Приключения Желудя
Шрифт:
— Тогда пощупайте.
Мыши пощупали и тут же загорелись желанием приобрести такие же носы. Друзья налепили им сразу по два, и часовые снова задрали головы, как и до введения военного положения.
Беглецы без помех вышли за ворота и поспешили к западной стене. Там, в рощице, они нашли своих кузнечиков, оседлали их и двинулись в путь.
СТРАННЫЙ ПОПУТЧИК
К рассвету Фасолька, Горох и Жёлудь были уже далеко от города задранных носов. С каждым шагом друзья всё меньше
— Наверное, это ловушка, — сказал Горох. — Не думаю, — отозвался Жёлудь и, соскочив с коня, крадучись пошёл взглянуть.
Посреди дороги шевелилась облепленная пылью, чуть живая Чечевица. Она была страшно избита, искусана, руки и ноги у неё были связаны.
— Ой, умру! — кричала бедняжка не своим голосом. — Ой, как они избили меня! Я не выдержу!
Жёлудь взял Чечевицу на руки, положил у обочины, обтёр пыль и, отвернув фляжку, влил в рот бедняги глоток воды. Фасолька тут же перевязала её избитые бока, но Чечевица не переставала кричать. Иногда она вскрикивала так громко, что приходилось зажимать уши.
— Перестань орать и скажи, как ты тут очутилась? — спросил Горошек.
— Я бежала… Мыши догнали меня… Избили, связали и бросили посреди дороги. Лучше убейте меня, только не оставляйте здесь!..
Друзья призадумались. Неужели мыши опередили их? К тому же что делать с раненой Чечевицей? Коней только два, а беглецов уже четверо.
— Послушай, Чечевичка, а давно ли здесь были мыши?
— Не помню, они у меня всю память отшибли. Ой-ой-ой!
— Эх, была не была, возьмём тебя с собой, но смотри!.. — предупредил Жёлудь.
Сын Дуба посадил Чечевицу на своего коня, а сам, ухватившись за стремя, побежал рядом. Горох последовал его примеру и точно так же катился рядом с Фасолькой. Вскоре Бегунок догнал товарища и показал кусочек бинта.
— Зачем ты мне его показываешь?
— Твоя раненая уже третий раз бросает по такому кусочку. Мне кажется, Чечевица оставляет кому-то знаки.
Услыхав их разговор, Чечевица застонала сильнее прежнего:
— Не спешите, не мчитесь, как будто вас ветер гонит. Меня ужасно трясёт!
— Не нравится мне эта попутчица, — с сомнением проговорил Горошек. — Ты только послушай, как она орёт, будто её режут. Ясно, прикидывается.
— Неужели ты думаешь, что это она сама себя так разукрасила? — возмутился Жёлудь.
— Надо будет следить за ней, может быть, она и есть тот тайный агент.
— Ерунда! — возразил Жёлудь. — Ей больно, вот она и кричит. Сразу видно, что ты родился в Кривди-ном государстве, — пошутил он над товарищем. — Тебя послушать, так скоро мы друг друга начнём подозревать.
— Ну смотри, — вздохнул Горох. — Предатели выдают не только тех, кто родился в Кривдином государстве.
— Какой ты злой, Горошек, — сказала Фасолька. — Ведь мыши на ней живого места не оставили!.. Бегунок шёл дальше молча, но с Чечевицы не сводил глаз. Около полудня отряд спустился с крутого холма и оказался возле большущего озера.
— Заблудились! — не на шутку испугался Жёлудь. — Когда ехали сюда, я его не видел.
При этих словах на холме показалось облако пыли.
— За нами гонятся! — воскликнул Горох. Жёлудь не медлил. Он отыскал острый камешек, сорвал с головы берет, сложил в него свои письменные принадлежности и бросился в воду. Подплыв к листу кувшинки, он нырнул, срезал стебель и пригнал к берегу готовый плот. Из листа ольхи сделал парус, из аира — рулевое весло и, усадив друзей, оттолкнулся от берега.
Едва успел ветер отнести их на несколько саженей, как на берегу появился отряд мышей.
— Стойте, таков приказ Хоря!
— Остановите нас, если не боитесь захлебнуться, — посмеялся над ними Жёлудь.
— Ну погодите, мы с вами разделаемся!
— Только не забудьте приклеить приставные носы! — не остался в долгу и Горошек.
Мыши подняли страшный шум: они бросались камнями, метали свои алебарды, но ничего не могли сделать — никто из них не умел плавать и они панически боялись воды. На шум высунулась из норы старая Водяная Крыса. Она работала здесь паромщицей.
— Кто мне спать не даёт? — спросила она.
— Именем коменданта столицы Кривдина государства, отважнейшего храбреца и доблестнейшего полководца, будущего льва львов, приказываю задержать их! закричал старший над мышами.
Но пока он перечислял все достоинства и титулы Хоря, старая паромщица опять заснула. Прежде чем мыши разбудили её, ветер надул парус и угнал плот чуть ли не на середину озера.
Водяная Крыса догнала беглецов и ухватилась за край листа. Она чуть было не опрокинула плот.
— Чего они там орут, почему бросают в воду камни? — спросила она. — Я совсем плохо слышу — вода в уши натекает.
— И мы не знаем. Спроси у них самих. Только мы слыхали, что Хорь хочет озеро осушить.
— Это я, что ли, буду ему служить?
— Ну да, будешь спину ему натирать.
— Не за что меня запирать!
— А вот возьмут да запрут, — усмехнулись друзья.
— Что же это за прут? — Водяная Крыса в полном недоумении пошевелила седыми усами и, по-видимому решив, что с мышами не стоит связываться, поплыла своей дорогой, а беглецы — своей.
Но вот ветер пригнал плот к берегу. Беглецы пустили коней пастись, а сами отправились на поиски пищи.
Вскоре они выяснили, что высадились на небольшом острове, сплошь заросшем травой и кустарником. Один берег островка был пологим, а другой — крутым и каменистым.
— Нам здесь долго не продержаться, — зашмыгала носом Чечевица.
— Можешь вернуться, плот ещё стоит, — разозлился Жёлудь и влез на вершину ивы, чтобы осмотреться.
На подёрнувшемся дымкой берегу озера мыши сооружали плот: валили деревья, тащили их к воде, связывали в кучу.