Приключения Желудя
Шрифт:
Вдруг Жёлудь почувствовал, что его глаза наполнились слезами. По щекам Горошка уже текли струйки. Потом оба, как по уговору, зевнули, набрали в лёгкие воздуха и чихнули тринадцать раз.
— Спасибо, что уважили наш обычай, — сказал Хрен. — Что вам надобно?
— Мы ищем нашу подругу Фасольку, — объяснил Жёлудь. — Её через эти места должны были гнать в полон.
— Вы, как видно, добрые люди, если у вас есть друзья, — ответил Хрен. — Сегодня на открытие памятника Тыкве соберётся весь город. Там мы и спросим о вашей Фасольке.
Кое-как уняв струящиеся слезы и начихавшись на здоровье, друзья направились к площади Святой Тыквы. Здесь на развалинах памятника весёлому Арбузу стоял уже новый монумент. Зрелище было воистину прискорбное: на чёрном неровном камне стояло разбитое корыто. В нём восседал перекрашенный Арбуз с отбитыми ножками, а из глаз у него били фонтаны слез. Струйки лились через край корыта, сочились сквозь щели и ручейками стекали в речку Слезину.
Спустя полчаса площадь была битком набита помидорами, огурцами, картофелинами, редьками и редисками. Все шмыгали носами, у всех глаза были красные, точно у кроликов, все чихали и откашливались. Едва на помосте показался Хрен со своей свитой, как тут же разразились всеобщие рыдания.
— Почтенные граждане города Веселинска, двое чужестранцев просят нашей помощи, — начал Хрен. — Пускай они сами скажут, что им нужно.
Горошек взобрался на возвышение, отвернулся от свиты Хрена и тут же перестал плакать.
— Братцы, наша подруга Фасолька попала в неволю…
— В неволю? Ой-ой, в неволю!.. — со всех сторон послышались стоны.
Горошек обождал, пока все успокоятся, и продолжал:
— Ей грозит страшная опасность. Может быть, вы видели или слышали что-нибудь об этой бедняжке?
— Уй-юй, какая бедняжка! — поднялся ужасный плач.
Слезы текли ручьями, канавы переполнились, река Слезина вышла из берегов. От горючих слез город окутался густым солёным туманом, который ещё больше щипал глаза.
Все плакали, причитали, но никто и не думал посоветовать Горошку, где искать Фасольку.
Тогда на помост вскочил Жёлудь и выпалил:
— Перестаньте распускать нюни, у вас глаза сгниют!
— Ой-ой, сгниют! — в один голос взревела вся площадь.
Жёлудь продолжал:
— Если вы не хотите быть хлюпиками и плаксами, то сейчас же отвернитесь от Хрена и его свиты, не глазейте на них, не дышите одним воздухом с ними словом, гоните их в три шеи со своей земли, и вы мгновенно перестанете плакать!
Плаксы послушались и отвернулись от Хрена. Выдумка Жёлудя им понравилась, и они принялись громко смеяться. Разразились хохотом все — от мала до велика.
— Ха-ха-ха! Вдвоём одну Фасольку не найдут!
— Хи-хи-хи! Пускай они у нашего Редиса помощи попросят!
— О-го-го! Они хотят, чтобы мы задали перцу самому Хрену. Вот шуты гороховые!
Жёлудь смутился. Он не знал, что и делать.
— Что вы ржёте, будто вас щекочут?! Я серьёзно говорю: отвернитесь от Хрена, не плачьте, но и не смейтесь над людской бедой!
Не успел Жёлудь договорить это, как тут же все жители города заревели в три ручья.
— Что вы плачете, что ревёте? — едва удерживал раздражение Жёлудь. Вспомните, каким весёлым был староста Арбуз!
И снова горожане все, как один, залились смехом. Но тут старый Хрен опомнился и стал кричать:
— Взять этих подстрекателей! В тюрьму их!
— Не смотрите на него, а то снова будете плакать, — призывал Жёлудь.
— Смотрите на меня! — приказывал Хрен.
— Гоните его взашей! — взывал Жёлудь.
И так всё время: то хи-хи-хи, то ой-ой-ой, то ха-ха-ха, то у-гу-гу.
Жёлудь никак не мог договориться. Едва горожане отвернутся от Хрена, тут же хватаются за животы от смеха; только посмотрят на своего главного слезови-ка, тут же начинают плакать. Они ворочали головами туда-сюда, пока не вывихнули себе шеи.
А Редис пытался одновременно и смеяться, и плакать, и зеленеть от злости, как Хрен. От чрезмерных стараний лицо у него перекосилось, из одного глаза струились слезы, а другой блестел и смеялся, рот свело судорогой, и язык был прикушен.
Видя это, одни смеялись, другие плакали, а третьи от злости скрипели зубами. Поднялся такой гвалт, что хоть уши затыкай.
Насмотревшись на них, Жёлудь махнул рукой, и друзья пошли к своим коням.
Они сели в сёдла и стрелой помчались по гладкому солончаку, ни разу даже не обернувшись. Горошек, правда, хотел ещё что-то спросить у Жёлудя, но тот лишь тяжко вздохнул и сказал:
— Эх, братец, ни слезами, ни смехом дураков не вылечишь.
ГОРОД ЗАДРАННЫХ НОСОВ
Целых полдня друзья без отдыха гнали коней, пока не уткнулись в какую-то высокую стену. Жёлудь направил кузнечика вдоль этой стены, Горошек поскакал сзади. Вскоре приятели подъехали к странным воротам. Сверху они были утыканы колючками шиповника, среди этих колючек торчали сосновые иглы, а между этими иглами выглядывали ещё шипы репейника. Ни перелезть, ни перепрыгнуть наткнёшься.
На воротах висела надпись:
ВЕЛИКОЕ Я
— Что бы это могло означать? — удивился Горошек.
— Видно, так чудно называется этот город, — ответил Жёлудь.
Спрятавшись в кустах, друзья наблюдали, как через каждые полчаса со страшным скрипом открывались ворота и вооружённые мыши загоняли в них огромные толпы ячменя, овса, пшеницы и других свободных жителей.
Подкравшись поближе, они увидели, что низ ворот совсем разрушен — камни вывалились, и все, кому не лень, лазают сквозь огромные щели, хотя в воротах несут стражу двое мышей с кремнёвыми бердышами на соломенных древках.