Приключения Златовласки в Венеции
Шрифт:
— Ты хочешь стать моей?
Глаза девушки вспыхнув, как два изумруда, зажглись огнем страсти.
— Мне кажется, я немного боюсь, — вся дрожа, ответила Настя и соскользнула по стене на пол. Бархатное платье, собравшись на талии, обнажило тонкое кружево белья и обтянутые прозрачными колготками ноги.
Опустившись перед ней на колени, Игорь осыпал девушку нежными поцелуями, одновременно стягивая с нее такие красивые, но ненужные сейчас вещи. Нагое тело Насти ослепило художника.
— Ты в тысячу раз прекраснее той, что на картине, я никогда не устану любоваться тобой! — вырвалось у него. Он
— Доверься мне, — шепнули его губы.
И Настя, как бы в поисках защиты, каждой клеточкой своего тела прижалась к мужчине.
Что-то нежное и необыкновенно сильное ворвалось в нее, и она задохнулась от нахлынувшего удовольствия и счастья.
18
Кортеж следовал из церкви в аэропорт, впереди в блестящем лимузине, украшенном белыми цветами, ехали Анастасия с Игорем. За ними двигался «мерседес» с Натальей и Сергеем, завершали процессию Симона с Тенгизом на «ситроене».
…Слова священника, державшего на бархатной подушечке кольца новобрачных, шестикратным колоколом отдавались в голове Насти: «Согласна ли… согласен… согласна… и в горе, и в радости… в здравии и в болезни, пока смерть не разлучит…» Торжественный и красивый обряд венчания трех пар.
Обручальное колечко с бриллиантиками засияло тысячами огоньков счастья на безымянном пальце Насти.
Шлейф от подвенечного кружевного платья несли белокурые, как ангелочки, девчушки в розовых передничках. Они аккуратно скатали воздушную материю, усаживая Настю в машину. Гости кидали вслед новобрачным цветы. Лепестки красных роз замерзали на лету, еще не успев коснуться белого пушистого снега.
Муж Алены в блестящем смокинге выскочил на перекресток. Он проговорил что-то на ухо милиционеру и, взяв из его руки жезл, остановил движение по всей улице, идущей от церкви.
— Как у вас все просто! — заметила удивленная Дорис, обращаясь к Алене, на которой красовался богатый палантин из соболей. — У нас, в Германии, полицейские бессердечные — за миллион бы свой жезл не отдали.
— Думаю, что у нас это дешевле стоит, — с иронией изрекла Алена.
Водитель «мерседеса», повинуясь шутке необычного регулировщика, словно «скорая» промчался по пустынной дороге, поглядывая в зеркальце заднего вида.
Сергей влюбленно смотрел на Наталью, одетую в элегантное шелковое платье с кремовой розой на плече.
— Я опасался, что ты не согласишься бизнес свой бросить. Он тебе, как я понял, заменяет все: мужа, любовника, друга.
— А я и не собираюсь его бросать! — поддразнивала Наталья.
— Знаю-знаю, мне еще с ним сражаться придется! Но думаю, удастся его одолеть, — осторожно, чтобы не помять платье новобрачной, он притянул ее к себе и, вдохнув аромат нежных духов, губами пощекотал за ухом.
— Только если будешь постоянно стараться, — пошутила женщина. — Он ведь серьезный соперник!
В глазах Сергея появилась наигранная строгость, и он сделал предостерегающий жест рукой.
— Соперников не потерплю!
Наталья перехватила его руку и прижала к своей щеке.
— Неужели ты не видишь, что я очень счастлива и согласна на все!
Водитель заулыбался, увидев в зеркале, как двое немолодых людей целуются на заднем сиденье без назойливых призывов «горько».
— Признайся, ведь только тебе могло прийти в голову после венчания в Москве устроить свадебное торжество в Париже! — Тенгиз крепко держал Симону под руку. Они медленно спускались по широкой лестнице храма. Ажурные снежинки, кружась, падали на нежную фату новобрачной.
— Вовсе нет, — опираясь на мужа и скользя по ступенькам тоненькими каблучками, возразила француженка. — Были важные обстоятельства…
— Главное из всех, наверное, то, что одна из невест случайно оказалась парижанкой? — подсказал Тенгиз.
Но Симона с присущей ей эмоциональностью попыталась втолковать непонятливому мужчине:
— Наталья после ресторана дает прием в своей парижской квартире.
— Ах, прием… Тогда другое дело! — с иронией в голосе протянул Тенгиз и влюбленно посмотрел на жену.
Симона, взволнованная торжественным событием, казалась Тенгизу в свадебном одеянии прекрасной феей. Изысканно-элегантное платье от Жана-Луи Шеррера, переливаясь косыми фалдами атласа, спускалось от декольтированного лифа до пола. Перчатки из того же материала доходили до предплечья. Обнаженную спину прикрывала фата.
Тенгиз широко распахнул дверцу автомобиля.
— Знаешь, что я загадал, когда первый раз увидел тебя в Москве?
Симона, повернув голову, отважно задержалась на холоде.
— Эта девушка, которой не страшен тридцатиградусный мороз, — очень сексуальна и… непременно будет моей женой!
— Помню-помню, вернисаж на Крымском валу! — Нырнув в салон, француженка потянула мужа за руку, увлекая его в тепло.
В большом зале парижского ресторана, где отмечалась свадьба сразу трех пар, ярко горели хрустальные люстры. В центре за столом на небольшом возвышении сидели новобрачные, вокруг были расставлены столики для гостей.
Скрипач из оркестра, скользя по паркету, подходил к каждому из сидящих за свадебным столом. Виртуозная игра скрипки ублажала слушателей вариациями на тему знаменитого марша Мендельсона. Пробки от марочного шампанского улетали в высь сводчатого потолка, и фужеры одевались в пену изысканного напитка.
Когда поздравления и речи гостей иссякли, Тенгиз, взявший на себя роль тамады, поднял руку.
— Сейчас настал очень важный и торжественный момент!
Все затихли.
— Презенты от мужей — новобрачным! — Аплодисменты и музыка заглушали его голос: — Все подарки необыкновенные! — он тщетно пытался перекричать шум.
— Волшебные? — сидящая близко от него Дорис округлила глаза. В ответ она увидела загадочную улыбку.
— Первый подарок мой, — воскликнул Тенгиз и, повернувшись к Симоне, распаковал прозрачную коробку. Букет живых цветов, тонкий аромат которых разнесся по всему залу, упал к ногам француженки. — Это эдельвейсы! — провозгласил Тенгиз. — Они растут высоко в горах. Эдельвейсы — свадебные цветы. Они приносят счастье. Только достать их должен сам жених, добравшись к вершине. Тогда счастье до конца жизни будет сопутствовать той, кому они предназначаются.