Приключения юнкора Игрека
Шрифт:
Ужасно это трудное дело — поздравлять девчонок. За неделю до праздника стали мы ломать голову — как нам девчонок порадовать. За Суровцеву я не волновался — подарочек для нее у меня был готов уже давно. Но как поздравить остальных? И — Наталью Умаровну?.. Ее урок был в этот день первым.
Предложения посыпались самые разные — серьезные и смешные, фантастические и нелепые, скучные и неожиданные. Идею дарить книги мы сразу отвергли. Где найдешь одинаковые книги? А если дарить разные — еще и обидишь кого-нибудь.
Эти девчонки — народ совершенно загадочный, лучше не рисковать. И тут Борька выдвинул идею, которую мы для начала хорошенько высмеяли.
Что если подарить цветы?!— предложил Самохвалов.— Каждой по розочке. Очень, по-моему, красиво.
У тебя есть цветник?— спросил я с издевкой.— Что-то не видел под балконом никакого розария. Или пойдешь покупать розы у дяди Сидора Щипахина?
Не обязательно у него. Наверное, цветы везде продают.
Розы в марте купить?— возразил я.— Пять рублей штука, никак не меньше.
Борька сощурился и уставился в потолок, беззвучно шевеля губами. Нашевелившись вдоволь, он вздохнул:
—Дорого.
—Еще бы!— кивнул я.— Мой велосипед дешевле стоит.
— Тогда — не розы,— продолжал гнуть свое Самохвалов.— Почему именно розы. Цветы разные бывают. А на розы, и правда, миллион денег надо.
Вот это его счастливое слово «миллион» и стало решающим. В моей памяти тут же всплыла пластинка, которую очень любила слушать моя мама. Любила, потому что она начиналась песней «Миллион алых роз». Иногда мама могла ее по пять раз за вечер ставить, особенно когда папа уезжал в частые свои командировки и в доме становилось как-то пусто и тоскливо. Мама тогда доставала и ставила эту пластинку и слушала молча, а лицо ее при этом было грустным, но в то же время каким-то светлым и счастливым. Вот тут я и подумал: а что, если нам прокрутить девчонкам и Наталье Умаровне эту песню? Ну, а что касается роз -— так можно три штуки купить и поставить в вазу на стол Натальи Умаровны. Додумать остальное было делом пустяковым. Проигрыватель в зоокабинете есть. Оставалось лишь добыть три розочки и принести из дома пластинку.
Сейчас у нас была еще и целая коробка зефира в шоколаде, упавшая, можно сказать, прямо с неба. А это значит, что каждой девчонке мы положим на парту по зефиру. Что делать с самой коробкой, это я знал - для того и выклянчивал ее. В коробке я собирался также оставить одну зефирку — как и для остальных девчонок. Но главное, там будет лежать «Остров сокровищ»— недаром ведь, поняв все с полуслова, истерзанную Катькой книгу мне отдал в Катта-Караване Андрей Никитенко.
Все и получилось, как мы задумали.
Неумолимый страж Борька Самохвалов стоял у дверей и следил, чтобы девчонки не проникли в кабинет раньше звонка. Здесь все было уже готово к поздравлению. Я поставил пластинку на диск проигрывателя. На парты мы положили для каждой девчонки по открытке, а на нее — по зефиру. На столе Натальи Умаровны пламенели три купленные нами розочки. В последний момент неожиданно появилось очень серьезное добавление к плану. Шестого марта из Еревана вернулся Миша Кузлянов — там шли соревнования, а наш Миша входил в баскетбольную сборную. Мы радовались победе Мишкиной команды, а еще больше тому, что ему, капитану победителей, в Ереване вручили здоровенный букет. Этот-то букет-сноп он и привез в Ташкент, не подозревая, что мы на него покусимся.
—Мишка, будь человеком!— сердито сказал Самохвалов.— Давай поделимся по-честному: слава тебе, а цветы — нам. В смысле — девчонкам. Мы бы не просили, но ты пойми — под песню эти твои цветы хорошо пойдут.
Мишка колебался недолго и согласился уступить букет. Хотя вряд ли уступил бы, знай заранее, как неуважительно обойдемся мы с его чемпионским букетом. Потому что, дважды внимательно прослушав песню, мы решили, что не стоит делить цветы на всех девчонок, а лучше разбросать их по полу, положить на подоконники и парты. Так получится почти как в песне. Пусть девчонки прямо по цветам идут — это им под песню, наверное, дико приятно будет.
Я не утерпел и по одному цветку дал скелетам — держать в зубах. Очень красиво получилось. Правда, недавний случай с футболкой, украсившей, по коварной прихоти Ромки Суровцева, одного из стражей классной доски, нашептывал мне, что не стоит связываться со скелетами. Но противостоять искушению было невозможно — иначе, без цветов, эти симпатяги-скелеты смотрелись в праздничном кабинете незваными гостями. Вот почему, решительно сунув им в зубы по цветку, я шепнул им любимую газетную присказку Сиропова;
—Вы уж постарайтесь, братцы-кролики! Поработайте на тираж, старички!
Прозвенел звонок, и Борька, напоследок заглянув в класс и убедившись, что все готово, широко отворил обе створки двери, и я опустил иглу звукоснимателя на заплясавшую пластинку. Девчонки, которые, конечно же, уже вволю успели в коридоре обшушукаться, гадая, что мы для них придумаем, замерли у самого порога.- На полу лежали цветы, и была песня...
Миллион, миллион, миллион алых роз
Из окна, из окна, из окна видишь ты...
Осторожно, чтобы не наступить на цветы, девчонки, как во сне, шли к своим партам.
...Но в ее жизни была
Песня безумная роз...
Девчонки не шли, а прямо-таки парили в воздухе, и щеки их горели ярче роз на столе Натальи Умаровны. И пока звучала долгая песня, ни одна из девчонок не села за парту и ни одна не съела свой зефир. А Наталья Умаровна осталась стоять у двери, пока не кончилась песня. И даже не обиделась на нас за цветы в зубах скелетов, вместе со всеми жадно внимавшим словам песни:
Кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен, и всерьез —
Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
Все, понятно, переглядывались, пытаясь как-то увязать зефир на парте с неожиданным появлением в классе Кати Суровцевой. Ведь только вчера Марта принесла нам весть, что Кэт едет за зефиром в Москву. И вот — странное соседство: и Кэт и зефир. Кого-то из них, по идее, не должно сегодня быть.
Но окончилась песня и... девчонки шумно зааплодировали. Нам ли? Алле ли Пугачевой?.. Точно не знаю. Они с шумом и смехом уселись за парты и принялись уплетать свои зефиры, не сводя удивленных глаз с коробки, лежащей перед Суровцевой. Целой коробки! А Катя все не спешила открывать ее, с трудом соображала, что происходит. Первой не выдержала Марта Борисова.