранил головой.
Папа захохотал:
—Стенку, говоришь, поранил? Великолепно! А что же ты?
—Ясно что,— развел руками рассказчик.— Пока они стенку свою драгоценную жалели да охали по поводу ее увечий,— унес я ноги подобру-поздорову. Наверное, уже без меня они мебель зеленкой обработали, забинтовали а, в придачу, еще и укол от столбняка сообразили. В мягкое место.
—Вряд ли! — усмехнулся Алишер. — Это ведь была стенка, а не венский стул. Куда ее, бедняжку, колоть-то?..
Трудно было понять, к чему клонит Билял Гиреевич этой своей историей про мебель, которой, если его послушать — так впору было чуть ли не скорую помощь вызывать и шкафы в травматологию везти... У взрослых вообще мало что поймешь... Хорошо, что размышлять по этому поводу было некогда. А тут еще и орава пацанов прибежала. Их привел — не обманул ведь! — тот самый мальчишка.
—А вот и мы!— воскликнул он.— Чего носить?..
Когда машина вынырнула из ущелья и тотчас же исчезла, мальчишка, собравший на хашар-подмогу всю горластую ораву грузчиков, тронул меня за плечо:
—Давай знакомиться... Самохвалов. Борис Самохвалов.
—Балтабаев,— отозвался я.— Володя.
—А ты в каком классе?
—В восьмом.
Борис просиял:
—Слушай, а давай к нам!
—К кому?— не понял я.
—К нам, говорю. В восьмой «в».
—А почему к вам?
—Да ты что! И не раздумывай!— напирал Самохвалов.— Мы ведь с тобой совсем соседи. Вон мой балкон, тоже на первом этаже. Знаешь, как удобно, когда в одном классе, и живешь рядом.
Я пожал плечами. Наверное, мне трудно было понять логику Самохвалова потому, что в Катта-Караване все ребята из нашего класса жили в общем-то рядом, да и школа была только одна. Впрочем, я вовсе ничего не имел против того, чтобы учиться с Борей в одном классе. Да и насчет удобств, которые дарит одноклассникам соседство, наверное, он был прав. Ему, собственно, виднее. Профессиональный горожанин!
Но тут я спохватился.
—Велосипед возьми,— сказал я.— Катайся, сколько влезет, если не боишься на льду шмякнуться. Это ведь тебе велосипед, а не мотосани. Бери!..
Как говорит Акрам — «Океану износа нет, его всем хватит». Еще он говорит — «На воде царапину и ледокол не оставит».
Вечером того же дня Борька Самохвалов, с которым мы уже успели порядком сдружиться, таинственно спросил:
—Ты про сообщающиеся сосуды знаешь?
—Это в которых всегда один уровень жидкости?— заскучал я.
—Знаешь!— возликовал Борька.— Ну так слушай. В вашей квартире еще до вас жильцы сделали подвал под балконом. Такой же и у нас. Нас там сейчас только земляная перегородка разделяет, я проверял.
—Ну и что же?— спросил я.— Предлагаешь заменить земляную на золотую? Извини, золотишка не имеется.
—Вот чудак! — хохотал Борька.— Неужели не понял? Я предлагаю убрать ее!
—Совсем?
—Нет, конечно. Лучше сделать так, чтобы родители ничего не заметили. Пророем маленький лазик и прикроем чем-нибудь — фанеркой хотя бы. Вот и получатся у нас сообщающиеся подвалы. Совсем как по физике. Понял теперь?
—Лихо!— похвалил я.— Но только скажи: ты это сам придумал? Про подвалы эти...
—А то кто же!— обиженно протянул он.— Как показал нам на уроке Николай Алексеич свои сообщающиеся пробирки, так я сразу и придумал подвалы сообщить.
—Николай Алексеич?
—Ну да. Это наш физик. Знаешь, как у него интересно!
И тут Самохвалов вдруг захохотал.
—Интересно и... и...— и его душил смех.— И вкусно...
—Вкусно?— переспросил я, уже не сомневаясь, что он меня попросту дурачит. Виданное ли дело — чтобы на уроке физики было вкусно? Это ведь не домоводство все-таки, а физика.